Да будет свет!

В Хануку евреи празднуют военную и идеологическую победу над своими греческими противниками. Мы все еще слышим эхо этого конфликта культур в наше время, когда Уинстон Черчилль написал в своей книге «История второй мировой войны»: «Никакие другие два народа не оставили такого заметного следа в мире, как эти. Каждый из них, совершенно по-разному, оставил нам наследие своего гения и мудрости. Никакие два других города не значили больше для развития человеческой цивилизации, чем Афины и Иерусалим. Их достижения в религии, философии и искусстве были главными маяками современной веры и культуры».

Классические еврейские тексты называют период влияния эллинизма на евреев «греческим изгнанием». Однако на протяжении всего этого периода евреи жили в Израиле, и не было никаких попыток выгнать их со своей родины. Напрашивается вопрос: кто же был изгнан — или что было изгнано?

Мудрецы аллегорически сравнивают существование под властью греков с тьмой в начале творения. В первых двух строках книги «Берешит» читаем: «В начале сотворения Б-гом неба и земли. Земля же была — смятение и пустынность, и тьма над пучиною». Речение «Да будет свет» затем изгнало темноту. Так как светящиеся небесные тела были созданы гораздо позже, этот первый «свет» — не что иное как изначальный свет Божий, а именно, сущность духовности. Таким образом, еврейские мудрецы воспринимали древнегреческий мир как насаждаемую тьму, которая лишена духовности, но может быть исправлена ею.

Несмотря на то, что наши традиционные источники сравнивают греческую культуру с духовной тьмой, они одновременно утверждают, что древняя Греция была самой красивой и культурной из всех цивилизаций. В самом деле, в эллинизме евреи впервые нашли интеллектуальную альтернативу иудаизму. В те дни — как и в наше время — блеск Греции, ее искусство и комфорт привели многих евреев к полной ассимиляции.

Древнегреческое мировоззрение прославило человека как вершину творения — и его ум, и его тело. Со времен Аристотеля, по мнению большинства философов, мир работает по естественным законам, полностью доступным для наблюдения и изучения. Те феномены, которые не удается объяснить, или те, которые лежат за пределами чистого разума или прямого наблюдения, отвергаются как глупость. Мы находим современное выражение этого подхода в распространенной гипотезе о том, что не существует реальности за пределами физического мира. Такие возвышенные понятия, как любовь, свободная воля и душа эта философия объясняет биохимическими процессами организма.

В соответствии с этой точкой зрения, «относительная мораль» правит миром, отрицая существование понятий «абсолютно правильного» и «абсолютно неправильного». Отсюда же проистекают экзистенциальность, философия абсурдной тщетности и бессмысленности жизни. Эти разочаровывающие выводы, к которым пришли в наше время многие, происходят от взгляда на мир как на цирковое представление атомных гаек и болтов, не имеющее какой-либо общей цели или проекта, и объединяющееся только схемами, которые мы, люди, на них проектируем.

Существуют и думающие люди, которые считают смешными рассуждения о бессмысленности жизни. Даже Бертран Рассел, самый красноречивый философ-атеист двадцатого века, признал, «я не знаю, как опровергнуть аргументы в пользу субъективности этических ценностей, но я неспособен верить в то, что единственная проблема бессмысленной жестокости — это что она мне не нравится».

В то время, когда Афины и Иерусалим столкнулись лбами, евреи, верные Торе, продолжали утверждать, что механические законы природы подчинены Творцу. Они увидели сияние, которое было Грецией, не как помутнение разума, а как мрачные оковы человеческого духа. Блестящая духовная сила человечества затмевалась чем-то поверхностным только потому, что оно легче воспринималось человеческим разумом. Это была «темнота» Греции.

То, что греки изгнали — была искра человеческого духа. Они охватили тело и ум, но пренебрегли душой. Традиционные евреи признавали интеллект как самый мощный и надежный инструмент души, и тело, как его доверенного слугу — но не более того. Те, которые оставались верны своим еврейским идеалам, должны были обладать достаточной отвагой, чтобы провозгласить в эллинистические времена ту простую истину, которая совпадает с универсальной человеческой интуицией: объективная мораль и духовность существуют, несмотря на нашу неспособность в полной мере ощутить или рационализировать их.

Не случайно, что чудесная еврейская победа над греками завершилась сравнительно скромным чудом горения одного кувшина масла в течение восьми дней. Горение масла в течение восьми дней символизировало, что в самом материале, из которого физический мир сотворен, содержится совершенно реальная внутренняя составляющая, ожидающая подходящего момента, чтобы осветить нашу жизнь. Задача еврея заключается в том, чтобы рассмотреть внутреннюю составляющую материального — и дать возможность своему духовному потенциалу освещать путь вперед.

В ознаменование нашей победы над темнотой Греции, мы ставим на подоконники свечи, мерцающие мягким светом, чтобы сиять в темноте самых длинных зимних ночей года. Мы вместе с нашим Творцом провозглашаем: «Да будет свет!», изгоняя поверхностную темноту этого мира, напоминая себе и нашим соседям, что глубоко внутри каждого из нас светится духовный уголек, ожидая момента, чтобы возгореться и наполнить мир Б-жественной красотой, которая превосходит то, что глаз может видеть. Это послание Хануки для еврейского народа — быть «светом для народов».

Переложение на русский язык статьи Рава Джоэля Падовица с сайта www.aish.com.