«Мое и ваше — ее!». Ръэ

«Да не сжалится твой глаз над ним» (13:9). Наши дни, дни прихода Машиаха, отличаются характеристиками, которые дали им мудрецы: «Закончится монета в кармане, а цены подскочут» (Сота 49 б). Кому сегодня легко зарабатывать, кому не приходится справляться с долгами и с дорогими ценами? Все кругом носятся и бегают, нервные и мятущиеся. Вся голова в заботах. Спросите: а что с уроком по Торе? Не пора ли заработать капельку будущего мира? На вас посмотрят с недоумением. О чем ты говоришь, даже на дыхание времени не остается!

Однако наступит день, когда этот бег прекратится. О таком дне наши мудрецы говорят (Йома 35 б): «Когда бедный приходит на суд, его спрашивают: Почему ты не занимался Торой?»

Что за вопрос! Он был занят, погружен в заботы сверх головы.

И действительно, так он и отвечает: «Беден я был и утружден заработком». Мало того, что материальным миром не насладился, теперь еще и мир будущий хотят у него отобрать! Что же ему отвечают?

«Неужели ты был беднее Илеля?»

Илель был дровосеком, и каждый день зарабатывал монету «Трафик» (около 10 шекелей). Половину он отдавал сторожу у входа в бейт-мидраш, который брал деньги за вход на нужды ремонта, освещения и уборки. Илель делал это, чтобы ему позволили попасть на уроки Шемайи и Авталиона, глав того поколения. Вторая половина денег шла на обеспечение его самого и его семьи. За пять шекелей им с трудом удавалось купить хлеб.

Однажды в пятницу выпало много снега, и Илель уже не мог рубить дрова. Ему не хватало денег на нужды шаббата и на оплату входа в бейт-мидраш. Что же он сделал? Забрался на крышу и стал слушать через печную трубу. Его покрыл снег слоем в три метра, и он бы замерз насмерть, если бы его не нашли.

Так рос будущий духовный глава Израиля, старец Илель, о котором говорили, что он достоин присутствия Шхины, как Моше Рабейну (Санедрин 11 б).

И когда бедняк предстает перед судом, ему рассказывают о старце Илеле. Ну, в самом деле…

Нет, от него не требуют быть таким, как Илель. Но если Илель пожертвовал стольким, оставаясь бедным, то и другой человек мог бы пожертвовать хотя бы одним часом в день ради урока по Торе.

Один великий еврей сказал: таких евреев, как Илель, которые довольствуются малым и изучают Тору, зарабатывают жалкие крохи и отдают половину сторожу в бейт-мидраше, — таких евреев еще и сегодня можно найти. Ведь они ощущают свет, заключенный в Торе, которая возвращает душу и освещает глаза. Но где можно найти такую жену, как жена Илеля, которая будет довольствоваться пятью шекелями?…

Вопрос уместный. И на него есть ответ: в наше время, в нашем поколении.

Такова была рабанит Маргалит — жена нашего учителя рава Овадии Йосефа.

Они жили в маленькой однокомнатной квартире сначала с одним ребенком, а потом с двумя, тремя и четырьмя. Она не говорила, что ей тесно, и не толкала мужа идти работать, позволяя ему беспрепятственно размышлять над Торой. Он был молодым учащимся около двадцати лет, когда его учителя — раби Эзра Атья, раби Яаков Адас и гаон-каббалист раби Эфарим Коэн — пришли навестить его в холь а-моэд. Им даже не удалось войти в эту маленькую квартирку, поскольку стол, шкаф и кровати заполняли ее целиком. Поэтому он вышел им навстречу во двор.

Однажды один еврей пришел накануне Песаха после полудня и увидел, что рав Овадия погружен в учебу, а перед ним открыты десятки книг. Он удивился и спросил: «Как же можно учиться в такое время?»

На это наш учитель ответил ему: «Лучше удивляйся моей жене, которая взяла на себя все заботы по дому, позволив мне заниматься Торой без помех».

Был случай, когда один из его детей заболел. Рабанит взяла его к врачу, а оттуда — в больницу. Она поддержала ребенка при госпитализации, ничего не рассказав своему великому мужу, чтобы не нарушить покой его духа, и чтобы он продолжал трудиться над Торой с глубоким погружением. В синагоге его спросили, как состояние у его сына, и благодаря этому он узнал о его болезни.

Гмара говорит (Брахот 17 а), что женщины удостаиваются будушего мира за счет того, что позволяют своим мужьям трудиться на учением и ходить на уроки по Торе. Какой же будущий мир уготован жене, которая позволила своему супругу стать главой поколения! Но вернемся к нашей теме. Счастливы жены великих мудрецов поколения, о которых наши учителя сказали: «Мое и ваше (учеников) — ее!» (Недарим 50 а). Однако такая самоотверженность требуется от каждой женщины в народе Израиля — пусть хотя бы пошлет своего мужа на урок Торы! Пусть поощрает его, чтобы шел, несмотря на усталость. Тогда часть его Торы будет принадлежать ей, а он от всего сердца скажет о своем возвышении: «Мое — ее!»

Более того, в свете дней суда, грядущих к нам во благо, мы читаем в недельной главе о подстрекателе, заставляющем нарушать законы и отдаляться от Творца. Его заповедано наказать по всей строгости: «Да не сжалится глаз твой над ним, не пожалей и не укрывай его» — чтобы мы не старались спасать подстрекателя от наказания, чтобы не оправдывали его, даже если знаем аргументы в его пользу. Нужно говорить все, что мы знаем, ради его обвинения.

Однако «добрая мера обильнее меры наказания». Для того, кто помогает другому прибавить заповедей и ведет его на урок Торы, ободряет и побуждает его участвовать в нем, — ясно, что отношение к нему будет противоположно отношению к подстрекателю. Когда он предстанет перед судом со всеми обитателями мира, его постараются спасти от наказания и будут оправдывать, а обвинения против него не выскажут.

Что еще нужно, чтобы выиграть в суде? Что нужно, чтобы обрести хороший год, в который все пожелания сердца исполнятся во благо! (Майян а-Шавуа)