С чего начинается Небесный суд

Раби Имнона в трактате «Санэдрин» говорит, что Небесный Суд над человеком начинается (вопросом) о словах Торы… . Он делает такое умозаключение, опираясь на написанное в «Мишлей»(17) — «Притчах царя Соломона»: «Упустивший воду — судится первым».

Человеку, поясняет Раши, «упустившему» возможность учить Тору, «освободившему» себя от её изучения — прежде всего это вменяется в вину на Небесном Суде. Ведь Тора уподоблена воде, как сказано (Ишайя 55): «…Пусть бы всякий испытывающий жажду отправился к воде…»

Но Тосафот (комментаторы Талмуда) видят в таком объяснении противоречие, поскольку в другом месте (трактат «Шабат», 31, 1) в гемаре приводится иной порядок вопросов, поднимаемых на Небесном Суде. Там сказано, что прежде всего спрашивается, вёл ли человек свои дела, руководствуясь верой во Всевышнего? И лишь во вторую очередь задается вопрос: установил ли постоянное время для занятий Торой?

Как понять это расхождение?

Мудрецы утверждают, что здесь нет противоречия, так как в трактате «Шабат» говорится о человеке, изучающем Тору урывками. Тора является неотъемлемой частью его жизни, но большую часть дня он отдаёт бизнесу. Учению посвящено лишь несколько часов. Такому человеку первый вопрос на Небесном Суде — вёл ли свои дела в соответствии с еврейским законом, не нарушил ли какие-либо постановления, следовал ли этическим установлениям Торы. И лишь после этого бизнесмена спрашивают, установил ли он специальные часы для учебы.

Другими словами, человек, вынужденный зарабатывать торговлей или ремеслом, обязан четко определить время занятий Торой, чтобы в эти часы дела бизнеса не отвлекали его…

А в трактате «Санэдрин» речь идёт о человеке, забросившем учёбу вообще. Его вина — полное пренебрежение Торой.

Но, если вдуматься, вопрос о «кашерном» ведении дел включает в себя пренебрежение Торой, поскольку нарушение законов, регламентирующих, например, торговые отношения — по сути тот же самый отказ от Торы. Таким образом, противоречия нет.

Мааршо разъясняет разницу значений отрывков о начале Небесного Суда в трактате «Санэдрин» и трактате «Шабат» по-другому.

В первом случае, говорит он, речь идёт о человеке, имеющем все условия для занятий, более того, одарённом способностями, но пренебрегающем Торой. С него в первую очередь спрашивают за это пренебрежение.

С другой стороны, в трактате «Шабат» говорится о человеке, не только не имеющем достаточно средств, но и попросту не способном к изучению Торы. По этой причине наиважнейший для него вопрос — честное ведение дел, Б-гобоязненность и нравственная цельность. Реализация этих моральных качеств — первое к нему требование.

С другой стороны, даже такой «неспособный» к учебе человек обязан установить для себя постоянные часы занятий. Это требуют от него, так как иначе невозможно кашерно вести дела бизнеса.

Раби Йосеф Зинцгейм («Яд Довид») предполагает, что объяснение этого различия состоит в принципе, изложенном в трактате «Кидушин» (40, 1): «Подобно тому, как судят за пренебрежение Торой прежде других проступков, так и награда за внимание к ней предшествует всему».

Это, прежде всего, относится ко времени земного существования человека, когда Тора защищает его даже от бедствий, полагающихся за другие прегрешения. Как сказано: «Пускай бы оставили Меня, но Тору исполняли!..»

Другими словами, человек, отдающий Торе все силы, имеет на Небесах как бы «кредит», защищающий от немедленного наказания за другие преступления.

Но, если и изучение Торы является предметом второстепенным, то и за остальные проступки наказание следует немедленно, и нет человеку ни оправдания, ни защиты от несчастий.

Таким образом, наказание за пренебрежение изучением — основная причина бед. Об этом и говорится в трактате «Санэдрин».

Но в трактате «Шабат» речь идёт о Суде, который состоится по завершении земной жизни, а там ответственность определяется, прежде всего, поступками человека, их соответствием с требованиями Торы. Незнание законов, как говорится, не освобождает от ответственности, поскольку вопрос, следующий за первым, определяет эту ответственность: установил ли постоянные часы для занятий, то есть, позаботился ли об этом знании и, если нет, наказание тяжелей.

В трактате «Шабат» есть цитата, которая уточняет смысл первого вопроса на Небесном Суде. Там сказано, что у человека спрашивают: «Вёл ли торговые дела в соответствии с верой?»

Весьма сомнительно, что здесь подразумевается: не жульничал ли, имея дело с ближним. Почему спрашивают именно о мошенничестве, не правильнее ли было расширить вопрос, и исследовать поведение человека во всём спектре запретов и предостережений Торы, как в пассивной («не делай»), так и активной («делай») форме.

Но Гемара не упоминает об этом по одной простой причине — это само собой разумеется. То есть упомянутые вопросы задаются уже после рассмотрения ответственности за те или иные проступки.

Другими словами, лишь оправдавшись во всех заповедях Торы, человек слышит сакраментальный вопрос: вёл ли торговые дела с верой?

Уникальность этого вопроса требует разъяснения.

Ключом могут послужить слова «Теилим» (37,3): «Будь уверен во Всевышнем, населяй землю и пестуй веру!..»

Слова «населяй землю» — не просто приказ, это утверждение неизбежного, — говорят Раши и РаДаК, — то есть земля «будет заселена»!

Имеется в виду написанный в Мидраше (309,23) комментарий на сказанное в книге «Дварим» (2,17): «Ибо Г-сподь Б-г твой благословил тебя во всяком деле твоих рук…». Но может ли быть благословение, если человек даже палец о палец не ударил, сидит себе и бездельничает? Но в Торе говорится: «во всяком деле рук твоих». По мнению мудрецов, это означает, что благословение уготовано лишь тем, кто вынужден заниматься земными, повседневными делами и при этом следует двум правилам.

Во-первых, соотносит действия с характерными свойствами дела, изучает основы и применяет знания с наибольшей отдачей. Это понятно всем.

Но второе и главное условие состоит в том, что человек обязан все свои поступки соотносить с верой, подразумевая, что успех и неудача исходят только от Всевышнего, все шаги человека направляются Высшей Волей.

Об этом же говорится у пророка Ирмияу (5,1): «Побродите по рынкам Иерушалаима, присмотритесь, пожалуйста, и разузнайте, обыщите улицы его — найдёте ли мужа, что совершает правосудие и жаждет веры, и (если да) Я прощу ему (Иерушалаиму)!»

Пророк словно предлагает: вглядитесь в людей, слоняющихся по улицам в попытке отыскать средства для пропитания, добывают ли они их законным путём, не марают ли рук сомнительными сделками! Если бы в своих стараниях они исходили из веры во Всевышнего, то положились бы на Провидение, и уменьшили погоню за прибылью, и поменьше упирали на суету земных дел. (Ибо неотъемлемая часть веры — знание, что нет у Всевышнего препон отыскать пути спасения, в независимости от того приложил человек много усилий или мало). Освободившиеся от излишних стараний время и силы, пусть направлены будут на изучение слов Торы! Вот это и значит: «Полагайся на Всевышнего и твори благо!» Другими словами: уверенностью твоей в попечение Б-га будут притянуты к тебе несказанное богатство Торы и заповедей.

Открылся мне, — пишет[1] «Хидушей Гаоним», — чудный совет, как вести человеку дела. Он содержится в предложении: «Населяй землю и пестуй веру!» Нет никакой нужды полностью отстраняться от материальных забот, погрязнув в безделии. Осваивай землю, предпринимай шаги для освоения мира, и Я, обещает Всевышний, подарю успех, если усилия человека были во имя Небес.

Главное — «пестуй веру», будь человеком чутким и гибким, направленным всегда на достижение святости, ибо бессмысленно и преступно предпринимать что-либо, противоречащее замыслу Создателя!

Вот этот-то смысл и заключён в вопросе: «Вёл ли торговлю с верой?»

То есть, привнёс ли человек основы веры своей в мельчайшие детали материальных забот или оставил это для более «возвышенного», подчинив бизнес, не дай Б-г, лишь жёстким законам погони за наживой?

В последнем случае легко впасть в распространённое заблуждение, что успех обретается благодаря личным свойствам, обаянию и умению вести дела. Усугубив это заблуждение, человек прорывает ограду Наследия и опускается до пределов, что трудно измерить!

Вот потому следующим на Небесном Суде следует вопрос: «Установил ли для Торы строгий режим учёбы, (а бизнес служит, как вспомогательное средством, как придаток, как вещь второстепенная) или обратил все способности, идеи и мысли на добывание призрачного богатства?»

Об этом говорит Рав в Мехилтин, рассматривая порядок вопросов на Небесном Суде.

К сказанному выше раби Имнона добавляет, что вопрос о ведении «торговли с верой», подразумевает не только честное ведение дел и запрет мошенничества. Подоплёка вопроса гораздо глубже.

Человек, не вложивший в занятия торговлей веру в Творца в качестве основного принципа, по природе вещей скатывается на скользкую дорогу. Привыкнув глядеть на мир сквозь материалистические стёкла, человек постепенно обращает все свои усилия в сплошное зло, день за днём, час за часом.

Ну, а что же в результате происходит с Торой? Отринув её Законы из повседневных дел, человек как бы вовсе отменяет их — и за это судят прежде всего.

Таким образом, нет внутреннего противоречия меж сказанным в трактате «Санедрин»: будущий Суд над человеком откроется (разбором ответственности за пренебрежение) словами Торы, и тем, что мы учим в трактате «Шабат», где сказано, что, прежде всего, спросят на Небесном Суде: «Вёл ли торговлю с верой…» Более того, эти отрывки дополняют друг друга, один углубляет смысл второго.

Бен Йеоядо объясняет всю эту тему следующим образом.

Действительно, говорит он, человека судят первым делом за слова Торы, но подразумевается, прежде всего, устная Тора, ведь благодаря ей человек знает путь, по которому должен идти, чем заниматься в этой жизни.

Не даром пророк Захария назвал устную Тору словом «мегалэ» — «открывающая», имея в виду, что Тора «освещает» путь человеку.

Более того, — отмечают мудрецы, — речь идёт не о поверхностном изучении, не о лёгком скольжении от одной темы к другой, но об обязательном углублении во все перипетии талмудических рассуждений, в яростный обмен мнениями между мудрецами, дискуссии и споры. Другими словами, человек должен стать искушённым во всех тонкостях необъятного «бизнеса» под названием Талмуд.

А противоречие, замеченное Тосафот, продолжает Бен Йеоядо, разрешается следующим образом.

Вопрос «занимался ли бизнесом с верой» — тоже имеет в виду устную Тору. И спрашивают человека, умеет ли он разобраться в тонкостях Закона, но не для извлечения мимолётной цели, не для достижения материальной выгоды, не для собственного возвышения или отыскания изъяна в других — но во имя самой Торы.

Так что истинная подоплёка вопросов, задаваемых на Небесном Суде: проникло ли Учение в самое сердце человека, в самую гущу его глубинных переживаний, куда не способен проникнуть посторонний взгляд, и человек там один на один со своей верой во Всевышнего!

[1] «Хидушей гаоним» — компиляция двадцати семи различных книг, составленная раби Яковом бар Шломо Ховивом, автором классической книги «Эйн Яаков» — сборника комментариев мудрецов на агадические части Гемары. Среди прочих комментариев один и называется «Хидушей гаоним».

Раби Яков бар Шломо Хавив жил в Испании в 15-м веке, откуда и был изгнан, вместе со всеми, в1492 году. Над книгой «Эйн Яков» работал долгие годы, но издать сумел только на склоне лет, после испанского Изгнания, уже будучи в Салониках.

Рав Александр Красильщиков, из журнала «Мир Торы», Москва