Симхат Тора

Мы прошли через святые дни, приподнятые дни, возвышенные дни, и в последний день прорывается безграничная радость танцев и песен. Симхат Тора. В чем ее смысл, почему в последний день, день перед длинной зимой, рутинной жизнью? Это можно понять из рассказа о раби Элазара из Белостока, благословенна память праведника, одного из мудрецов известной группы городка Коцк. Занят был раби Элазар хлопотами о пропитании, и однажды излил душу перед своими товарищами: вы знаете, что человек не живет вечно. И я думаю о том, что придет день и моя душа поднимется вверх дать отчет. Но ведь сказано: «Начало суда человека — о словах Торы» (Трактат Кидушин). Спросят меня: ты учился, Элазар? И что я отвечу… Скажу: не было у меня свободного времени. Только урок здесь, урок там.

Но почему, Элазар? И я отвечу: занят был заработком. Но разве это ответ, возвысит тут голос сатан-обвинитель: разве оставляют вечную жизнь и занимаются жизнью временной? Что я отвечу, он прав… И скажу: я хотел учиться, но жена закричала, что дом пуст, а дети голодны… И тогда послышится голос сатана: «Хи, хи, тоже мне ответ…» Тогда отругаю я его, сказав: «Вон, сатан, нет у тебя права говорить!» Воцарилась удивленная тишина. А он пояснил: «Мудрецы, благословенна память праведников, открыли нам (Тосафот, Рош ашана, 17), что когда трубят в шофар в Роша ашана, сатан думает: может быть это шофар Машиаха, и пришел конец мира. Пока он удивляется, слышится новое трубление, и второго трубления он опасается еще больше. Его обвинения прекращаются, а он совершенно запутывается.

И я спрашиваю: неужели у него настолько короткая память? Если он немного подумает, то вспомнит, что так же было в прошлом году, и два года назад. А ответ простой: да он действительно начинает вспоминать, однако, когда слышит трубление, то пугается и волнуется, а в таком состоянии не может подумать и вспомнить… Неужели ты не понимаешь что крики моей жены и плача голодных детей, запутывают меня, как трубление в шофар запутывает тебя?!»… Красивый рассказ, и есть в нем урок: наступают будние дни, жизненные заботы и поток мелочей. И можем мы увлечься ими и утонуть в них. А что будет с нами, с нашей духовностью, с учебой Торы. С чем придем к «грозным дням» в будущем году, неужели скажем: «как нищие, как бедные стучимся мы в Твою дверь» с чувством ужаса от упущенных возможностей? Потому дан нам этот возвышенный день, Симхат Тора, радость Торы, который устанавливает в нашем сознании важность ее изучения, и сейчас мы решим: добавим еще урок Торы, укрепимся в ней, и в свете этого решения войдем в следующий год, год подъема и света. (Мааян амоед) Выступление из трех предложений История из жизни. Впечатления юности. Факт, что они оставили во мне глубокий след. Десятки лет прошли, а они как живые, стоят передо мной.

Был я подростком, и на танцы в Симхат Тора пошел в ешиву «Хеврон», которая тогда находилась в Иерушалаимском районе «Геула». Пол дрожал от топота ног. Уши ликовали от воспламеняющих песен.

Сотни пламенных юношей, рука в руку, плечо к плечу.

Рубашки прилипли к телам, пот катится градом, лица раскраснелись. Ученики Торы радуются этому празднику.

С каким воодушевлением, с какой энергией.

Вдруг — переполох. Толкание, крики «освободите дорогу». Старый глава ешивы, гаон, раби Иехезкель Сарна, благословенна память праведника, на склоне лет, немощный, пришел в ешиву. Освободили ему дорогу.

Хотели танцевать вокруг него, танцевать перед ним. Он, опираясь на руку своего внука, прошел к Арон акодеш. Он хочет что-то сказать.

Танцы прекратились. Все столпились вокруг.

Глава ешивы произнес три предложения.

Для них он пришел, несмотря на страдания, болезнь, слабость, старость. Я еще помню его, обхватившего перила костлявыми пальцами, наклонившегося вперед, с белой, как снег, развевающейся бородой: «Что такое Симхат Тора, почему Симхат Тора» — было первое предложение.

В Торе заповедано праздновать только «Шмини ацерет».

Это мудрецы постановили заканчивать в тот же день цикл чтения Торы, начинать его заново и радоваться Торе. Но ведь сказано: «не смешивают радость с радостью», почему же празднуют вместе Симхат Тора и Шмини ацерет.

«Но сказано: нет у нас ничего, только Тора эта»! — было второе предложение. Так мы говорим в «слихот» (молитвах о прощении): «Святой город и его окрестности преданы поруганию и грабежу» — когда был разрушен Храм, жертвы были отменены, а мы изгнаны из своей земли — «и все драгоценности его погружены в землю и спрятаны» — «и нет у нас ничего, только Тора эта». Она одна осталась и сопровождает нас постоянно.

«Поэтому — Симхат Тора», — было третье предложение.

Каждый праздник мы знаем, для чего он, и отмечаем в нем какое-то событие: день выхода из Египта, рассечение моря Суф, Дарование Торы, День суда, Йом акипурим. Но когда нечего отметить, когда «нет у нас ничего» — тогда — «только Тора эта»! И танцы возобновились с новой силой.

«Пусть всегда представляет человек, будто автор произнесенных слов стоит перед ним» (Иеруcалаимский Талмуд, Трактат Шабат, 1:2). И когда говорят произнесенное им от его имени, губы его шепчут в высшем мире (ТрактатЙевамот, 97), как будто стоит он возле Арон акодеш, обхватив руками перила, и смотрит любящими глазами на воодушевленных танцующих, повторяя снова и снова: «Нет у нас ничего, только Тора эта». (Мааян мтоед) Песня Торы Рав ешивы «Поневеж», гаон. Раби Шломо Каанеман, благословенна память праведника, рассказал историю, приведенную в Гмаре. Когда проводил Иеошуа осаду Иерихо, обошел он лагерь, и вот, ангел Б-га навстречу ему с обнаженным мечом в руке, чтобы указать на претензии суда. Сказал ему: «Позавчера ты отменил постоянную послеполуденную жертву, а сейчас отменил изучение Торы». Спросил Иеошуа: «За какой грех из них ты пришел?». Ответил ему: «Я военачальник армии Ашема, сейчас пришел» (Пророки, Иеошуа, 5:13), сейчас пришел за грех отмены учебы Торы.

И написано в Тосафот, что есть намек в ответе ангела: «сейчас пришел», по вопросу Торы, как сказано в ней «А сейчас запишите себе песню эту и обучите ей сыновей Исраэля» (Дварим, 31:19). И задал вопрос рав из «Поневеж»: «Ведь многие пасуки указывают на обязанность изучения Торы: “И произноси их”, “и научите им”, и другие. Почему же выбрал ангел именно этот пасук?» И ответил, что со стороны заповеди Торы возможна отмена и облегчение обязанности.

Когда находятся в лагере, ночью, во время осады, возможно, нет большой претензии к этому. Ангел не появился бы с мечом в руке.

Но есть в Торе аспект песни, которая является жизненностью человека и радостью его жизни. С этой точки зрения, невозможна отмена, невозможно оправдание заботами, с этой точки зрения человек желает учебы Торы во всех условиях и при любом положении, бежит к ней каждую свободную минуту, чтобы утолить свою жажду. И это была претензия ангела: почему нет Торы и изучения ее с точки зрения песни? Рав Шах, благословенна память праведника, говорил обычно от имени гаона раби Исраэля из Салант, благословенна память праведника, что не может представить себе удовольствия большего в Ган Эдене, чем стендер, а на нем — трактат «Недарим».

И если таково понятие о Ган Эдене, то какое же понятие о Геиноме? Рассказывал он от имени гаона, раби Довида из Карлина, благословенна память праведника: «Однажды, в субботнюю ночь я сидел и учился. Свет погас, и я стал учиться по памяти. Я разбирал сугию и бился над словами Тосафот. Вдруг пришло мне в голову чудесное объяснение, но я должен был посмотреть в Тосафот, чтобы убедиться, что оно точно. Однако было темно, и я не мог убедиться в истинности объяснения. Сказал я себе: а ведь это “мучение в могиле”, хочет человек выйти из могилы, но он прикован к месту, хочу я посмотреть в Тосафот, но это невозможно».

В Гмаре есть рассказ (Трактат Недарим, 49): знатная римлянка увидела раби Иеуду, сидящего в суде с раскрасневшимся и сияющим лицом. Удивилась она: «Пьяница — судья?» Сказал он ей: «Я пью вино только в пасхальный седер, в кидуш и авдалу, но “мудрость человека освещает его лицо”» (Коэлет, 8:1).

Святой гаон, автор книги «Иесод вэ шореш аавода», благословенна память праведника, однажды увидел перед собой нееврея, гордого и довольного. И никак не мог понять: «Отчего он так счастлив, разве он понял слова Рашба, разве осветились его глаза сугией Гмары?!» Такова учеба с точки зрения песни. И когда ты сумел сказать что-то новое, это — песня и танцы в Симхат Тора. (Мааян ашавуа)