Глава «Пинхас». Поступок и мотив

Начиная главу словами «Пинхас… отвратил ярость Мою…», Тора уточняет: «Пинхас, сын Элазара, сына Аарона-священнослужителя». Зачем понадобилось это уточнение? Отвечая на этот вопрос, Раши приводит Гемару: кое-кто возмущался тем, что какой-то внук идолопоклонника (со стороны матери Пинхас был внуком Итро, который действительно в свое время, до того, как пришел в пустыню к своему зятю Моше-рабейну, поклонялся идолам) посмел убить предводителя из колена Шимона. Поэтому Тора указывает на его происхождение со стороны отца.

Но разве это неправда, что Пинхас — внук идолопоклонника? Правда. И такая же правда, что он — внук первосвященника Аарона. Спорить тут как будто не о чем. В чем же дело?

Дело в том, что для того, чтобы оценить поступок Пинхаса, надо понять, какая из «сторон» взяла верх в его душе, когда он поднимал копье.

В Талмуде, в трактате Йома, рассматривается трагическая история. Привожу ее здесь без должных объяснений, только ради одного нужного нам в этом разговоре аспекта.

Коэна (священнослужителя) в Храме ударили ножом, причем ножом, предназначенным для жертвоприношений. Отец раненого, присутствовавший при этом, подошел к поверженному сыну, взглянул на него и сказал: «Мой сын еще жив! Нож чист». (Нож, находившийся в мертвом теле, становится нечистым и не годится для дальнейшей работы. Если вынуть нож из тела, пока человек жив, им можно пользоваться.)

Чудовищная сцена: и само убийство, и реакция на него! Однако Талмуд считает, что этот эпизод не однозначен. Он спрашивает: кто перед нами? Высокий праведник, который и в такой горький момент способен думать о чистоте и святости предметов Храма? Или низменное существо, для которого кровь, смерть человека значат много меньше, чем материальные ценности? Таким образом, Талмуд указывает: смысл и значение поступка зависят от его мотивов. Иногда мотивация настолько меняет смысл поступка, что одно и то же действие в одном случае является высоким подвигом, а в другом — оказывается низким преступлением. Одно и то же действие. Не говоря уже о том, что побуждение может повысить, а может снизить духовную ценность поступка, когда, скажем, кто-то спасает человека из чистого сострадания, а кто-то — из корысти.

В подтексте разговора о происхождении Пинхаса кроется вопрос: Пинхасу как потомку идолопоклонников легко пролить человеческую кровь, или он как потомок Аарона не может смириться с осквернением Имени Всевышнего и гибелью евреев от эпидемии? Указывая, что Пинхас — потомок Аарона, Тора отвечает: гнев Пинхаса праведен. Его побудили к действию высокие мотивы.

В завершение — простая житейская история. Один из воспитанников ешивы «Слободка» стал впоследствии коммерсантом. Некто задолжал ему деньги, и он вызвал должника на дин Тора (религиозный суд). Должник поклялся перед судом, что денег не брал, и истец был вне себя от возмущения. Он кричал: «Ладно! Хватит о деньгах! Но как тебе не стыдно клясться во лжи!».

Прошло время. Случилось так, что истец присутствовал при подобной ситуации, когда уже другой человек дал ложную клятву по другому поводу. Он почему-то отнесся к этому много спокойнее. Тут он понял, что истинной причиной его прежнего возмущения была потеря денег.

Мотивы наших поступков не всегда ясны нам самим. Но мы вполне в состоянии сделать их ясными, довести до собственного сознания. И тогда мы точнее оценим свои действия и избежим самообмана.