Реальное существование — Шабат

Шаббат занимает центральное место в Торе и еврейской жизни. Поэтому он должен отражать ту фундаментальную схему, которую мы изучаем. Неделя начинается и заканчивается Шаббатом — вдохновенное начало, неделя труда и вдохновенное завершение недели: от святого — к будничному и опять к святому.

Каков смысл этого недельного цикла? Какие энергетические источники питают его и как можно их использовать? Почему мы нуждаемся в Шаббате каждую неделю, а в других «моадим» (праздниках) лишь раз в год. По всей видимости, Шаббат представляет особую ценность для нашей души; он дает ей важный урок, требующий столь частого повторения.

***

В Шаббате заложено множество идей, но, пожалуй, самая распространенная из них гласит, что этот день представляет собой конечную точку, «тахлит» процесса. Недельные будни — это период работы, строительства. В Шаббат строительство прекращается, и мы начинаем осознавать его значение, испытываем чувство удовлетворенности тем, чего достигли. Шаббат — это не просто отдых, бездействие. Это празднование успешно завершенной работы. Вместе с Шаббатом Тора всегда упоминает шесть дней работы. Идея ясна: Шаббат приходит только после работы, благодаря ей.

Каждый процесс должен иметь завершение, наполняющее его смыслом. Если работа не дает результата, значит, это глупая, никому не нужная работа. Когда изобретатель создает машину, которая полностью себя обслуживает — обеспечивает себя топливом, смазывает и чистит свои детали и узлы, его хвалят: он создал умную машину — но при условии, что она производит что-то полезное, ценное. Машина, занимающаяся только обслуживанием своих нужд, никому не нужна, попросту абсурдна.

Результат оправдывает затраченные усилия; конечная точка оправдывает весь процесс. Чувство свободы и беззаботности, расслабленность, которые охватывают нас в конечной точке, это прямое следствие чувства удовлетворения от осознания того, что работа завершена. Шаббат прекрасен, когда недельный труд подошел к концу и дал реальные плоды — тогда мы испытываем полное расслабление и истинное наслаждение.

Мудрецы говорят, что «талмид хахам», знаток Торы, достоен имени «Шаббат». Что означает это странное на первый взгляд определение? Речь идет вот о чем. Тора — это конечный пункт; весь мир был создан лишь для того, чтобы раскрыть правду Торы. Тору учат ради нее самой, а не как средство достижения иной цели. Она — не средство, она — сама цель. Поэтому человек, правильно изучающий Тору, впитывающий в себе ее знание, как будто излучает ауру Шаббата. Всем своим обликом он выражает «тахлит», идею осуществленной цели. Отсюда мы видим, что между Торой и Шаббатом существует глубокая связь.

Шаббат учит нас, что всякая работа должна иметь цель. Путешественник не просто блуждает — он идет к намеченной цели. Одна эта мысль заслуживает еженедельного повторения. Нам надо постоянно напоминать, что каждое действие должно преследовать цель, ориентироваться на реальный и значимый рост. Ни одна коммерческая фирма не управляется наобум — администрация стремится вести дела по определенному плану, ставит цели и стремится к их достижению. Наша жизнь заслуживает, по крайней мере, не менее четкого, планомерного управления.

***

Но это еще не все. Мы не только начинаем каждую неделю отдохнувшими и воодушевленными после Шаббата и стремимся прийти к более возвышенному, более совершенному состоянию семь дней спустя. Следует также помнить, что по той же схеме развивается вся наша жизнь: человек рождается из высоких сфер; ему дается время для духовной работы, чтобы давать и добиваться, но в конечном итоге, он стремится к возвращению в высшие миры с послужным списком тяжелого прижизненного труда. Эта жизнь — и есть трудовая неделя, а отдых придет с наступлением главного Шаббата. Шаббат возвращается к нам каждую неделю, чтобы научить нас этому важному принципу: в конце концов, рано или поздно, завершится период трудовой деятельности и начнется долгий Шаббат.

Мы часто предаемся иллюзии бессмертия; нам порой кажется, что мы будем жить вечно. Но проходят семь дней, всего семь, и нам говорят: помни Шаббат.

***

Вдумаемся в это положение. У Шаббата и мира грядущего («олам а-ба») много общего. Мы готовимся к Шаббату в эрев-Шаббат, пятницу, и это очень похоже на то, как готовят умершего человека к последнему пути в могилу: ему стригут ногти, его моют и облачают в белый саван. Мы заранее готовимся к Шаббату: ведь к закату солнца все приготовления должны завершиться. Когда наступает Шаббат, мы прекращаем всякую творческую, созидательную деятельность в физической сфере. Это означает также, что после окончательного перехода из этого мира в Мир грядущий, уже ничего нельзя ни исправить, ни дополнить; строительство и подготовка завершаются на этом рубеже. В Мире грядущем «нешама» вынуждена оставаться на том уровне, которого она достигла при жизни. Радость нового бытия происходит от осознания, что твой прижизненный труд дал реальные плоды. Там человек остается лицом к лицу с собственной истинной сущностью; никакие иллюзии, никакой фасад не закроют от него реальность. Там проявляется все, что было заложено в его личность. Он лишается строительного сырья, которым пользовался в физическом мире, и с ним остается лишь сама «прибавка», те изменения, которые были достигнуты с помощью этого сырья. Такова главная сущность Мира грядущего.

С другой стороны, попав в Мир грядущий, мы испытываем невыносимую боль от ощущения нехватки — нехватки тех элементов души, тех личных качеств («мидот»), тех возвышенных свойств, которые мы могли приобрести, должны были приобрести еще при жизни. Здесь все очень просто: мы воспринимаем себя, свое истинное положение без всякого буфера, без защитных барьеров.

Такова сущность главного Шаббата. Вся деятельность замирает, возникает чувство завершенности, и человек видит перед собой результаты своего прижизненного труда. То, что было заранее подготовлено, становится реальным. То, что не было подготовлено, теряется навеки. Новый мир похож на путешествие в открытом океане: до берега далеко, и мы пользуемся лишь той провизией, которой запаслись перед отплытием. Продуктов, которые мы не взяли с собой, у нас попросту нет.

***

Можно продолжить эту параллель. Одна из замечательных особенностей Шаббата состоит в том, что в этот день все вещи остаются такими, какими они были в момент его начала. Возьмем для примера «мукце» («мукце» — это предметы, которыми не пользуются в Шаббат, и поэтому их нельзя трогать). Предмет считается субботним «мукце», если он был «мукце» в момент захода солнца, даже если затем произошли какие-то изменения. Например, стол, на котором лежат предметы «мукце», сам считается «мукце», если эти предметы находились на нем с самого заката. Даже если они были потом каким-то образом удалены, стол остается «мукце» до окончания Шаббата. Вещи не меняют своей сущности в Шаббат, потому что Шаббат — сфера существования, а не становления, и после его начала статус вещей неизменен.

То же самое происходит и в Мире грядущем. Мистические источники утверждают, что там духовный статус человека остается таким же, каким был в момент его прихода из земной жизни. Не «средним арифметическим» всех жизненных взлетов и падений; речь идет о состоянии, зафиксированном лишь в последний момент. Как ни удивительно, это означает, что плохо прожитую жизнь можно исправить перед самой смертью; один такой момент может нейтрализовать все то плохое, что совершил человек за прожитые годы. (Мы вовсе не рекомендуем возлагать надежду на этот момент: может получиться так, что у грешника просто не будет возможности или не хватит способности сделать полную «тшуву» — искренне раскаяться за миг до ухода в Мир грядущий.) И наоборот, хорошо прожитая жизнь может быть основательно подпорчена, если человек изменит себе на последнем рубеже.

Один раввин так пояснил это положение. Жизнь похожа на урок гончарного дела. Человеку дается мягкая глина для лепки. По истечении отведенного времени глиняную фигурку ставят на конвейер, по которому она поступает в печь для обжига. После обжига фигурка приобретает законченную форму — никакие изменения, поправки уже невозможны. Если человек ленив и ничего не делает с глиной в выделенный срок, ему будет трудно сделать что-нибудь красивое в последние секунды перед отправкой на конвейер, но все, что он успеет сделать, застынет навечно. С другой стороны, если он старался, работал в поте лица, и у него получилось красивое изделие, ему надо быть осторожным, чтобы не испортить его в конце. Одно неловкое движение на заключительном этапе — и фигурка превратится в бесформенный ком глины; после обжига в ней не останется и следа тех усилий, которые затратил мастер.

При всей своей упрощенности этот пример очень точно отражает суть явления. Шаббат требует прекращения всякой работы и подготовки; физические предметы остаются в Шаббат такими, какими они были в момент его наступления. В конце жизни тоже прекращаются все изменения, развитие останавливается, и «нешама» застывает на пороге нового мира — статичная, неизменная.

Поэтому Шаббат настойчиво учит нас: не теряйте времени, непрерывно трудитесь, направляйте свою деятельность на верные цели, готовьтесь к долгому путешествию по жизни и, главное, всегда сохраняйте свою веру, даже (и особенно) в самом конце пути. Результатом этих усилий, наградой для вас будет вечный «онег Шаббат» — субботнее наслаждение, и «Шаббат менуха» — субботний покой.

***

Шаббат называют «ме-эйн олам а-ба» — отголоском Мира грядущего, малой долей испытываемых там ощущений. Согласно традиции, все духовные реалии имеют в нашем мире хотя бы одну физическую копию, дающую представление об этой реалии: иначе, без такой прямой связи, нам было бы гораздо труднее воспринимать абстрактные понятия. Сон — это одна шестидесятая часть смерти; сновидение — одна шестидесятая пророческого озарения. А Шаббат — это одна шестидесятая доля нашего состояния в Мире грядущем.

Почему именно шестидесятая? Что особенного в пропорции один к шестидесяти? Тот, кто восприимчив к духовным материям, оценит по достоинству следующее объяснение. Один к шестидесяти — это соотношение на грани восприятия. В законах кашрута (разрешенной и запрещенной пищи) есть общее правило, согласно которому запрещенные пищевые смеси по-настоящему запрещены лишь в тех случаях, когда добавка запретного компонента составляет более одной шестидесятой доли от общего количества. Если капля молока нечаянно попадет в мясное блюдо, это блюдо останется разрешенным для еды при условии, что этого молока будет меньше одной шестидесятой всего объема. При таком малом соотношении молоко невозможно ощутить на вкус в сочетании с мясом. Короче, галахическая граница установлена на рубеже вкусового ощущения.

Когда мы говорим, что в Шаббате заключена одна шестидесятая часть атмосферы Мира грядущего, мы имеем ввиду, что эта доля находится на границе вкусового ощущения. Если человек правильно соблюдает Шаббат, он наверняка почувствует вкус Мира грядущего. Если нет, этот вкус будет ему недоступен.

***

Но как ощутить этот высший вкус? Путем отказа от работы. Не от работы в смысле физического напряжения — такое представление о субботнем отдыхе глубоко ошибочно. В Шаббат надо прекратить созидательную деятельность, которая на святом языке называется «мелаха». Тридцать девять видов такой созидательной работы требовались для постройки Мишкана (Святилища) в пустыне. Каждая из этих работ обладает мистическим сходством с теми работами, которые Б-г совершал при Сотворении вселенной. Мишкан — это микрокосм, модель вселенной. Б-г отдыхал от Своей созидательной деятельности, и мы воздерживаемся от аналогичных действий. Наши недельные будни заполнены такими конструктивными действиями; суть Шаббата — в отказе от них. Мишкан представлял собой вместилище «кедуши» (святости) в пространстве. Шаббат — вместилище «кедуши» во времени.

***

Шаббат приходит к нам в конце недели. Но неделя им же и начинается. Шаббат — это начало и конец. Он открывает неделю как воплощение цели, идеала. Его сменяют недельные будни, заполненные работой. Но после будней приходит новый, более возвышенный Шаббат. То, что было целью, идеалом неделю назад, становится реальностью теперь. «Соф маасе ба-махшава тхила — Последнее в действии, первое в замысле».

Слово «берешит» (в начале) можно разложить на два слова: «ире шабат» — благоговение перед Шаббатом. Среда генезиса, зарождения жизни, содержит в себе среду вечности, а формулировка генезиса — это формулировка цели.

Говоря о Песахе как о начале периода счета омера, начале строительства, Тора называет его «Шаббатом». Песах в значении вдохновленного начала содержит в себе аспект Шаббата. Подобно тому, как Шаббат начинает неделю в роли ее трансцендентального истока, с Песаха начинается семинедельный период счета дней, устремленный к Шавуоту, высшему источнику духовности. Вот почему, говорит рабби Шмуэль Борнштейн из Сохачева («Шем ми-Шмуэль»), мы начинаем считать омер со второго дня Песаха, а не с первого: в первый день мы находимся в таком возвышенном состоянии, что нам не требуется никакого счета — это время естественного вдохновения. Лишь после его ухода мы должны приступить к самостоятельному строительству. Шаббату подходит определение «квиа ве-кайма» — он получил святость во времени еще в момент Творения и тем отличается от других «моадим», праздников, которые устанавливаются каждый раз заново по началу месяца. В Песахе тоже есть доля этого аспекта трансцендентальности — неслучайно Тора называет его Шаббатом.

Тора говорит о Шаббате сразу после описания строительства Мишкана, чтобы научить нас правильному соблюдению Седьмого дня: те самые работы, которые вы только что выполняли, строя святость Мишкана, должны быть прекращены в Шаббат для ощущения святости этого дня.

Но Тора упоминает Шаббат и раньше, до указаний по строительству Мишкана. Тем самым она учит нас, что Шаббат важнее Мишкана: не стройте его в Шаббат. Материальное сооружение — вторично; духовная цель — первична.

Цель ставится вначале и достигается в самом конце. Шаббат — это одновременно план и результат. Это жизнь недели, искра святости, оживляющая время.

***

Субботний отдых дает возможность для самоанализа. Чего я достиг за эту неделю? Стал ли я лучше, убежденнее, восприимчивее? Что конкретно я должен исправить, улучшить в себе? Это и есть ревизия души, честная конфронтация с самим собой. В ней также виден отблеск финального самоотчета, одного из главных переживаний, уготованных каждому из нас в Мире грядущем. Медитация Шаббата — это медитация существования, а не становления. Но из этого осознания возникает также «становление» следующей недели.

***

Шаббат завершается «авдалой», ритуалом отделения святого от будничного. «Авдала» имеет прямое отношение к нашей теме; из нее можно извлечь очень важный урок.

Шаббат уходит, неделя начинается. У нас возникает естественное чувство заброшенности, сиротливости: святость ушла, и мы погрузились в низшее состояние материальных будней. Вот почему мы нюхаем благовония во время «авдалы» — чтобы оживить увядающую душу.

Но здесь нам раскрывается более глубокая тайна: на церемонии «авдалы» мы пьем вино. Как уже отмечалось, вино символизирует духовный подъем. Что означает этот парадокс?

Здесь скрыта следующая мысль. Конечно, неделя начинается с печали — мы тоскуем по уходящему Шаббату, ощущая уход святости. В утешение мы нюхаем благовония. Однако наступающая неделя сулит нам новые возможности для продолжения строительства; она позволит нам поднять свой нынешний статус до уровня следующего Шаббата, который будет выше предыдущего: в нем отразится духовный труд предстоящей недели и рост, добавленный ко всем предыдущим этапам роста. Поэтому мы пьем вино. Это называется «йерида ле-цорех алия — снижение ради подъема», более высокий и более значительный подъем, чем прежде.

***

Шаббат тесно связан и с понятием «тшувы» (раскаянием, мицвой исправления прошлой ошибки). Переставив буквы в слове «Шаббат», мы получим корень «таш-шин-бейт», образующий слово «тшува». Шаббат отмечается в память о Творении; это возвращение к первичному идеальному состоянию, возвращение к Источнику. «Тшува» тоже означает возвращение — к состоянию чистоты, которое существовало до первородного греха, нарушившего баланс в мироздании. Но и это еще не все. Подобно тому, как каждый Шаббат создается путем погружения в трудовые будни из возвышенного состояния предыдущего Шаббата и воплощается в более высоких результатах работы в эту неделю, так и состояние «тшувы» в какой-то мере выше того первичного безупречного состояния, которое предшествовало грехопадению.

«Тшува», мотивированная и правильно осуществленная, обладает способностью трансформировать грех в заслугу. Этот кажущийся парадокс действует таким образом. До того, как человек согрешил, потенциал этого греха дремал в его личности. Он представлял собой ранее неизвестную и ничем не выраженную слабость, которая только ждала своего часа, чтобы выйти наружу. Греховное действие раскрыло эту слабость, проявило ее в личности. Получается, что до греха в человеке существовал серьезный дефект; он нес в себе порок. Возможность согрешить подтвердила его тайную склонность — в результате порок раскрылся и был затем нейтрализован.

Когда человек совершает искреннюю «тшуву», то даже оказавшись в положении, благоприятном для греха, и перед большим искушением, он не повторит этот грех. Дефект устранен. Грех раскрыл слабость, и «тшува» исправила ее. Получается, что грех был составной частью достижения нового уровня, на котором дефект характера, породивший грех, эффективно уничтожается. Получается, что сам грех был использован как средство роста — грех трансформировался в заслугу.

Это вовсе не значит, однако, что надо сознательно грешить ради использования описанного процесса. На самом деле, грех, совершенный преднамеренно с этой целью, блокирует путь к «тшуве». В идеале человек должен признать дефект своего характера, прежде чем тот проявит себя в грехе, и немедленно уничтожить его. Такой путь развития личности не приведет к ущербу от совершенного греха. И тем не менее, если дефект не был своевременно выявлен и исправлен и если он привел к греху, искренняя и полная «тшува» искупит его и даже обратит его в заслугу.

Еще раз проследим все этапы нашего идеального маршрута: состояние, не опороченное грехом; снижение к состоянию греха; и восхождение на новый уровень, более прочный и ясный. Получается, что снижение произошло «ле-цорех алия», ради возвышения.

***

Итак, мы видели, как в цикле Шаббата и будней ярко и убедительно раскрывается наша главная тема: высокое начало, снижение и потеря прежнего высокого уровня святости — но лишь для того, чтобы приступить затем к работе, дерзать и стремиться к новому подъему. Результат этой работы не замедлит сказаться: мы вернемся в сферу начала более высокого, более вдохновенного и разумного — ближе к финальному, высшему Шаббату, и будем лучше подготовлены к нему.