От Синая до наших дней. Эпоха Сабураев

Труд Равины и рава Аши подводит черту под огромным и очень важным периодом истории развития и передачи Устной Торы, который назван эпохой амораев. Начинается новый период. В чем его особенности? До его начала главная, основная часть Устной Торы передавалась ученикам, как и полагалось, устно, — так продолжалось достаточно долго, даже после записи Мишны. Что касается практического применения закона, до сих пор алахические решения каждого мудреца-аморы опирались на его собственную традицию, полученную от учителей. Отныне, после того как традиции всех ученых были собраны вместе, сверены и очищены от ошибок (в результате чего получился единый свод, названный Талмудом), алахические решения стали приниматься только на основании того, что сказано в нем. Везде, где Талмуд предпочитает одно мнение другому, его решение остается уже неизменным. Все последующие поколения принимают это мнение, не оспаривая. Отныне никто не пересматривает решений Талмуда; вся работа последующих поколений в алахе сводится к тому, чтобы глубже и правильнее понять приведенное на его страницах. Только на основании такого правильного прочтения текста можно приступить к решению конкретных жизненных вопросов.

Внимание, здесь таится один подводный камень. Согласно одному из главных принципов Торы, решения прежних поколений не всегда обязывают последующие. Действительно, стоит открыть сборник законов, собранных Рамбамом (см. Илхот Мамрим 2), как сразу убеждаемся, что решение раввинского суда (бейт-дин), касающееся толкования закона Торы (мидеорайта), может быть изменено любым бейт-дином в последующих поколениях. Решение, которое касается постановления мудрецов (миде­раба­нан), может быть изменено, но уже только бейт-дином , превосходящим предыдущий по числу членов и по их мудрости. Исключение оставлено только для гзерот (так называемых «оград вокруг закона Торы», возведенных мудрецами). И то только для тех, которые широко распространены в народе, — их никто и никогда не может отменить! (См. главу «Устная Тора в эпоху Второго храма».)

Итак, мы видим, что по крайней мере во всем, что касается законов Торы, последующие поколения не обязаны автоматически принимать решения предыдущих, но могут их пересматривать. Почему же никто в дальнейшем не оспаривал Талмуд? Это и есть наш подводный камень, который мы так лихо миновали. Ответ прост, мы его находим в «Кесеф мишне» раби Йосефа Каро, одном из комментариев к своду Рамбама: таково было добровольное решение всех мудрецов Израиля, принявших на себя и на свое потомство отношение к Талмуду как к неоспоримому авторитету по всем вопросам.

Все понимали, что рав Аши и его товарищи проделали гигантскую работу, собрав воедино Устное учение во всех его версиях и со всеми мнениями, в результате чего были приняты окончательные решения с согласия ВСЕХ авторитетов своего поколения (а то были великие и прославленные мыслители). После составления Талмуда никто уже не сомневался, что в следующих поколениях никогда и ни при каких условиях не появится кто-либо, достаточно компетентный, чтобы оспорить эти решения. Поэтому повелось, что с тех пор и поныне ответы на все вопросы жизни ищутся исключительно в Талмуде.

Теперь самое время вспомнить, что у нас есть два Талмуда — Иерусалимский, составленный мудрецами Эрец Исраэль, и Вавилонский. Каковы отношения приоритетов между ними? Оказывается, и здесь со временем выработался четкий принцип предпочтения: там, где Иерусалимский Талмуд противоречит Вавилонскому, алахические решения выносятся по Вавилонскому. В тех случаях, когда Вавилонский Талмуд молчит, авторитетом является Талмуд Иерусалимский. Тому есть две причины.

Первая причина: составители Вавилонского Талмуда были хорошо знакомы с Иерусалимским. Считается, что, если они расходятся с ним во мнениях, значит на то у них были веские причины и аргументы.

О второй причине мы уже говорили: каждое положение, прежде чем войти в Вавилонский Талмуд, должно было пройти через «сито» многочисленных проверок и дебатов, которые велись между ВСЕМИ мудрецами поколения рава Аши. Любое утверждение попадало на страницы Талмуда, если с ним соглашались опять-таки ВСЕ мудрецы поколения. Иерусалимский Талмуд такой «обра­ботки» не прошел — беспорядки в Эрец Исраэль и гоне­ния помешали мудрецам проделать необходимую работу над его текстом. Во многом он остался незавершенным. Поэтому в спорных вопросах приоритет остался за Вави­лонским Талмудом.

Есть еще одно различие между этими двумя Талмудами. Собственно, оно и разъяснит нам особенность следующего важного периода в цепочке поколений, периода, в который мы с тобой, читатель, сейчас вступаем и который называется эпохой сабураев.

Текст Иерусалимского Талмуда похож на краткий протокол, в нем, действительно, как бы запротоколированы те дискуссии, что велись в метивтах Тверии и Кейсарии. Форма почти стенографическая. Отсутствуют введения в тему, связки между разными отрывками, ссылки. Споря между собой, мудрецы во всем этом «вспомогатель­ном аппарате» не нуждались. Поэтому изучать Иерусалим­ский Талмуд крайне сложно. Кто из нас, не являясь специалистом, может разобраться в стенограмме ученого заседания, скажем, по нейробиологии? Кто поймет, о чем ведется ученый спор? Похожие трудности встают перед тем, кто приступает к изучению Иерусалимского Талмуда. Его не коснулась рука редактора. Неудивительно, что для многих он остается книгой за семью печатями. Непосвящен­ный не всегда даже разберет, о какой части Мишны идет дискуссия. В результате, по причине его запутанности и сложности, на Иерусалимский Талмуд столетиями смотрели как на книгу для избранных. Широкими еврейскими кругами он не изучался. Знания о нем черпались в основном из сборников комментариев на Вавилонский Талмуд, в которых нередко цитировались параллельные места из Талмуда Иерусалимского, чтобы сравнить и сопоставить оба Талмуда друг с другом.

Такого не произошло с Вавилонским Талмудом — он дождался своих редакторов. Ими оказались сабураи. Так называли мудрецов первых трех поколений после рава Аши, занимавшихся окончательной «доводкой» и «шли­фовкой» талмудического текста. Название происходит от слова савар, «обдумывать». И хотя работа по редактуре продолжалась всего три поколения, историки выделяют их время в отдельную эпоху, принципиально отличную от предыдущей эпохи (амораев) и последующей (гаонов).

Вехой начала этой эпохи можно считать не только завершение Талмуда, но и политические события в Вавилонии, в корне изменившие прежний порядок жизни. До сих пор евреи, жители этой страны, столетиями не испытывали особых гонений и притеснений, что давало мудрецам возможность спокойно трудиться над составлением Талмуда. Большой, богатой державой правили персидские владыки, благоволившие к своим еврейским подданным, которые жили совсем не так, как их собратья в Эрец Исраэль, страдавшие от ига византийцев. Однако Талмуд завершен — «передышка» на длинном пути еврейского галута кончилась. Под ударами внутренних смут и под натиском внешних врагов Персия начинает качаться. Сперва появляются признаки загнивания, затем распада и, наконец, агонии, — обычный исторический процесс. Как известно, подобные процессы непременно сопровождаются вспышками антисемитизма. Так и произошло.

Всего через 20 лет после смерти рава Аши были предприняты попытки навязать евреям новую религию — веру «новоперсов». В особенности пострадала Сура, бывшая со времен рава Аши главным центром Торы. Ее мудрецов, не успевших убежать, казнили, ешивы и синагоги закрыли, еврейских детей отдали «на воспитание» жрецам.

В этих условиях центр изучения Торы перемещается в Пумбедиту, где о погромах пока не слышали, поскольку город располагался в автономном районе, густо населенном евреями. В него бежали оставшиеся в живых сурские мудрецы. Во главе первого поколения сабураев Пумбедиты встал рав Йоси. Сорок лет занимал он пост руководителя. Есть основания считать, что именно под его началом был записан Талмуд, составленный равом Аши устно. Начавшаяся сразу после записи редакторская работа продолжалась и в следующем поколении. После смерти рава Йоси, наступившей в 520 году, во главе сабураев встают рав Ина и рав Симона.

Важное замечание: сабураи были не совсем обычными редакторами, они не правили текст Талмуда в соответствии со своими воззрениями на содержание и стиль, а только старались сделать его читабельным и понятным. Для этого, сохраняя каждое слово и высказывание изначального текста на своем месте, они лишь добавляли предложения-связки, указывали, к какому месту в Мишне относится данная дискуссия в Гемаре, приводили необходимые цитаты и ссылки, но не более того. Тем не менее, значение проделанной ими работы огромно: Талмуд вышел из их рук завершенной книгой, которую мог прочесть любой еврей.

Тем временем над вавилонским еврейством сгущались тучи. В третьем поколении сабураев, которым руководил рав Равай, страну сотрясли мощные внутренние распри и гражданские войны, полностью парализовавшие центральную власть. Наместники провинций начали чувствовать себя полными хозяевами, неотчетными ни перед кем. Особо круто повел себя наместник северных территорий, где была расположена Сура: он преследовал евреев с такой яростью, что они были вынуждены — впервые после восстания Бар-Кохвы — взяться за оружие. Во главе восставших встал Мар Зутра, тогдашний Рош Галута («Глава изгнания», автономный правитель еврейской общины, — пост, издавна признаваемый персами). На первом этапе ему удалось дать отпор наместнику и его погромщикам, но через несколько лет (в 558 году) превосходящие силы персов сломили еврейское сопротивление.

Начались новые, еще более страшные преследования. На этот раз репрессии распространились и на южные районы, в частности, на ту местность, где располагалась Пумбедита. Местная ешива закрылась, изучение Торы заглохло. Небольшая группа мудрецов, вовремя покинув Пумбедиту, организовала новую ешиву в городе Пируз-Шабур.

Три десятилетия пустовали древние вавилонские ешивы. Замолк голос Торы на берегах Тигра и Евфрата. Только в 589 году возобновились занятия в Пумбедите. Но знаменитая ешива Суры еще долгое время не возобновляла своих занятий. Впрочем, тридцать лет, время жизни одного поколения — не такой большой срок, чтобы цепочка поколений оказалась окончательно разорванной. Как только ситуация несколько выправилась и новые политические обстоятельства позволили возобновить занятия, сразу же молодежь устремилась к знаниям. В ешивах они нашли своих дедов, которые в свое время учились в Пумбедитской ешиве под началом рава Равая. Пока живы деды, внукам есть у кого учиться. Много хуже, когда наши дедушки сами принадлежат к поколению неучивших Тору…

Итак, в нашем путешествии по времени мы добрались до конца эпохи сабураев. В заключение скажем еще два слова о том, почему их так назвали. Ведь корень савар, обдумывать, ничего общего вроде бы не имеет с проделанной ими редакторской работой. Они не обдумывали, а скорее адаптировали. Не ясно и другое — почему на редактирование уже составленного текста Талмуда надо было потратить так много времени? Причина была простой: основной работой сабураев была не редактура, а именно обдумывание и объяснение. В их задачу входило передать последующим поколениям не только готовый, отредактированный текст, но и сопроводить все сложные для понимания места устным комментарием, КОТОРЫЙ ОТНЫНЕ НАДО БЫЛО УЧИТЬ НАИЗУСТЬ!

Здесь не годится сравнение со школьным учителем, который дает на уроке пространное объяснение материала. Нет здесь и параллели с работой книжного комментатора, составляющего в конце книги примечания и разъяснения непонятных выражений, встретившихся в ней. Сабураи дали развернутое и исчерпывающее объяснение всей обсуждаемой проблемы, четко и ясно сформулировав его в стиле самого Талмуда. Они стали связующим звеном между создателями Талмуда и гаонами, которые в следующую эпоху распространили Талмуд по всему миру, превратив его в подлинный центр еврейской мысли. Так, правильное понимание Талмуда прошло по цепочке от его составителей — через сабураев — к гаонам.