Последний день. Экев

«Все заповеди, которые я заповедую вам сегодня, старайтесь исполнять, дабы вы были живы и размножались, и пришли и завладели землею, о которой клялся Б-г отцам вашим» (Дварим 8:1).

Почему здесь сказано «заповедую сегодня»? Разве все заповеди Торы были даны в тот день? Ведь очевидно, что большую часть заповедей народ Израиля получил у горы Синай.

Ответ нам поможет найти притча, которую любил рассказывать Магид из Кельма^[i]:

Однажды в Небесной ешиве объявили: «Все души в Мире Истины, которые жили в таком-то местечке, были проверены и признаны достойными особой награды: один час жизни в их прошлом мире! Их тела оживут на один час, а затем снова вернутся в прах».

Назначенный час был — десять утра. Незадолго до этого на Небесах начались шум и суматоха. Со всех сторон собирались души — выходцы из того самого местечка. Кто-то приходил из рая, кто-то из ада — каждый из той обители, куда его определили. Все они предстали перед Небесным судом, готовые получить обещанную награду.

А здесь, на земле, жители местечка ничего не знали. В десять утра они едва не оглохли от страшного грохота. «Что происходит?» — спрашивали они в панике.

Слух быстро облетел всё местечко: на кладбище, за жилыми домами, встают люди… Зрелище, наводящее трепет, открывалось издалека. Мертвые встают, облаченные в белые саваны.

Отчаянный вопль прорезал воздух:

— Дедушка! Дедушка!

Это кричал Шмуэль-шинкарь, узнавший своего деда среди умерших, встающих из могил. Тот был владельцем шинка сорок лет назад. С другой стороны раздался взволнованный голос Давида-портного:

— Это же мой дорогой отец, я провожал его в последний путь только месяц назад, что он здесь делает?

Постепенно люди осмелели, подошли ближе и, к своему удивлению, узнали знакомых, близких и друзей…

— Воскрешение мертвых! — закричал один из собравшихся. — Машиах пришел!

— Кто мог поверить, что мы доживем до этого времени? — восклицал Шимон, пробираясь сквозь толпу к своим родственникам. — Теперь мы наконец-то воссоединимся с родными, ушедшими в иной мир.

Но не всё соответствовало картине воскрешения мертвых в Конце дней. Живые кричали и суетились, приветствуя родных и знакомых, восставших из мертвых, а те словно не обращали на них внимания, будто не узнавали… Удручающая тишина воцарилась на кладбище.

— Что это означает? Почему они нас игнорируют? — удивлялись живые.

Вопрос остался без ответа. Ожившие не стали стоять на месте, а побежали в местечко. Живые на несколько секунд застыли, а затем понеслись следом.

Один из жителей местечка догнал своего умершего родственника и потребовал объяснений. Тот на бегу ответил:

— Еще не настало время воскрешения мертвых. Нам дали лишь один час. Мы должны использовать это время! Ведь уже осталось чуть более пятидесяти минут, и мы бежим в ближайшую синагогу, чтобы хватать! Разве есть у нас время поцеловать внуков?

— Вот бейт-мидраш (дом учения)! — крикнул один из оживших. И все понеслись туда что есть силы. Теперь помещение бейт-мидраша было заполнено до отказа. Часы показывали уже десять минут одиннадцатого.

Зрелище было страшным. Ожившие «захватили» каждый уголок в бейт-мидраше, некоторые сидели на подоконниках. Слова Торы и молитвы раздавались по всему залу, пробивали небосвод и падали в бездны. Все шкафы опустели, т.к. все книги были на руках оживших.

Один держал Хумаш (Пятикнижие), другой — Мишну, третий — книги Пророков, четвертый — книги Мусара^[ii]. Те, кто пришел позже, схватились за Тэилим (Псалмы), остальные — за молитвенники. Никто не искал удобного места, разместились где попало. Их ничто не интересовало, лишь бы ухватить одну из священных книг. Хватать!

Эти минуты они использовали до конца. Одна минута летела за другой. Часы тикали, отпущенное умершим время в этом мире близилось к концу.

В синагоге стало тише. Голоса, читавшие Тору, еще были слышны, но не с такой силой, как вначале. Один из оживших посмотрел на часы и, ударив кулаком по биме^[iii], привлек внимание окружающих.

— Уже без десяти одиннадцать! — воскликнул он.

Это сработало. Гул голосов снова усилился, сердца стучали, напряжение росло. Можно ли еще что-то добавить к тому, что уже успели? Можно ли наполнить сосуд чуть больше, чем на 100 процентов?

Их голоса, произносившие слова Торы и молитвы, крепли с каждой минутой, доказывая, что всегда можно стремиться к большему. Выражение «громы и молнии» (Шмот 19:16) может лишь приблизительно передать то, что происходило тогда в бейт-мидраше.

Оставалось лишь десять секунд… девять, восемь, семь…

С эзрат-нашим (женской половины) раздался плач, а голоса в бейт-мидраше звучали — словно не из этого мира. Три, две, одна… И души оживших вернулись к покою.

Час был использован до конца. Ожившие успели наполнить души вечным сокровищем десятков тысяч долей секунд, наполненных раскаянием, молитвой и изучением Торы, равносильным всем заповедям.

Они вернулись в Мир Истины счастливые и умиротворенные — пред изумленными глазами своих близких.

Магид из Кельма заканчивал эту притчу вопросом:

— Так почему же мы так не живем?! Если нам дано прожить больше часа, разве должна наша доля быть хуже? Разве вышло постановление, чтобы время наше уходило впустую, лишь потому, что его так много?

Здесь и ответ на наш вопрос. Одной из причин того, что еврей не использует свой день, выполняя, как подобает, волю Б-га, является ошибочное ощущение, что дела, которые он не успеет сделать сегодня, можно будет доделать завтра.

Чтобы предостеречь нас от этой ошибки, Тора говорит: «Все заповеди, которые я заповедую вам сегодня, старайтесь исполнять…»

Нам следует вести себя так, будто никакого «завтра» не существует, будто нам дан только этот день для исполнения заповедей. Тогда мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы раскаяться и исполнить заповеди, не откладывая на потом. (Лэламедха)

[i] Раби Моше-Ицхак бар-Ноах (Магид из Кельма, 5588-5600 / 1828-1899, Литва) — выдающийся проповедник, один из основоположников этического движения Мусар.

[ii] Книги по еврейской этике.

[iii] Возвышение, на которое кладут свитки Торы при публичном чтении.