Диалог в тюрьме. Мишпатим

«И продадут его за кражу» (22:2). Рассказывает рав Галинский.

Шел как-то человек по дороге. Его мучил голод, и он достал персик из сумки. Мякоть он съел, а косточку выбросил. Через три года он снова проходил по той дороге, и там уже росло персиковое дерево со множеством плодов. Оно выросло из той косточки. По прошествии многих лет он опять проходил там и увидел дикую персиковую рощу, выросшую от плодов того дерева.

«Царство небесное подобно царству земному» — духовные явления аналогичны материальным (Ран, Санедрин 10 б). Человек произносит слова, озвучивает некую мысль и не представляет, какие плоды и плоды от плодов это принесет. Следующая история случилась со мной лично.

Я был приглашен дать лекцию заключенным в тюрьме города Рамла. Меня предупредили, чтобы я принес с собой удостоверение личности, ибо в противном случае не смогу оттуда выйти. Впрочем, выяснилось, что и войти-то туда непросто. Спрашивали, проверяли, расследовали, выясняли от первых ворот ко вторым, третьим и четвертым. В итоге сообщили: путь открыт, выходите во двор в конце коридора, первое помещение справа.

Сначала я хочу поговорить с начальником тюрьмы, — сказал я.

Они связались с ним и говорят: «Он пока что занят».

Но я ответил: «Я тоже занят, мое время не менее дорого, чем его», и обернулся назад: «Можно выйти?»

— Подождите секунду, — они соединились с ним снова, а потом спросили меня: «По какому поводу?»

По поводу беседы, которую я должен провести с заключенными.

Они связались с ним в третий раз, и я получил согласие. Начальник соблаговолил одолжить мне немного своего драгоценного времени.

Меня проводили в его кабинет, и он поинтересовался: «Что господин хочет знать?»

Я ему отвечаю: «Представьте, врача вызывают на дом. Он приходит, а ему говорят: пиши рецепт. Естественно, он удивится — где больной, как он себя чувствует, чем болеет, в каком он состоянии? Тогда станет ясно, какие выписывать лекарства. Или останавливают такси, садятся и говорят: езжай. Куда ехать, какова цель поездки? А тут вы приглашаете лектора, рава, чтобы он провел беседу. Определите, чего вы хотите, чего надеетесь извлечь из этой беседы, на что она должна быть направлена, и в чем должна быть от нее польза. Тогда я буду знать, о чем говорить».

Для него это было чем-то новым. Он удивился, выслушав меня. Немного подумал и произнес: «По правде, я ни на что и не надеюсь…»

Тут уж настала моя очередь удивляться: «Что это значит? Зачем тогда побеспокоили меня напрасно?»

Он объяснил: «Видите ли, речь идет о преступниках, расплачивающихся за свои дела перед обществом. Они здесь не становятся лучше, не исправляются, может, даже наоборот. Когда выйдут, большинство вернется к преступной жизни. Но пока что они здесь, и мы заботимся о том, чтобы скрасить им досуг. Кто-то высказал мысль приласить вас — мы слыхали, что вы вызываете смех своими выступлениями».

Да уж, доброе имя разносится далеко, а дурная слава — еще дальше.

Я говорю ему: «В моих выступлениях я передаю важный посыл, ставлю перед людьми определенные требования, но делаю это увлекательно, с помощью рассказов и устроумия. А вы второстепенное ставите главным: вам нечего им сказать, хотите только развлечь их. Ладно, я и сам найду, что им сказать».

Я встал, чтобы выйти. Он тоже поднялся проводить меня и сказал: «Я поискал в источниках, в иудаизме нет наказания в виде тюрьмы, только побиение палками и смертная казнь». Он словно хотел сказать: мы продвинулись, отменили телесные наказания, а преступники «платят долг обществу», отбывая наказание в тюрьме.

Я снова сел. Гмара говорит (Шаббат 30 б), что в отношении Торы «отвечай глупцу по глупости его, чтоб не казался себе мудрым» (Мишлей 26:5).

Человек украл, а денег заплатить у него нет. Что с ним делать? — спрашиваю.

Его сажают в тюрьму.

А что с этого тому, кого обворовали? Получит ли обратно свои деньги? — продолжаю я

Нет, — говорит начальник.

А чем будут питаться его жена и дети, пока он в тюрьме? — задаю я вопрос.

Он лишь пожал плечами. Эти заботы не для судебной системы.

А сам вор исправится за время тюремного заключения?

Тут начальник рассмеялся изо всех сил: «Да что вы! Тюрьма — это рассадник преступности. Отюсда он выйдет “дипломированным” вором. Здесь учатся новым способам совершать преступления и узнают всю новую информацию об этом».

Я сказал ему: «Теперь расскажу, как наказывает Тора. Вор платит удвоенную сумму, иногда платит в четыре или в пять раз больше. Это искореняет “неоплаченные” преступления. Если ему нечем заплатить, его продают в рабство. А кто готов купить вора в качестве раба, кто позволит вору жить у себя дома? Лишь тот, у кого сильное желание наставлять, перевоспитывать и исправлять. Он заплатит за вора, и деньги пойдут тому, кого обокрали. В добавок, он обеспечивает также и его жену с детьми. В течение шести лет вор находится под его кровом, и к нему относятся, как к равному. Более того, если у хозяина есть одна подушка, он отдает ее рабу. Если есть хороший хлеб и черствый, рабу он дает хороший. Тогда и раб испытывает благодарность к своему новому хозяину и слушается его наставлений. Он будет заниматься ручной работой, которая поможет ему исправиться, и оттуда придет к новому образу жизни, полный решимости никогда больше не воровать. Таков закон Торы о воре.

Вам в распоряжение отданы заключенные не для того, чтобы их развлекать, пока они не вернутся к преступлениям, а чтобы исправлять их за время пребывания здесь. Я для того и пришел, чтобы помочь в этом!» Я встал.

Начальник говорит: «Тогда я пойду с вами, посмотрю, как вы это сделаете».

Вследствие той встречи начальник учредил в тюрьме курс исправления — уроки и лекции по Торе. Помимо духа, заключенного в самом изучении Торы, наблюдение показало, что прошедшие этот курс не возвращались более к преступной жизни.

Вот что можно сделать одной только речью! (Ве-игадта)