Футболисты верят в различные приметы, талисманы. А в иудаизме есть предметы, приносящие удачу?

Уважаемый Макс,

Большое спасибо, что обратились к нам.

Вы совершенно правы, известно, что спортсмены в целом и футболисты в частности являются преданными поклонниками различных суеверных «обрядов». Разговаривать со штангой, не смотреть в глаза вратарю перед пенальти — это только малая часть футбольного ритуала. У спортсменов тяга к суевериям вполне объяснима: несмотря на абсурдность некоторых ритуалов, это один из способов справиться со стрессом и настроиться на игру.

Талисманы, «счастливая» одежда и предсоревновательные ритуалы — всё это неотъемлемые элементы психологического настроя спортсменов. Ученые утверждают: нет никаких оснований предполагать, что все эти приметы, ритуалы и талисманы работают. Но поскольку те, кто в них верит, считают, что они работают, это повышает уверенность спортсменов в себе, что, в свою очередь, дает им возможность справиться с соревновательным стрессом.

С точки зрения иудаизма подобная деятельность не просто вызывает скептическое отношение. Зачастую так нарушается запрет Торы — не следовать путями неевреев, который запрещает и использование различных примет, обрядов и прочую «суеверную» деятельность, которая не имеет логического или естественнонаучного обоснования.

Тем не менее, мы видим, что в иудаизме придается иногда особое значение некоторым предметам. Возьмем хотя бы необычное отношение Яакова к камням. В начале главы Ваеце Яаков засыпает на камне и видит пророческий сон. Берешит 28:1: «И взял он (Яаков) из камней (того) места и положил себе изголовьем, и лег на том месте».

Затем он использует этот камень в качестве жертвенника/памятника, увековечивающего память о его сне. Берешит 28:18: «И поднялся Яаков рано утром, и взял он камень, который положил себе изголовьем, и положил его жертвенником (мацева), и возлил елей на его главу».

Позже Яаков вновь «вспоминает» об этом камне. Он использует камень в качестве «свидетельства», напоминания о своем договоре с Лаваном. Берешит 31:45: «И взял Яаков камень, и поставил его памятником (мацева)». Абарбанель^[i] (комментарий к Берешит 28:18) объясняет, что Яаков использовал именно камень, а не любой другой предмет, чтобы увековечить память о том камне, на котором он спал и который использовал в качестве жертвенника.

Можно ли сделать отсюда вывод, что камень был талисманом Яакова «на удачу»? Безусловно, нет. Скорее, это был способ получить определенный заряд и вдохновение, вспоминая об особом отношении Всевышнего к нему.

Подобную идею мы встречаем у Рамбана^[ii] (комментарий к Шмот 13:16). Он пишет, что цель некоторых заповедей, в частности, заповеди о тфилин (филактериях), — напомнить нам о чудесах, которые Всевышний совершил для еврейского народа, поскольку такие события не происходят в каждом поколении.

«Сфат Эмет»^[iii] (комментарий к Ваеце от 5621/ 1861 года) объясняет изречение наших мудрецов о том, что праведники и после смерти считаются живыми, а грешники и при жизни считаются мертвыми (Брахот 18б). Праведные люди на протяжении всей своей жизни работают над тем, чтобы их Б-жественная бессмертная душа пересиливала материальное тело. Благодаря этому и их тело получает духовное измерение. А грешники «топят» свою живую душу в погоне за потребностями тела.

Это не ограничивается только телом. Вещи, которыми пользуются праведники, также занимают особое место в их жизни. Талмуд (Хулин 91а) говорит, что Яаков готов был подвергнуть свою жизнь опасности, когда вернулся за «мелкими вещами» (Раши), которые оставил на другом берегу ручья Яббок, где ему пришлось сразиться с ангелом Эйсава. Берешит 32:25: «И остался Яаков один. И боролся некто с ним до восхода зари». 

В иудаизме мы также иногда встречаем особое отношение к вещам. У каждого из нас есть своего рода «теплые» вещи. Так, когда мы, например, используем свой личный потрепанный Сидур (молитвенник), подсвечники или бокал для Кидуша, доставшиеся нам от предыдущего поколения, мы делаем это вовсе не потому, что они являются «талисманами на удачу».

Эти предметы «впитали» молитвы и слезы — наши и наших предков — и помогают нам почувствовать себя звеном в непрерывной цепи еврейского народа. Таким образом, наши вещи могут являться уникальным источником заряда и вдохновения, который помогает нам придать своей духовной работе особый смысл.

С уважением, Яков Шуб

[i] Раби (дон) Ицхак бар-Йеуда Абарбанель (Абраванель, Абрабанель; 5197-5268 / 1437-1508, Португалия — Испания — Италия) — один из величайших комментаторов Писания; выдающийся государственный деятель и финансист при дворе трех европейских королей.

[ii] Раби Моше бар-Нахман, Рамбан (4954-5030/1194-1270, Испания — Эрец-Исраэль) — величайший законоучитель, комментатор Танаха и Талмуда, каббалист.

[iii] Раби Йеуда-Арье-Лейб бар-Авраам-Мордехай Алтер из Гуры (Сфат Эмет; 5607-5665 /1847-1905, Польша) — выдающийся знаток Талмуда и хасидский наставник. «Сфат Эмет» — его знаменитый комментарий к Пятикнижию.