Притчи Магида из Дубно 138. Глава Шофтим

«Не сможешь поставить над собой чужеземца, который не из братьев твоих»^[1].

Похожий оборот речи мы находим в стихах: «Не сможешь отвернуться»^[2] и «Не сможет народ подняться на гору Синай…»^[3]. Во всех этих случаях этот оборот толкуют как: ты мог бы, но нет тебе разрешения. (Мы уже разъясняли, почему не следует толковать этот стих в прямом понимании — что человек не может сделать сказанное). Стих: «Не (можешь) видеть быка брата твоего…»^[4], «Не сможешь отвернуться», следует понимать так, что речь идет о том, что мы должны внести в нашу душу и сердце правильные качества (доброта, любовь к другим евреям). Например, человек ненавидит того, кому нужна помощь, и мог бы проигнорировать это, «отвернуться». Но он заставляет себя выполнить заповедь Торы («не сможешь отвернуться»). Но Тора предупреждает нас, что человек должен относиться к имуществу ближнего как к своему собственному, и тогда он не сможет проигнорировать возможный ущерб другому, а постарается помочь спасти его имущество, как предпринял бы усилия для собственного, даже без того, что Тора предупреждает: «Не сможешь отвернуться». Таким же образом можно разъяснить стих: «Не сможет народ подняться на гору Синай…».

Притча.

Перед человеком стоит блюдо с вкусной, жирной едой, но врач запретил ему есть эту пищу. Мы не можем сказать, что этот человек не может есть. Он может, и даже хочет, но ему не разрешено. В душе его происходит борьба противоположностей: поддаться соблазну поесть, или послушаться предписания врача. Но если он страдает от болей, и не в состоянии ничего есть, то тут уже не скажешь, что он мог бы есть, но ему не разрешено. Этот человек есть не может, даже несмотря на то, что он, в принципе, мог бы себя заставить силой. То же самое, если человек принимал лекарство, а затем врач велел ему прекратить его принимать, так как оно может навредить ему. С этого дня он перестанет принимать это лекарство, ведь ему не разрешено, и ничто не заставит его нарушить это.

Смысл этой притчи в том, что именно так ответил наш учитель Моше, да покоится с миром, Б-гу: «Не сможет народ подняться на гору Синай…». Ведь если бы у них была какая-либо страсть, заставляющая их подняться на гору, можно было бы опасаться, что эта страсть пересилит запрет подниматься. Но по правде, нет у них никакой страсти подняться на гору, а дело в том, что они знают, что поднимаясь на гору, они поднимутся по ступеням святости, и, с одной стороны, это хорошо. Но, с другой стороны, поскольку уже было предупреждение, не подниматься, чтобы ограничить гору и освятить, — то это как лекарство, которое врач запретил принимать. И это то, что сказано: «Не сможет подняться»^[5].

[1] Дварим 17:15

[2] Дварим 22:3

[3] Шмот 19:23

[4] Дварим 22:4

[5] Шмот 19:23

Редакция благодарит рава Элазара Нисимова, раввина общины горских евреев Москвы «Байт Сфаради», за любезное разрешение опубликовать эту книгу