Благородство обязывает

Пасхальный седер и его заповеди — это свет и радость. Но есть в них нечто, что кажется ограничением. Хаса во время съедения мацы, включая корех и афикоман, и питье четырех бокалов вина, склоняясь при этом на левую сторону, желательно, подложив подушку. И если ел или пил, не склоняясь, нужно снова есть и пить склонившись, чтобы вести себя в эту ночь, как свободные люди. Человек должен показывать, что он как будто вышел из Египта, и ведет себя, как цари во время еды в прежние времена. А мы думаем: ведь «свобода» — это отсутствие ограничений, а есть, склонившись — это ограничение. Если мы свободные люди, будем есть, как хотим, разве не так?!

Но мы знаем ответ. Есть очень красивое выражение: «благородство обязывает». Чем выше ступень человека, тем более он приучен к изысканному и обязывающему образу жизни. Раб побежит по улице полуголый и босой. Господин выйдет в костюме и туфлях; раб будет есть пальцами, а господин — ножом и вилкой. На праздничных торжествах на столах лежат ряды ножей и вилок, у каждого своя функция… Разве они ограничены? Есть «базарный язык», а есть «дипломатический язык». С изящными, обтекаемыми выражениями. И если так, можно ли сказать, что дикий человек свободен, а господин порабощен? Разумеется, нет. Господин должен вести себя, как господин, его благородство обязывает вести себя аристократично. Именно то, что мы — свободные люди, диктует нам сидеть за трапезой склонившись.

И теперь мы понимаем, почему неевреям даны семь основных заповедей, а нам, свободным людям, шестьсот тринадцать. «Ибо все евреи — царские сыновья» (Трактат Шабат, 128), и благородство обязывает нас другому поведению, обычаям сынов Исраэля.

«В эту ночь мы все сидим склонившись». Кладем на стул подушку и склоняемся на левую сторону во время питья четырех бокалов и съедения мацы. Почему именно на левую сторону? И объяснял Раши (Трактат Псахим, 108): если он будет склоняться на правую сторону, откроется дыхательное горло, являющееся каналом дыхания и речи, и еда может войти в него. Тогда он может задохнуться, халила. Поэтому должны есть, склонившись на левую сторону, тогда открывается канал пищевода, и едят и насыщаются по благословению Ашема.

Похоже, что есть здесь чудесная идея, а в — ней указание и намерение. Человек составлен из тела и души. Тело стремится к материальным наслаждениям, а душа просит духовного удовлетворения. Слов Торы и молитвы, песен и песнопений. Но и еда может быть заповедью, как, например праздничная трапеза. Но надо следить за тем, чтобы еда не вошла в дыхательное горло и не перекрыла его. То есть, чтобы мысль и речь не были захвачены материальными наслаждениями. Голова не должна быть занята только «едой», но должна быть свободна для «разговора» и духовности, агады и «алеля» (Мааян а-моед)

Накрытый стол — учитывание интересов ближнего

Много трудилась рабанит из Кратшнифа, мир ей, чтобы приготовить картофельные оладьи к трапезе святого праздника. Болело сердце праведника, раби Меира из Кратшнифа, благословенна память праведника, глядя на нее, и сказал он ей: «Всмотрись и увидь, что весь этот труд — для такого малого места, от губ и до горла! Скажи, пожалуйста, Стоит ли твой труд этого: Поднеси, пожалуйста картофель отдельно, разбитые яйца отдельно, и масло и соль отдельно, а я позабочусь перемешать все это вместе»… (Шаар а-отиот, 27).

История из жизни, и чему она нас учит? Отделенности и оторванности рава от удовольствий этого мира, который готов проглотить все составляющие по отдельности и чтобы они перемешались у него в животе? Нет. Несмотря на то, что это была его ступень, мы не выучили из этого ничего. Далеки эти вещи от нас в расстояние световых лет.

Но мы можем выучить то, что он хотел облегчить работу рабанит, увидев, как тяжело она трудится, готовя еду к празднику. А это мы тоже можем: считаться с ближним. (Мааян а-моед)