Подметая улицы Иерусалима

Меня зовут Рахель Дан. Я родилась в Ираке. За моими плечами сорок лет работы в Министерстве иностранных дел Израиля в качестве руководителя отдела.

А у моего папы в городе Йезд была на рынке маленькая лавочка кожаных изделий: кошельки, пояса, маленькие дамские сумочки, в которые умещались только платок и, максимум, крохотный флакон духов… или яда…

Папа рано приходил на работу, открывал лавочку спозаранку, часть товара лежала на улице, на виду. Мимо проходили не только туристы в поиске сувениров, но и простые люди. Папа смотрел на их лица и понимал, что они не успели позавтракать. Поэтому каждое утро приносил с собой корзину вареных овощей: свеклу, тыкву.

Тогда еще не было принято питаться бутербродами, как сейчас, да и кто бы взял бесплатный бутерброд, а овощи — они стоили дешево и люди не стеснялись брать. Так и стояла рядом с дорогими выделанными ремнями и узорчатыми богато изукрашенными поясами для туристов корзинка с вареными овощами — для простых прохожих.

Рассказывают, что и святой Бааль Шем Тов получал письма от евреев города Йезда и говорил всем, что «этот город — Иерусалим Персии».

Вообще у евреев в Персии ходило (и по сей день ходит среди выходцев из Ирана) много легенд о великих мудрецах, творивших чудеса ради прославления Имени Всевышнего и ради защиты Его народа от наглых купцов и министров, строящих козни против евреев.

Мне нравится слушать и рассказывать эти легенды, в них — душа нашей общины, ее гордость, достоинство и любовь к Б-гу и к мудрецам

Но еще больше мне нравится рассказывать чудеса о простых евреях, ничем — с первого взгляда — не примечательных, таких, каким был, например, мой папа.

Он изо дня в день, раскладывая свой товар на прилавке, собирая вечером выручку и наслаждаясь потом прохладой после душного суматошного дня на рынке, любил говорить, что самая заветная его мечта — это жить в Иерусалиме и подметать его улицы.

— Зачем же подметать? — спрашивали друзья или те, с кем он делился, не скупясь, овощами или старыми еврейским легендами. — Зачем подметать улицы? Можно магазин открыть, такой, как ты сейчас имеешь здесь. Что, плохо иметь магазин? Зачем надо мыть пыльные затоптанные улицы?

— Так ведь это же мечта! — отвечал папа. — Просто такая мечта, а кто спорит с мечтой? Это же как сон… И ты просыпаешься с улыбкой, не раскрывая век и пытаясь удержать внутри них ускользающее видение…

Помню себя девочкой, лет семи-восьми, когда я шла в школу — уже в Иерусалиме, после того, как наша семья, преодолев немыслимые препятствия и мучения — сначала в Иране, потом здесь, в Израиле, — всё же поселилась в Святом Городе.

Не сразу мы попали в Иерусалим, сначала жили в Кацрине, в палатках, там было тяжело и неуютно, сыро, грязно и многолюдно. Наше богатство — достоинство нашей общины — чуть было не захлебнулось в лужах и канавах наскоро сооруженного палаточного городка… Но я не для того пишу, чтобы вспоминать страдания. Для каждой волны репатриации они, кажется, неизбежны…

Я шла в школу рано утром и всегда на повороте улицы Штраус уже издалека слышала папу, как он поет.

Осенью сметал упавшие листья, летом обрывки фантиков и оберток от мороженого. Зимой — окурки. И пел.

Он жил в Иерусалиме, подметал улица Города, по которому ходили пророки, в котором жили великие еврейские цари, и пел. Как можно не петь в таком городе?

Сбылась его мечта, а кто поспорит с мечтой?

Которая — как сон.

И ты просыпаешься с улыбкой, не раскрывая век и пытаясь удержать внутри ускользающее видение…

Теги: Иерусалим, История из жизни