«Тазриа» («Зачнет»)

В недельной главе «Тазриа» («Зачнет») изложены законы, определяющие состояние ритуальной нечистоты, вызванной у женщин родами, у мужчин и женщин — белыми или бело-розовыми пятнами определенной величины, появившимися и устойчиво держащимися на теле, а также ритуальной нечистоты одежды из шерсти, льна или кожи, вызванной появившимися на них ярко-зелеными или ярко-красными пятнами.

В Талмуде (Эрхин, 16а) говорится: «Сказал раби Шмуэль бен Нахмани от имени раби Йонатана: 'По семи причинам могут появиться пятна на теле: [как наказание] за сплетни (лашон hа-ра, буквально — «злой язык», злоязычное высказывание о ком-то, что запрещено законом. — И.З.), за кровопролитие, за ложную клятву, разврат, гордыню, грабеж, жадность'«.

Вся наша история изобилует примерами, которые демонстрируют, какой вред причиняют сплетни.

Мудрецы говорят: «За три греха человека наказывают на этом свете и он много теряет в мире грядущем: за служение идолам, за разврат и за кровопролитие. Но суровее всего — за злой язык».

Необыкновенно велика награда тому, кто умеет смолчать. Виленский Гаон сказал: «Каждый миг, когда человек смыкает уста, он удостаивается тайного света, какого не вообразить никакому ангелу и никакому [земному] творению».

Кашер ле-Песах в лагере

Первый день Песах. Я стою и варю картошку, и смотрю, чтобы никто до нее не дотронулся. И там же рядом, возле печи, стояли два удмурта, те самые головорезы, о которых я рассказывал, и варили лапшу. Ну будто нарочно! Однако по закону, если рядом варятся кашер и трефа, но трефа без капли жира — то это еще ничего. Только вдруг удмурт, перемешивая ложкой свою лапшу, сунул эту ложку в мою кастрюлю с картошкой! Представляете?

Что делать с картошкой? И что делать с горшком? Кашеровать в Песах нельзя. Я ломал себе голову, и меня опять выручило знание «Шулхан арух»: есть закон, по которому, при полном отсутствии других возможностей поддержать существование, можно съесть такую картошку и можно готовить в такой посуде. Сам я уже картошку до конца Песах не ел, но всем варил и ничего не сказал. Зачем говорить? Им это не поможет. Пока они не знают, ответственность за все лежит на мне. (Потом, когда я вышел, я спросил у двух больших раввинов, и они сказали, что я правильно сделал. Но представьте себе мое положение тогда...)

Что я ел всю неделю? Я не голодал: немного воды, немного мацы... Когда я смотрю назад, мне трудно поверить, что я прошел через все это и остался цел и невредим.