В 11-й главе книги «Авот де-раби Натан»[1] обсуждается важность труда. Там написано, что так же как была заповедана Тора, было заповедано и трудиться, о чем сказано в Торе: «Шесть дней работай и исполняй все работы твои». Исходя из этих слов, а также из длинного перечня причин того, почему столь важно трудиться, мы можем предположить, что так же как заповедано отдыхать в Шабат, заповедано и трудиться в течение шести будних дней недели, и шабатний отдых непосредственно связан с работами, выполненными в предыдущие дни.
Наши мудрецы считают «мукцэ» достаточно строгим субботним запретом. Наиболее раннюю формализацию[2] этого запрета, известную нам, агада («Шабат» 30б) связывает с царем Шломо, который «отправил вопрос в Дом Учения: мой отец умер и лежит под солнцем, и также собаки отца голодны — что мне делать?» Царь Шломо выяснял, можно ли ему в Субботу перенести труп отца, и можно ли накормить животных, и если да — то чем. В этой истории говорится о «мукцэ махмат гуфо», когда вещь не может быть использована для чего-либо сама по себе, как труп или камень. Позже, во времена Нехемии бен Хахлии, запрет расширился за счет включения и других видов «мукцэ»[3].
Отдельного упоминания заслуживает разновидность «мукцэ», которая называется «нолад» — нечто такое, чего до Шабата не было, а в Шабат оно родилось. Согласно ряду мнений, этот вид «мукцэ» вообще имеет статус запрета Торы, а по другим мнениям — это запрет мудрецов. Более того, «Тосафот мудрецов Англии» утверждают что все варианты «мукцэ» были запрещены именно вследствие запрета «нолад»: наделение предмета важностью рассматривается как возникновение предмета, как его новая форма, как создание вещи[4]. В трактате «Бейца» мы видим, что «нолад» является строгим запретом: яйцо, снесенное в Праздник, запрещено есть в тот день. Были предложены различные объяснения этого запрета — в том числе, отношение к яйцу как к «мукцэ». В итоге, все возможные причины запрета, кроме проблемы «мукцэ», Талмуд отверг. Раби Акива Эйгер пишет, ссылаясь на ранних представителей школы Тосафот, что причина в особой строгости запрета «мукцэ».
Почему же запрещено переносить «мукцэ»?
Талмуд («Шабат» 123б) пишет, что запрет «мукцэ» был установлен из-за риска переноса из одного владения в другое, и так пишет Раавад в своих примечаниях к «Мишнэ Тора» Рамбама. А сам Рамбам приводит три варианта ответа: «Магид Мишнэ» пишет, что основная причина запрета, конечно, описана в Талмуде, а Рамбам хотел сообщить и дополнительные причины, которые он выявил. Тем не менее, можно увидеть определенную связь между словами Рамбама и «Авот де-раби Натан», и объяснить, что причина обязанности трудиться состоит в том, чтобы выделить шабатний отдых.
1. Пророки предупреждали народ, что поведение человека в Шабат не должно быть, как в будни, и разговоры в Шабат не должны быть будничными (как сказано, «ве-дабер давар»). И мудрецы выучили из этого, в соответствии с правилом «от простого к сложному», что нельзя носить вещи в Шабат так, как носят их в будни, чтобы не стал Шабат в глазах человека как будний день, и не начал переносить вещи из угла в угол и из дома в дом, или убирать камни и т.д.— потому что кончится тем, что он не исполнит требование о шабатнем отдыхе (а в самой Торе сообщается причина Шабата — «дабы отдыхал»).
2. Если человек будет переносить предметы, при помощи которых обычно исполняется запрещённая в Шабат работа, то он может забыться и нарушить Шабат.
3. Т.к. далеко не все люди занимаются ремеслом, и некоторые всю жизнь ведут «лежачий» образ жизни, не выполняя никаких работ вообще, то если разрешить в Шабат переносить разные вещи, то получится что для некоторых все дни одинаковы, и нет у них какого-то выделенного субботнего отдыха. Поэтому запретили переносить предметы, обеспечив тем самым «швиту» (шабатний отдых) — одинаковую для всех.
Несмотря на запрет переносить «мукцэ», есть различные исключения, среди которых «граф шель рэи» — ночной горшок. Для того чтобы понять о чем именно идёт речь, посмотрим на темы в Талмуде, где обсуждается этот вопрос.
В трактате «Шабат» (47а) мудрецы обсуждают разрешение переносить совок с благовонием «левона» вместе с пеплом, который смешан с благовонием, хотя пепел является «мукцэ». В чем причина разрешения? По мнению Абайе, пепел противен человеку и приравнивается к ночному горшку, который мудрецы разрешили переносить ради защиты человеческого достоинства («квод а-брийот»). Слова Абайе сразу же были оспорены Равой: во-первых, ночной горшок вызывает отвращение, а это (совок с пеплом и остатками благовоний) не вызывает отвращение, а во-вторых, ночной горшок открыт, а совок закрыт.
То есть для того чтобы перенести «мукцэ» на основании разрешения «граф шель рэи», нам требуется чтобы это «мукцэ» было противно. Но возникает вопрос: если этот человек особо изнежен, и лично ему данное «мукцэ» противно (а менее прихотливым людям — нет), насколько это сопоставимо с ночной вазой? С другой стороны, даже если нет зловония, но неприятная вещь находится в открытом виде и видна глазу, и у человека ее наблюдение вызывает чувство отвращения, то можно переносить ее так же, как и ночную вазу.
Из слов Абайе мы можем понять, что все разрешение переносить «граф шель рэи» относится лишь к случаю, когда вызывающее отвращение «мукцэ» находится в сосуде, на что нам указывает само название «граф шель рэи» — «сосуд экскрементов». Мы ещё вернёмся к этому вопросу.
В трактате «Шабат» (121аб) приводится следующая история. Как-то раз рав Йеуда, рав Ирмия бар Аба и рав Ханан бар Рава оказались в доме раби Авина из Нешикия.
Раву Йеуде и раву Ирмие бар Аба принесли кровати чтобы они возлежали на них во время трапезы, а раву Ханану бар Аба не принесли (в те времена во время трапез было принято возлежать, а не сидеть, ложа расставляли в иерархическом порядке, и если гостю не дали кровать, то это значило, что хозяева не рассматривали его как достаточно важную персону). Рав Ханан бар Аба обратил внимание, что Авин учит своего сына мишне, которая говорит о разрешении взять сосуд и накрыть им) детские испражнения, чтобы спрятать их от ребенка. Поскольку рав Ханан бар Аба был обижен на раби Авина за то, что тот не проявил к нему должного уважения, то он решил поставить Авина на место и сказал: «Авин — глупец и своего сына он обучает глупости, потому что детские экскременты пригодны для собак. (Если собаки едят их, то они рассматриваются как то, что пригодно в пищу животным, и поэтому их можно переносить, и нет надобности прикрывать их сосудом). А если сказать, что экскременты являются “мукцэ”, поскольку их не приготовили заранее (т.е. перед Шабатом, и появились они лишь сегодня, и эти “мукцэ” имеют статус “нолад”), то я отвечу словами брайты: “Реки, которые текут, а также источники подобны ногам всех людей”». Смысл высказывания рава Ханана бар Абы состоит в следующем. У рек и источников нет субботних границ, но, тем не менее, водой из них можно пользоваться, а их границы подобны ногам тех, кто черпает из них воду: несмотря на то, что на момент наступления Субботы на данном участке реки текла какая-то другая вода, которую с тех пор унесло течением, — поскольку люди изначально намеревались черпать воду (ту, что будет в реке на их участке сегодня), то это то же самое, как если бы люди приготовили ее заранее. Аналогичным образом, детские экскременты, которые могли «возникнуть» в любое время и в любом месте, рассматриваются как приготовленные для кормления собак заранее, и их разрешено переносить. Раби Авин спросил: «Если все так, как ты говоришь, то как понимать эту мишну»? Рав Ханан ответил ему: «Мишна говорит о том, что разрешено взять сосуд чтобы накрыть им куриные экскременты, дабы таким образом спрятать их от ребенка».
Талмуд начинает обсуждать этот ответ. Куриные экскременты противны человеку, а значит рассматриваются как «граф шель рэи» — следовательно, их можно переносить, и для этого не требуется отдельного разрешения. Поэтому выдвигается предположение, что разрешение «граф шель рэи» относится исключительно к ситуации, когда вещь, вызывающая отвращение, находится в сосуде, а саму по себе ее переносить нельзя (как мы могли понять выше из слов Абайе). Однако данное предположение сразу же опровергается на основании следующего прецедента: в ларце для благовоний, принадлежавшем раву Аши, в Шабат была обнаружена мышь, и рав Аши сказал взять ее за хвост и вынести — следовательно, можно переносить противную вещь даже руками, и нет обязанности делать это с помощью другого предмета (ниже мы увидим аналогичную идею в трактате «Бейца» 36а).
Но почему же тогда мишна обсуждает разрешение переносить сосуд чтобы накрыть им нечистоты, если этого, по идее, не требуется? Талмуд вынужден предположить, что речь идёт о ситуации, когда детские экскременты находятся в емкости для мусора (т.е. в специально отведенном для мусора месте). Это вызывает новый вопрос: а что ребенок делает там, куда выбрасывают мусор? Талмуд предлагает ответ: экскременты находятся во дворе, а не в доме, где живут люди, и поскольку человек не находится во дворе, и ему не мешает нахождение там вещей, которые вызывают у него отвращение, то ему нельзя их переносить. Но поскольку ребенок играет во дворе, то он может измазаться в экскрементах, то было дано специальное разрешение закрыть их.
Данный ответ ставится Талмудом под сомнение: разрешение «граф шель рэи» относится не только к жилому помещению, но и ко двору, поскольку человек пользуется двором, а значит ему противно нахождение там вещей, вызывающих отвращение, — следовательно, их можно вынести. Поэтому в итоге Талмуд дает следующий ответ: речь идёт о случае, когда экскременты находятся в мусорном контейнере, стоящем в той части двора, в которую человек обычно не заходит, и ему не мешает присутствие там вещей, вызывающих у него отвращение. Следовательно, ему запрещено переносить эти вещи, и именно поэтому мишна разрешает принести сосуд и накрыть им эксременты как крышкой. Мы изложили эту тему в соответствии с тем, как понимал ее Раши.
В свою очередь, Риф считает («Шабат» 45), что в Талмуде говорится о чужом дворе, потому что нет никакой проблемы в том, чтобы убрать человеческие нечистоты и даже куриный помет в своем собственном дворе, где «граф шель рэи» можно переносить и выносить.
Можно заметить очевидные различия между версиями Вавилонского Талмуда, которыми пользовались Риф и Раши. Риф никак не оговаривает, что можно переносить именно детские экскременты, на основании чего Рашба делает вывод, что по мнению Рифа экскременты в целом относятся к «мукцэ» категории «нолад», но если вещь противна человеку и мешает ему, то ее можно переместить — следовательно, разрешение «граф шель рэи» относится и к «нолад» тоже. (Тем не менее, точка зрения именно Раши, а не Рифа, находит свое подтверждение в Иерусалимском Талмуде.) У Рифа разрешение переносить сосуд чтобы накрыть им экскременты относится не к своему двору, а к чужому, в котором не действует разрешение «граф шель рэи». В отличие от Раши, он никак не упоминает место, специально предназначенное для мусора. Появление мусорного «контейнера» в этой теме работает в сторону алахического облегчения в случае, когда продукты жизнедеятельности организма человека находятся в месте, которое специально предназначено для мусора, во дворе дома, в котором этот человек живет (и куда мусор можно перенести), а также в сторону ужесточения в чужом дворе (где запрещено переносить отходы человеческой жизнедеятельности).
Из того, что пишет Рамбам («Илхот Шабат» 26.13), следует что он основывается на версии Талмуда, тождественной той что была у Рифа: «Каждую противную вещь, будь то рвота, экскременты и подобное им — если она находится во дворе [дома], в котором проживают, можно вынести в специально отведенное для мусора место) или в туалет, и это называется “граф шель рэи”. А если она была в другом дворе, то можно накрыть ее сосудом, чтобы не вышел ребенок и не испачкался в ней».
Рош в своем комментарии на Талмуд пишет то же самое, однако в кратком варианте постановлений Роша написано, как в тексте Раши. Виленский Гаон считает, что и Риф, и Рош основываются на той версии текста Вавилонского Талмуда, которая дошла до нас, и делают различие между человеческими и куриными экскрементами.
Как бы то ни было, «Шулхан Арух» цитирует Рамбама и устанавливает закон по мнению Рифа, Рамбама и Роша, запрещая перенос «граф шель рэи» в чужом дворе, но разрешая накрыть там то, что отвратительно человеку, чтобы ребенок в этом не испачкался.
Можно ли специально делать «граф шель рэи»?
В трактате «Шабат» (143а) мудрецы-амораим обсуждают ситуацию, когда после съедения фиников, пригодных в пищу для человека, остались мягкие косточки, которыми можно кормить скот. Поскольку эти косточки не были подготовлены до Шабата, то на них распространяется запрет «нолад». Можно ли их, несмотря на это, переносить? Рав Уна сын рава Йеошуа собирал их перед собой в большом количестве, до тех пор, пока ему не становилось неприятно их нахождение — аналогично «граф шель рэи», и после этого переносил их в другое место. В связи с этим рав Аши задал Амеймару вопрос: разве можно делать «граф шель рэи» априори? Как мог рав Уна сын рава Йеошуа специально создавать ситуацию, при которой ему будут мешать косточки, чтобы таким образом создать необходимые условия для разрешения переноса «мукцэ»? Другими словами, он специально и осознанно создавал положение, в котором мудрецы «вынуждены» разрешить ему делать то, что обычно запрещено. В этой теме мы вновь видим, что разрешение переносить «граф шель рэи» относится и к случаю, когда речь идет о «мукцэ» в статусе «нолад». И так же пишет Рашба, поясняя слова Рифа.
В трактате «Бейца» (21б) сказано, что поскольку остатки некашерного вина («вина возлияния») в бокале запрещены еврею в любом случае, то они являются «мукцэ». Соответственно, их нельзя переносить. Тем не менее, Талмуд ищет причину разрешить перенос бокала с остатками этого вина. Рав Аха из Дифти предложил Раввине рассматривать бокал с некашерным вином как «граф шель рэи». Раввина возразил: «Разве можно делать “граф шель рэи” априори»? Конечно, в конце концов можно будет переносить даже остатки вина в стакане. Но, когда человек приглашает на трапезу гостя, который не соблюдает Тору и потому сделает вино некашерным, то тем самым он сознательно создает ситуацию, в которой сможет получить разрешение переносить «мукцэ», и поступать подобным образом неправильно.
С другой стороны, ниже (там же, 36б) обсуждается история, когда крыша мельницы, принадлежавшей Абайе, начала протекать из-за дождей, а вода, которая просачивалась внутрь, была грязной и непригодной для того чтобы поить животных, а значит являлась «мукцэ». Эта вода могла повредить жернова, частично сделанные из глины. Изначально у Абайе не было достаточного количества ведер чтобы собрать в них всю воду без необходимости опорожнять их в процессе. В Шабат Абайе не мог подставить дополнительные ведра чтобы собрать туда воду из-за запрета «мукцэ», поскольку изначально этот сосуд был предназначен для иного использования, а сейчас ему меняют назначение (запрет, который носит название «битуль кли ме-ейхено»). Абайе пошел к Рабе — своему учителю — и спросил у него как должно поступить в этом случае. Раба сказал внести на мельницу кровать, чтобы сделать это здание местом своего «проживания», и тогда воду можно будет выносить как «граф шель рэи». Абайе, вместо того чтобы пойти и сделать это, начал обсуждать позицию Рабы. Ему было сложно ее принять, потому что предложенное Рабой решение, по сути своей, являлось сознательным и изначальным созданием ситуации с «граф шель рэи»? Но пока продолжалось обсуждение, мельница рухнула. И вывод, к которому приходит Абайе, заключается в том, что обрушение крыши мельницы произошло в наказание ему за то, что он не принял слова учителя беспрекословно».
Возникает следующий вопрос. Выше мы видели, что нельзя априори делать «граф шель рэи» — создавать ситуацию, при которой появится разрешение нарушить запрет. Так почему же Раба посоветовал Абайе принести свою кровать на мельницу, и таким образом создать возможность переносить «мукцэ»? Тосафот предлагают два варианта ответа на данный вопрос:
1. В случае потери (финансовой) мудрецы разрешили передвигать «граф шель рэи» (поскольку запрет «мукцэ» установлен мудрецами, то у них есть право разрешить его нарушить в порядке исключения при определенных условиях).
2. В том месте, где все происходит само по себе, разрешено выносить «граф шель рэи»: это не человек сам сделал вещь, которая для него противна — он лишь решил провести в строении остаток дня, и вынес то, что появилось там само по себе и стало ему противно.
Судя по всему, позиция Рамбама созвучна второму ответу Тосафот: «Запрещено изначально создавать “граф шель рэи” в Шабат. Если же он сам появился или человек преступил [запрет] и сделал, то можно его вынести» («Илхот Шабат» 26.13).
Рашба, Меири и автор «Агаот Ошри» приводят оба ответа Тосафот. Касательно мнения Раши в своем комментарии к Талмуду Рашба написал («Бейца» 21), что Раши согласился бы с первым ответом, предложенным Тосафот, но не со вторым. Остается понять, как увязать это с вышеупомянутыми словами рава Аши («Шабат» 143а) по поводу действий рава Уны сына рава Йеошуа, собиравшего перед собой косточки до тех пор, пока их нахождение не становилось ему неприятно, после чего выбрасывал их в соответствии с разрешением «граф шель рэи». Рав Аши обратился к Амеймару и спросил: разве можно изначально «делать граф шель рэи»? Что следует из самого вопроса рава Аши? Либо он оспаривает легитимность поведения рава Уны сына рава Йеошуа, либо хочет уточнить какую-то деталь, придерживаясь мнения, что несмотря на то, что создавать «граф шель рэи» априори нельзя — тем не менее, в случае рава Уны сына рава Йеошуа это было разрешено (так Рашба понимает слова рава Аши). Поскольку до Шабата не было технической возможности достать эти косточки, которые потом станут неприятными, то в данном случае нет запрета априори готовить «граф шель рэи» — собственноручно создавать ситуацию, при которой можно будет нарушить запрет. Следовательно, если неприятную вещь, наоборот, можно было вынести до наступления Шабата, то ее, по идее, нельзя будет вынести в Шабат.
Подведем итоги обсуждений в Талмуде.
В Талмуде дан ряд принципиальных условий, связанных с «граф шель рэи». Перечислим их:
1. Запрещено создавать «граф шель рэи» изначально.
2. Изначально создавать ситуацию, в которой что-то можно будет переносить на основании разрешения «граф шель рэи», запрещено.
3. Если «граф шель рэи» все же сделали — перенос разрешен.
4. Разрешено переносить «граф шель рэи» в случае, когда возникает риск имущественной потери («Арух а-Шулхан» присовокупляет сюда и другие ущербы).
5. Разрешено переносить «граф шель рэи», если он возникает «сам по себе», а не в результате активных действий человека.
6. Разрешено убрать «граф шель рэи», если до Шабата это невозможно было сделать.
7. Грязную воду, которая не пригодна для животного, но не противна человеку, запрещено переносить.
8. «Граф шель рэи» можно вынести руками даже без сосуда.
9. Разрешение «граф шель рэи» привязано к месту проживания человека «граф шель рэи».
10. Согласно Раши, экскременты детей и взрослых людей можно переносить всегда. Риф разрешает это делать только в том случае, когда это подпадает под понятие
11. Куриные экскременты можно переносить как «граф шель рэи».
12. Запрещено возвращать ночной горшок пустым — предварительно нужно налить туда воду.
Хотя основа разрешения и касается именно ночного горшка и ее содержимого, это разрешение относится и к другим вещам, неприемлемым для человека — с той лишь разницей, что эти вещи, в отличие от ночного горшка, должны действительно мешать человеку. Это порождает определенную сложность, поскольку трудно разобрать, что на самом деле мешает человеку, а что нет. В итоге некоторые вообще не притрагиваются в Шабат к мусорному ведру.
В кодексе «Шулхан Арух» («Орах Хаим» 308.34-37) написано: «Любая вещь, которая противна человеку, как то: рвота, человеческие или куриные экскременты и т.д., которая находится во дворе, где присутствуют люди, может быть выброшена в мусор или в уборную, и даже без сосуда. Если такие вещи были во дворе, в котором не проживают люди, то их запрещено выносить, и если человек беспокоится чтобы ребенок не испачкался в этом, то может накрыть сосудом. И хотя можно выносить “граф шель рэи” (ночной горшок, используемый для дефекации) или “авит шель мэй раглаим” (ночной горшок, используемый для мочеиспускания), все же запрещено возвращать их в дом, за исключением случая, когда наполнил их водой, [пригодной для скота]. (Т.к. сейчас эти вещи — “мукцэ”, при этом они не мешают человеку, который находится в доме. А если ему требуется ночной горшок для использования, то может вернуть и без воды). Запрещено делать “граф шель рэи” изначально, то есть приносить что-либо, что потом станет противным человеку, для того чтобы потом это вынести. Но если нарушил и сделал это, то можно вынести. В ситуации, когда возникает риск имущественной потери можно внести кровать [и поставить] около “граф шель рэи”, и таким образом “осесть” там, для того чтобы [воспользоваться разрешением] вынести “граф шель рэи”».
«Мишна Брура» не согласна с последним упомянутым разрешением. «Арух а-Шулхан» считает, что лучше, если есть возможность, попросить нееврея вынести противную вещь, а если это невозможно — то ребенка. Помимо этого, «Арух а-Шулхан» сомневается относительно закона в случае когда «граф шель рэи» был и накануне Шабата, и человек понимал что эта вещь будет мешать ему в Шабат, но, тем не менее, не убрал ее: возможно, что в Шабат запрещено будет переносить такой «граф шель рэи». Ведь из слов Талмуда («Шабат» 121б) следует что все разрешение ограничено ситуацией, когда неприятная человеку вещь была обнаружена в Шабат, и тогда получается, что все, что можно было убрать до Шабата, но не убрали — еврею нельзя переносить, но можно попросить об этом нееврея. Схожей точки зрения придерживался и Рашба, слова которого мы привели выше. Как бы то ни было, раби Шнеур Залман из Ляд и «Мишна Брура» не разделяют эту позицию.
С учетом всего вышесказанного, зададимся вопросом: можно ли выносить мусор в Шабат, при условии что есть «эрув» (субботняя «граница»), и перенос разрешенных предметов в принципе допустим? Тот же вопрос будет относиться и к одноразовой нейлоновой клеенке, которую расстелили на столе поверх субботней скатерти: можно ли ее убрать? И если ее выбросили в мусорное ведро, можно ли это ведро выносить? Если там есть вещи, которые может съесть животное, то выносить можно. Если клеенка уже в руках, то лучше сразу вынести ее на улицу. Если в мусоре нет ничего такого, что было бы съедобно для животных, то его нельзя выносить, за исключением ситуации, когда человеку противно находиться в доме из-за мусора, или если мусорное ведро забилось полностью и нет возможности придавить мусор, «утрамбовывая» его в ведре, чтобы добавить еще мусор. Если речь идёт о том мусоре, который был в ведре в преддверии Шабата, то есть мнение, по которому запрещено выносить ведро в Шабат. Поэтому желательно до Шабата вынести из дома весь мусор — в том числе мусор из туалета, детские подгузники и т.д.
…Казалось бы, такое простое действие — пойти вынести мусор. Но чтобы выяснить как относится к этому действию еврейский закон требуется ознакомиться с большим количеством источников.
[1] Рабейну Шмуэль бен Симха из Венитри, ученик Раши, считал автором этой книги раби Йонатана, ученика раби Ишмаэля.
[2] Можно предположить, что этот запрет существовал и раньше. Например Раши считал что «мукцэ» — запрет Торы.
[3] Такое разделение проводят авторы «Шулхан Арух а-Рав» («Орах Хаим» 308.18) и «Хидушей Хатам Софер» («Шабат» 143, «Ло амру».
[4] Раши пишет что по мнению Рабы «мукцэ» является запретом Торы из-за «подготовки» («ахана»), поскольку написано:«И подготовили то, что принесли». Следовательно, подготовка должна осуществляться до Шабата, а то, что не было подготовлено для использования в Шабат, запрещено как «мукцэ». Тем не менее, мы не видим чтобы «Тосафот мудрецов Англии» установили закон в соответствии с мнением Рабы.