Памяти праведника

Девятого ава этого года, когда уже наступила ночь этого дня поста, скорби и покаяния, тысячи евреев, жителей Иерусалима и многих других городов и поселений Эрец Исраэль (Страны Израиля) пришли на площадь перед иерусалимской синагогой Эзрат-Тора, чтобы проститься с равом Ицхаком Йосефом Зильбером (да будет благословенна память праведника!), которого в бывшем Советском Союзе знали как рава Ицхака Казанера (р. Ицхака из Казани), а в Израиле — как Русского Рава.

Люди стояли плотно к друг к другу (их было, как подсчитали, не менее десяти тысяч) и в скорбном молчании слушали речи Эспеда (прощания), которые с рыданием произносили со стены синагоги известные раввины, главы ешив и сын покойного, рав Бенцион Зильбер. А потом провожали покойного на кладбище. Сотни людей стояли по краям этой скорбной дороги. А потом, уже за полночь, присутствовали при погребении на иерусалимском кладбище «Ар а-Менухот».

Так прощаются только с самым близким и важным человеком, чей уход — утрата невосполнимая для многих и многих. Но, наверное, как радуются там, на Небесах, куда лежит дорога праведника…

Рав Ицхак Зильбер прожил удивительную жизнь. Родился в 1917 г. в семье раввина в Казани. Традиционное еврейское воспитание и образование получил, по понятным причинам, в обстановке строжайшей секретности от своих родителей (да будет благословенна их память!). Ни одного часа не учился в советской школе, но почти невероятным образом сумел получить высшее образование (он закончил Казанский университет, проявив выдающиеся математические способности), многие годы работал школьным учителем. И при этом оставался соблюдающим евреем и никогда не прерывал свое изучение Торы и Талмуда. Даже в сталинском концлагере, куда он попал по сфабрикованному обвинению и где ему пришлось быть водоносом (таскал из реки воду для заключенных), он умудрялся между пробежками с тяжелыми ведрами заскочить в отгороженное занавеской укромное место и хотя бы на несколько минут погрузиться в чтение Мишны…

КГБ не оставляло его своим вниманием и потом, в 60-е годы. Его выгнали с работы, хотели отобрать у него детей. Пришлось ему бежать в Ташкент и бедствовать там с семьей. Но и там рав Зильбер становится центром притяжения местной общины, налаживает обучение Торе взрослых и детей.

В 1972 г., после многих лет отказа, осуществилась его мечта с детских лет — он оказался с семьей на Святой Земле. И в том же году был приглашен в Америку для участия в сборе средств на религиозное обучение детей, приехавших из СССР. Там он провел, по его словам, «счастливые дни» — — встречался с самыми разными людьми и много выступал. От раввина Моше Файнштейна, одного из «глав поколения», получил смиху — удостоверение, что он, Ицхак Зильбер, является раввином, обладающим всеми необходимыми знаниями (в ешиве ему учиться не довелось).

Больше часа беседовал с ним Любавичский Ребе, который на вопрос, чем ему заняться в Израиле, чтобы принести больше пользы, порекомендовал в качестве важного и б-гоугодного дела заниматься русскими репатриантами. «И я стал это выполнять», — писал рав Зильбер.

На Эспеде в седьмой день после кончины рава его сын, рав Бенцион Зильбер, говорил, что отец не оставил, видимо, никакого завещания (документа), но завещанием его нам, живущим, будут его книги, пример его добрых дел.

Книги рава Ицхака Зильбера «Беседы о Торе», «Пламя не спалит тебя», «Я принадлежу моему другу» чрезвычайно популярны среди русскоязычных евреев разных стран и континентов. Многим и многим они открыли путь к Торе, к еврейскому образу жизни. Незадолго до своего ухода рав Зильбер выпустил в свет прекрасно оформленный и снабженный множеством фотографий том своих воспоминаний «… Чтобы ты остался евреем». Тираж книги разошелся мгновенно, и теперь готовится новое издание этих мемуаров.

Активно действует созданная равом Ицхаком Зильбером религиозно-просветительская организация «Толдот Йешурун», в которой более двухсот преподавателей, многие из которых были его учениками, несут свет Торы репатриантам из бывшего СССР.

А сколько людей (и я в том числе) с благодарностью и душевным волнением вспоминают его уроки, на которых царила атмосфера духовного подъема и единения. Казалось, из самих добрых глаз Учителя изливался свет Святой Книги, а его рассказ об эпизодах своей многотрудной жизни и встречах с самыми разными людьми служил логическим продолжением изучаемых недельных глав…

Особенно запомнился мне рассказ рава, вошедший в книгу его воспоминаний, о том, как в Казани во время войны в доме, снятом под синагогу, где на скамьях лежали ослабевшие от голода и холода беженцы (им некуда было больше деться), стал появляться странный человек, который после вечерней молитвы наделял каждого из них буханкой хлеба (целое состояние по тем временам!) и деньгами на покупку килограмма картошки. «Кто это был? Может, пророк Элияу? <…> Мы не знали, кто он, а спрашивать было не принято. Любознательными были только доносчики». Потом узнали, что зовут этого человека реб Ицхак Сандок (Исаак Зусманович Сандок). «Работая мельником, реб Ицхак собирал мучную пыль, которая браковалась и в дело не шла. Пыли было много, и он выпекал из нее хлеб, строго по еврейским правилам и отделяя халу (долю от теста). Этот хлеб реб Ицхак раздавал людям». Себе он ничего не оставлял и жил бесприютно (во время эвакуации из белорусского города Могилева он, спасая других, не успел вывезти свою семью, немцы убили его жену и троих детей).

«Это был необыкновенный человек. Каждый год двадцать четвертого ава я отмечаю его йорцайт, — говорил рав Зильбер и неожиданно добавлял: — Я перед ним страшно виноват и не могу ничего поправить. Мне следовало послушаться матери, а я не послушался. Реб Ицхаку к концу войны было по пятьдесят, и мы подумали: может, он еще женится и у него будут дети. Незамужних еврейских женщин в Казани было очень мало, я имею в виду — религиозных. С одной такой религиозной женщиной лет тридцати шести я предложил реб Ицхаку встретиться.

Они встречались раза два-три. Он молчит. Мама сказала:

— Ицхак, раз он молчит, не надо уговаривать. При сватовстве не уговаривают!

Но я боялся, что через год-два ему уже поздно будет жениться. А он ценил мое мнение. Вскоре они поженились. И не то чтобы под нажимом, но все-таки… Этот брак не был счастливым. Новая жена Сандока несколько лет болела и умерла. Детей у них не было. Реб Ицхак так и остался бездетным. Может быть, не уговори я, его жизнь сложилась бы иначе».

На своих уроках рав Ицхак Зильбер учил своих учеников Торат хайим веаават хэсэд (Закону жизни и бескорыстной любви). И он сам давал наглядный пример исполнения этого Закона. Сейчас, когда его уже нет с нами (да будет благословенна память праведника!) многие и многие вспоминают, что он сделал для них. Он ставил хупу молодым и пожилым (я присутствовал у него дома на обряде еврейского бракосочетания жениха и невесты, которым было за восемьдесят), устраивал бриты и геты (разводные письма), доставал талит и тефилин, находил для нуждающихся врача или адвоката, давал щедро деньги из своего небогатого кармана, не слишком надеясь на отдачу…

Вся жизнь рава Ицхака Зильбера была посвящена служению Всевышнему и людям.

Он ушел в канун 9 ава, дня величайшей скорби о разрушении Храма, дня, который, по мнению мудрецов, станет праздником после прихода Машиаха. И на этом празднике, я убежден, будет присутствовать и рав Ицхак Зильбер…

Статья опубликована в выходящей в Чикаго (США) газете «Шалом» (Элуль 5764 — Август 2004).