Красавица и чудовище

Недавно учеными был обнаружен древний берестяной папирус, что примечательно: текст написан на русском языке и начинается как былина или баллада. Папирус достаточно хорошо сохранился, лишь в некоторых местах пострадал от влаги по милости муниципалитета. Характерно, что несмотря на то, что некоторые слова стерлись настолько, что их пришлось заменять близкими по смыслу, все ссылки на сайт Толдот сохранились практически полностью.

И пришли тогда недруги лютые
На святой народ, на святой город
Йерушалаим
Во главе с их полководцем несведущим,
А кликали его Элифорнусом.
И сказали ему:
«Призадумайся,
На кого же руку поднимаешь ты?
Со святым народом начинаешь ты?
Так поплатишься за то головою своей!
И Аман, и Паро, и Санхерив тож:
Поднял меч на еврея? — От меча ты падешь!».

Не послушался он, неразумный князь,
И не внемлет предостережениям.
Встал осадою он у стены городской,
Встал осадою у иерусалимской.
Осушил колодцы и приток, что течет
К тем, что в городе за стеной.
И поднялся плач, и поднялся стон:
«Как нам выстоять тут, от врагов спастись?
Вот была бы вода — нету горести!».

И жила в святом городе том
Храбрая женщина.
Не боялась она врага лютого.
Говорила она:
«Мы молиться Б-гу нашему,
И просить должны в той молитве,
Чтоб послал Он спасение действием,
А мы будем стараться по Воле Его».

Звалась она Юдит, а Юдифью
Зовут ее иногда с тех давних пор.
И была она вдовою тогда —
Женщина, сильная духом и верою.

Собралась она и взяла с собой
Сыра круг, молока, творога.
И вина взяла кувшин особенный —
Чтобы жажду запивать от солениев.

«Выпустите меня, мужи добрые,
За стеною враг злой стоит,
Взять попробую его хитростью,
И Всевышний Б-г мне поможет в том».

И прошла к стану врага своего,
И вошла она в стан Элифорнуса.
А  бойцам его говорила она:
«Из Иерусалима я, святого города.
И еврейка я, чту Б-га моего».

К вам пришла потому,
Что нет воды.
Захватите город —
Погибать не хочу.
К военачальнику своему отведите меня,
Расскажу ему, где сокровища есть.
Пусть узнает он также, как в город войти».

Пропустили ее к Элифорнусу,
Рассказала ему Юдифь, зачем пришла:

«Но вначале прикажи своим воинам,
Чтоб под утро они выпускали меня.
Я молиться хочу на заре, как всегда,
Чтоб глазам моим видеть Храма сияние».

Восхищен он ею: какая она —
мудра, ясна, благородства полна.
Говорит она — что ручей журчит,
А молчит она — красотою дивит.

Так пленен Элифорнус княжною той,
Отобедать он просит, в шатер зовет.
Согласилась она и в шатер вошла.
Самобранку ему от души постлала:
Тут и сыр, и творог, молодое вино.
Только солоны яства,  в сон клонит его.
Юдит потчует знай, и беседа журчит,
Подливает вина, и браслеты звенят,
Блеск камений, в светильнике масло.
Элифорнус пленен: сыра и басен отведал он,
Голова склоняется, очи смыкаются.

Не дрогнув, подходит к нему Юдифь:
Меч из ножен его — как из масла иглу.
Лишь всхрапнул Элифорнус:
Голову с плеч одним махом она
Отделила ему:
«Не войдешь ты в град, светлей коего нет.
Не растопчут его сапоги твои!».

Ночь еще, но уже сереет край небес:
На рассвете, сказали, мне позволят уйти.
И охрана махнула: «Помним тот уговор,
А завтра придешь? Ведь мила ты ему».

Не слышит насмешек,
Проворно идет,
Мешок укрыла широким плащом:
Как мне в город войти?
Вдруг не пустят меня?

Вышла из стана врага,
К стенам подошла,
К вратам подошла.
Стражам говорит:
«Впустите меня,
Элифорнуса здесь лежит голова».

И поверили ей,
И впустили ее.
И сказала она:
«Вы не медлите в бой,
Пока там, у врага, не очнулись они.
Как увидят вас, так к нему побегут
И увидят, что мертв.
В замешательстве замрут.
То наш шанс, то наш миг.
Не медлите, братья.
Вперед! Б-г велик!».

И вняли они Юдифи словам,
Подняли мечи свои, засверкал океан:
Мечей и погони, пораженья врага.
Свободен наш город —
Сказанья в веках.И встарь, и теперь —
Он у всех на устах.
И встарь, и теперь
Не дремлют враги.
Отец наш Небесный,
Свой народ береги!

Светлой и веселой всем Хануки!

Теги не заданы