Непогасшие искры 4. Субботники в Каширском уезде Тульской губернии

О существовании субботников в Каширском уезде Тульской губернии властям стало известно в декабре 1813 года, когда крестьянин села Люблино Иван Афанасьевич Оскин подал прошение на имя Тульского епископа Амвросия. Объявляя, что он с прочими крестьянами исправляет еврейскую веру, Оскин просил отвести для них особое кладбище. Каширский купец Михаил Яковлевич Краснов тогда же заявил местному соборному протоиерею, что он так же находится в еврейской секте и хочет иметь общее с И. А. Оскиным кладбище. Последний был до 1809 года крепостным князя П. П. Борятинского, жил в его вотчине селе Таптыково, а после получения вольной переселился в Каширу, где стал купцом. По указанию Преосвященного было проведено расследование, почему российские крестьяне в еврейской секте, сколько их и давно ли они в ней. Оказалось, что иудаизм исповедуют 130 крестьян 8 разных помещиков и купец Краснов с детьми, внуками и правнуками в числе 20 человек. Руководителем и наставником секты был крестьянин села Люблино Иван Афанасьевич Оскин, а его ближайшими помощниками крестьянин села Верхнее Реткино Николай Демидов и М. Я. Краснов. В донесении, написанном в 1818 году сказано, что Оскин, «восхитив должность иудейского раввина», хоронил умерших на самовольно заведенном им кладбище, совершал браки и исполнял другие обряды.

В 1818 году из Тульского губернского правления пришел указ о высылке в Тулу трех упомянутых выше наставников для увещевания. И. Демидов объявил о своем желании присоединиться к православию, М. Я. Краснов из-за болезней и преклонных лет уже и с постели почти не вставал, а И. А. Оскин под караулом был доставлен в Тулу. Здесь он был «увещеваем и от святых писаний обличаем» двумя специально для этого назначенными двумя соборными протоиереями и лично владыкой Авраамом в течение полугода, но остался непреклонным в своих убеждениях. Поэтому по предписанию министра полиции от 4 сентября 1818 года был препровожден под караулом в Тобольск «за распространение противной духу христианскому секты».

Одновременно из Тульской консистории в сектантские села была направлена большая группа миссионеров, которые «при довольном их увещевании» присоединили к православной церкви в 1819—1820 годах 108 крестьян из разных сел. Но большинство из них продолжали исповедывать свою веру. Каширский протоиерей доносил, что «когда родится в доме у кого-либо из отпавших младенец, для одной проформы приглашают приходского священника наречь новорожденному младенцу имя и совершить таинство Святого Крещения. Как только священник с причтом выйдут из дома, тотчас родители или старшие в доме снимают с новокрещенного младенца крест и омывают его, как будто нечистого, водою. Всякий такой младенец пришед в возраст по научению отпадших от святой церкви стариков или родителей своих крестного знамения на себе не творит, в церковь Божию не ходит, честным иконам не поклоняется и духовного звания чурается».

Секта быстро распространялась, несмотря на активное противодействие церкви и гражданских властей. Последователи ее появились в Коломенском и в Серпуховском уездах Московской губернии и в Зарайском уезде Рязанской губернии, сопредельных с Каширским уездом. В марте 1822 года каширский протоиерей донес тульскому епископу Дамаскину, что внук М. Я. Краснова каширский купеческий сын Дмитрий Краснов обвенчан по еврейскому закону с дочерью одного из руководителей секты Николая Демидова, принявшего православие в 1819 году, — крепостной девкой Еленой Николаевой. Обряд провел крестьянин Зарайского уезда Рязанской губернии Григорий Федоров. После многих неудачных попыток «их увещевания и обличения в любодейной жизни» в Кашире, Краснов и Николаева были в 1825 году высланы Каширским городничим в Тульскую духовную консисторию. Несмотря пятимесячные старания двух соборных протоиереев и участие самого епископа увещеваемые оказались «закостенелыми в жидовстве» и подтвердили решимость сохранять свою веру и воспитывать в ней детей.

В 1825 году вышел специальный императорский указ о борьбе с иудействующими, в котором в числе прочих упоминалась и Тульская секта. Обязанности гражданских властей были изложены в 13-ти параграфах. Один из них требовал «безо всякого участия духовной власти в виде обыкновенного полицейского распоряжения взять в тех селеньях, где секта их находится, начальников оной и их помощников для определения в военную службу годных к ней, а неспособных к военной службе на поселение в Сибирь». Указом было установлено и официальное название секты. Поскольку «ничто не может иметь большего влияния на простых людей как презрение и посмеяние над заблудшими,.. то в отношениях местных начальств именовать субботников жидовской сектою и оглашать, что они подлинно суть жиды, ибо настоящее их наименование субботников или придерживающихся Моисееву Закону не дает народу точного о секте сей понятия и не производит в нем того к ней отвращения, какое может произведено быть убеждением, что обращать стараются их в жидовство». Духовные власти обязывались направить в зараженные сектой места миссионеров, которые должны обличать отступников, пользуясь приличными случаями к «кроткому увещеванию». Те же, на кого «кроткое увещевание» не подействовало, отдавались в распоряжение полицейских властей. Впоследствии подобные меры были распространены на других сектантов и раскольников.

Особо жестокие репрессии обрушились на субботников с восшествием на престол императора Николая I. В унитарной империи, которую он создавал с официальной идеологией «православие, самодержавие, народность» евреи не могли быть терпимы. По одному из первых распоряжений нового императора, отданному в январе 1826 года, все евреи-винокуры были высланы из внутренних губерний. Такие же меры принимались против евреев-ремесленников и купцов. С целью перевоспитания всего еврейского населения в христианском духе в августе 1827 года был введен в действие «Устав рекрутской повинности и военной службы евреев». При общей норме рекрутского набора — семь человек с тысячи мужчин раз в два года, у евреев ежегодно забирали десять рекрутов с тысячи мужчин, то есть втрое больше. Для более успешного перевоспитания допускалось брать в рекруты даже еврейских детей с 12 лет. Предполагалось из евреев, воспитанных за двадцатипятилетнюю службу в христианском духе, организовать военные поселения в местах черты оседлости для перевоспитания проживающих там евреев.

Распространение иудаизма среди русских крестьян тем более не могло быть терпимо. Оно подрывало устои государства, какими их видел Николай I. После его воцарения репрессии против жидовствующих резко усилились. Их преследовали и как сектантов и как евреев. В 1842 году обер-прокурором Святейшего Синода все секты по их вредности были разделены на три категории. Иудействующие были включены в список вреднейших под номером один. О них было сказано: «Иудействующие, ибо это хуже, нежели ересь; это совершенное отпадение от христианства существенная вражда против христианства». В число вреднейших также были включены молокане, духоборцы, хлысты и скопцы. В 1838 году в губерниях были открыты отделения созданного еще в 1825 году особого секретного комитета по надзору за расколом и сектами.

Но несмотря ни на что Каширская секта росла и расширялась. В селе Фроловском был открыт молитвенный дом. В пятницу вечером туда съезжались крестьяне из окрестных деревень и проводили всю субботу в молитвах. Руководил ими Артемий Егоров, крестьянин села Болотово Коломенского уезда Московской губернии. Местный священник писал, что он «по субботам в колпаке исполняет должность начальника секты, занимаясь чтением псалмов». Скончался Артемий Егоров 30 апреля 1827 года в возрасте 72 лет, в присутствии Каширского протоиерея, приехавшего во Фроловское увещевать отступников, и перед смертью отвергнув крещение.

В ноябре 1827 года вышел указ Тульской духовной консистории, коим запрещено было давать жидовствующим паспорта для временных отлучек из мест их проживания, «дабы дать способ увещевать их, и чтоб они, будучи в отлучках, не могли других простолюдинов вовлечь в свою секту». Специально для просвещения жидовствующих в село Люблино был назначен новый священник Иван Лупов, которому было предписано давать отчеты в консисторию каждые два месяца.

Под давлением властей почти все субботники были крещены. Даже «закостенелая в жидовстве» Елена Николаева с тремя ее детьми была официально присоединена к православию в мае 1829 года. Каширский соборный протоиерей Никанор Успенский и священник села Люблино Иван Лупов 7 мая 1834 года доложили епископу, что все сектанты успешно обращены в православие. «Там, где прежде было гнездо жидовствующих крестьян, — писали они в рапорте, — теперь ни одного не находится, но все противившиеся церкви Христовой обращены и присоединены к православной церкви». Секта полностью ушла в подполье.

Но все-таки не все «жидовствующие» поддались церковно-полицейскому давлению и согласились креститься. В июне 1834 года священник из деревни Новоселки Каширской округи В. Погожев донес, что крестьянка его прихода Василиса Михайлова заражена еврейскою сектою и «не только сама закостенела в заблуждении своем, но и других маломыслящих совращает на путь погибели». При расследовании выяснилось, что она еще в 1829 году была судима за беззаконное проживание у разных лиц еврейского вероисповедания. В декабре 1834 года В. Михайлова вытребована через Каширский земский суд в село Люблино, в дом к священнику Ивану Лупову, у которого она была «увещеваема и святых писаний обличаема» целую неделю. После этого она заявила, что «хотя бы ее тело на мелкие части рубить стали, она и тогда не примет христианской веры». В течение следующего года отец Иоанн неоднократно приезжал к Михайловой домой для увещеваний, но успеха не достиг. Поэтому Тульская консистория постановила, что поскольку «зараженная жидовством крестьянская вдова Василиса Михайлова… не только не обратилась к истине… и другим подавала вредный пример», передать ее гражданским властям для поступления с ней по законам.

Консистория умыла руки, а Каширский уездный суд приговорил Василису Михайлову к битью кнутом, и к каторжным работа, предоставив местному духовному начальству попечение о спасении души ее. Тульская палата уголовного суда 24 мая 1836 года смягчив наказание, приговорила Михайлову к наказанию десятью ударами плетей, и к ссылке в закавказские провинции, где предать ее церковному покаянию на столько времени, на сколько тамошнее духовное правительство назначит.

Приговор был послан губернатором на утверждение в Санкт-Петербург. А крестьянка Василиса Михайлова умерла в Каширской тюрьме, так и не дождавшись окончательного решения по ее делу. Она, скорее всего, была последней крестьянкой Каширского уезда, отважившейся открыто исповедовать иудейскую веру. Другие в наступившие тяжелые времена предпочли официально креститься и уйти в подполье.

Вновь секта открылась только после смерти Николая I. Умерший 8 февраля 1869 года восьмидесятилетний крестьянин деревни Смедово Федор Яковлевич Виноградов перед смертью отказался от таинства покаяния и причащения и объявил себя жидовствующим.

Расследовавший этот случай становой пристав доложил, что крестьянка той же деревни Матрена Лукина Бандюкова осенью 1868 года жаловалась Фроловскому волостному старшине, что ее муж Иван Филиппов, исповедуя жидовствующую веру, принуждает и ее принять эту ересь. К жидовствующим принадлежат также его мать, брат с женой и некоторые односельчане. Приходской священник села Люблино Анисим Вознесенский никаких мер не принял, а волостной суд после неоднократных жалоб Бандюковой на мужа и жидовсвующих родственников и притеснения, которые она от них претерпевает, принял соломоново решение: Ивана Филиппова наказали семью ударами розог, а жену его Бандюкову семь дней продержали под арестом. В марте 1869 года Бандюкова явилась к уездному исправнику и заявила, что все десять лет их совместной жизни Иван постоянно принуждал ее принять жидовствующую ересь. Ранее она об этом не заявляла, потому что боялась, что жалоба ухудшит ее положение и повредит ее сестре Лукерье, которая еще не вышла замуж. Руководителем секты Бандюкова назвала умершего Федора Виноградова. Обряды сектантов, по ее словам, заключались в следующем.

1. Постов не соблюдают; по средам и пятницам едят молоко; свинины и рыбы, не покрытой чешуей, в пищу не употребляют.

2. Никогда не крестятся; в церковь не ходят; таинства покаяния и причащения не принимают; воскресных и других праздничных дней, установленных греко-российскою церковью не почитают, а празднуют субботу.

3. С 9-го на 10-ое сентября, как женщины, так и мужчины молятся на реке, 10-го же числа ничего не едят и молятся Богу пониженным голосом, читая библию и псалтырь, стоят, кивая головой в стену. Священные книги, которыми, они пользуются, это православная библия и псалтырь, купленные в Москве. Молитвенных домов не имеют, молятся каждый у себя дома. Чтобы не давать повода к преследованию сектанты в своих домах имели иконы, но относились к ним неуважительно и надсмехались над теми, кто, приходя к ним в дом, крестился и кланялся перед иконами.

Общее число жидовствующих по докладу Каширского исправника составляло: в деревне Смедово — 14 человек и в деревне Большое Редькино — 2 человека. Из них 6 человек, в том числе и Иван Филиппов, находились на отхожем промысле в Москве, где служили банщиками. По мнению проводившего расследование станового пристава свою веру они и заимствовали от живших в Москве евреев.

Тульский губернатор полагал, что за сектантами достаточно установить негласное наблюдение, подвергать их преследованиям не следует, так как они могут привести не к прекращению ереси, а к увеличению числа ее членов. Тем не менее, по настоянию высшего начальства против жидовствующих крестьян Тульским окружным судом было начато следствие. Чем оно закончилось — неизвестно, документы не сохранились.

На этом известная нам история секты иудействующих Каширского уезда Тульской губернии заканчивается. Естественно предположить, что все они уехали в Москву, приняли гиюр и слились с проживающими там евреями.