Недельная глава Трума

Тора — для всех

Описывая порядок изготовления священных предметов, составляющих обстановку передвижного Храма, Тора начинает всякий раз с повеления ве-асита, сделай. Только Ковчег для хранения скрижалей представлен указанием во множественном числе ве-асу, пусть сделают (25: 10).

Чем вызвано такое исключение? Некоторые связывают это с тем, что царь Шломо, предвидя гибель Храма, велел мастерам сделать точные копии всех предметов его обстановки кроме Ковчега. Но есть и другое толкование: форма множественного числа глагола свидетельствует об участии всех евреев в изготовлении Ковчега. Одни жертвовали материалы, хотя бы мелкую золотую монету; другие помогали главному мастеру Бецалелю; третьи просто сосредоточенно наблюдали за работой, воображая себя ее участниками. Ведь в Ковчеге хранилась Тора, а Тора — достояние каждого еврея.

Источник благословения

Всем ясно, что Ковчег был главным предметом в Мишкане: в нем хранили скрижали Завета, притягивавшие в материальный мир Шехину, Б-жественное присутствие; его золотую крышку украшали крылатые керувы, которые напоминали людям о существовании ангелов, передающих волю Творца в этот мир через небесные светила. «Но какую роль выполнял стол с ритуальным хлебом?» — спрашивает Рабейну Бахья (XIII-XIV в.в., Испания).

Далее он объясняет, что Шульхан (стол) и его двенадцать хлебов служили источником благословения, которое Б-г посылает непрерывным потоком в материальный мир. Эта браха проявлялась каждый Шабат, когда коэны, слуги Творца, ели храмовые хлеба, и, как сказано в талмудическом трактате Йома, «коэн насыщался крошечным кусочком хлеба размером с горошину». Отсюда, продолжал Рабейну Бахья, и ивритское название стола — шульхан: от глагола шолеах, посылает. Б-г посылает столу Свое благословение, которое распространяется затем на весь мир, насыщая всех его обитателей.

Стол, как и Ковчег, был сделан из дерева шитим. Слово шитим можно представить как аббревиатуру четырех благ: шалом (мир), това (добро), йешуа (спасение) и мехила (прощение). Эти характеристики присущи обоим предметам, причем, сегодня в гораздо большей степени, чем в эпоху Храма, поскольку у нас нет жертвенника. Его заменяет нам обычный стол, а жертвой служит хлеб, который мы режем и едим, предварительно омыв руки (как делали коэны перед службой) и произнеся соответствующие благословения.

В более широком смысле стол — это символ единства семьи, тепла семейного очага и еще милосердия, потому что мы угощаем гостей за столом, а в Шабат приглашаем к нему бедняков, как требует давний еврейский обычай. Неслучайно мудрецы Талмуда (трактат Брахот) говорили: «Тот, кто долго сидит за столом, удостоится долгой жизни». Речь идет не только о медицинской необходимости тщательно пережевывать пищу. Сидя за обеденным столом, религиозный еврей не глотает механически еду, а следит за тем, что он кладет в рот, чтобы сказать правильную браху — в начале еды и в конце; если надо, он проверит кашерность сомнительного продукта — это тоже важная мицва. Ведь мы — святой народ, и поэтому еврей должен есть сдержанно, с достоинством, чтобы трансформировать будничное действие в святое, чтобы его стол походил на искупительный жертвенник.

Не случайно, добавляет Рабейну Бахья, благочестивые евреи Франции завещали хоронить их в гробу, изготовленном из стола, за которым они ели при жизни. Этот удивительный обычай служил напоминанием, что, отправляясь в последний путь, человек берет с собой прижизненные заслуги: пожертвования, которые он давал нуждающимся, и добрые дела, совершенные за столом.

Публикуется с разрешения издательства «Швут Ами»