Святость речи. Глава Тецаве

«Ты же вели сынам Израиля, чтобы они доставляли тебе елей чистый, выбитый из маслин, для освещения…» (Шмот 27:20). Почему в нашей главе не упоминается Моше?

Бааль а-Турим^[1] пишет: «Моше не упоминается в этой главе, в отличие от остальных глав: с того момента, как Моше Рабейну родился, нет такой главы, в которой он не был бы упомянут. Причина в том, что он сам сказал: “…не простишь ли Ты грех их? Если же нет, то сотри и меня из книги Твоей, которую Ты писал” (Шмот 32:32). Проклятье мудреца, даже если ему предшествует определенное условие, исполняется». Это показывает, насколько велика сила речи.

Из рассказов, которые приводим ниже, ясно, насколько осторожными надо быть с этой силой — не только мудрецам…

Двух молодых девушек-подруг еще никто не подталкивал к замужеству, но почему-то одна из них (ее звали Батья) решила, что подруге уже пора вступать в брак. Каждый раз она видела некие «признаки» того, что та уже сегодня будет помолвлена.

Вначале подруга воспринимала это просто как шутку, но затем это стало ей неприятно. В конце концов, она сказала Батье: «В итоге я буду помолвлена, а ты останешься дома до седых волос».

Батья не почувствовала, насколько страшны эти слова, и продолжала смеяться: «Точно-точно, тебе — помолвка, а мне — седины! Какой образ!»

Через некоторое время подруга действительно обручилась с молодым человеком, а Батья тоже начала искать мужа. Ей предложили вариант, который казался вполне приемлемым, и дело быстро продвигалось. Но в день помолвки молодые люди неожиданно расстались… Сваты стали предлагать новые варианты — одни лучше, другие хуже, — но ни одно знакомство не закончилось браком.

Прошло несколько лет. Подруги выходили замуж одна за другой, уже нянчили детей, а Батья всё еще ждала. Ситуация дома становилась всё более напряженной, и однажды мать решила серьезно поговорить с Батьей:

— Ты видишь: все твои знакомства не приводят к замужеству. Видимо, что-то мешает. Может, ты кого-то обидела?

Батья, стыдясь, рассказала, как досаждала подруге и как та по неосторожности прокляла ее, сказав, что она состарится дома. Мать очень испугалась, в ту же ночь нашла телефон и позвонила подруге Батьи. Извинилась от имени дочери и попросила, чтобы подруга простила Батью.

— Всё в порядке, я прощаю, — ответила подруга. — Сегодня уже не имеет значения, что было тогда. Б-г поможет, Батья скоро найдет жениха и построит прочную семью.

Так помеха была устранена. И уже буквально через неделю Батья помолвилась. С кем же? С тем молодым человеком, которого ей предложили в первый раз. С тем, с которым помолвка в свое время неожиданно расстроилась. А теперь чудесным же образом помолвка была заключена.

Однажды в Иерусалиме устраивали демонстрации против строительства совместного (для мужчин и женщин) бассейна. Гаон раби Йеуда Цадка, бывший в ту пору преподавателем в ешиве Порат Йосеф, пришел к раби Эзре Атии, возглавлявшему эту ешиву, и сказал, что хорошо бы ученикам принять участие в акциях протеста. Рав Атия ответил:

— Ты ведь знаешь, что полиция часто избивает демонстрантов. Разве можно посылать туда ребят?

— Святость народа Израиля стоит этого, — сказал рав Цадка. — Ради нее можно и потерпеть.

— Если бы речь шла о твоем сыне, ты тоже говорил бы так? — спросил рав Атия.

В тот вечер состоялась очередная демонстрация, и сын рава Цадки были избит и арестован. Когда об этом сообщили его отцу, тот сказал:

— Я знал это еще утром. Это как «когда ошибка исходит из уст правителя» (Коэлет 10:5).

Насколько же важно следить за своей речью… А достойная и «позитивная» речь приносит благословение каждому из нас и всему народу Израиля.

Рассказывают о святом ребе из Блужева: однажды его пригласили на трапезу в честь обрезания, и он встретил там своего друга, святого ребе из Бояна.

Отец ребенка, видя, что оба великих праведника откликнулись на его приглашение, не знал, кого из них попросить стать сандаком^[2].

С трепетом он подошел к двум праведникам, беседовавшим между собой с любовью и дружелюбием, и сказал: он безмерно уважает обоих, потому не может решить, кого попросить об этой чести. Поэтому просит их решить между собой, кто из них будет сандаком.

Наставники пошептались между собой, каждый желал предоставить эту честь другому. Каждый говорил, что его друг находится на более высоком уровне и ему положен почет. Вдруг ребе из Блужева встал и сказал ребе из Бояна:

— Все согласны, что поставить свадебную хупу — также большая честь. Поэтому вы будьте сандаком, а я возьмусь устроить свадьбу.

Все засмеялись, услышав это, поскольку ребе был уже в весьма преклонном возрасте, а младенцу, которого предстояло обрезать, до свадьбы еще было явно далеко. Но ребе из Бояна принял эти слова всерьез и согласился стать сандаком.

Святой ребе из Блужева ко всеобщему удивлению прожил еще очень долгие годы, он умер в возрасте около ста лет. Когда тот мальчик вырос и нашел невесту, ребе из Блужева поставил ему хупу к радости всей семьи, хорошо помнившей, о чем праведники договорились на обрезании (Бэха Батахну).

[1] Раби Яаков бен-Ашер (Бааль а-Турим или, иногда, просто Тур; ок. 5029-5103 / ок. 1269-1343, Германия — Испания) — один из величайших кодификаторов законов Торы, составитель галахического кодекса Арбаа Турим.

[2] Когда еврейскому мальчику на восьмой день после рождения делают обрезание (брит-мила), то его кладет себе на колени один из присутствующих, сидящий на специальном стуле. Он называется сандак. Быть сандаком — большая честь. Он становится как бы родственником семьи ребенка и того, кто делает обрезание (моэля).