Эволюция змей

Существует один аспект, в отношении которого самые убежденные эволюционисты едины с верующими — это эволюция змей.

Религиозная традиция свидетельствует, что змеи на заре своего существования были животными, обладавшими четырьмя конечностями, и передвигавшимися обычным в зверином мире способом — на четырех лапах. Известно даже мнение мудрецов о том, что Змей был прямоходящ (Бер. Раба, 19-1), и для того есть веские основания, ведь был он хитрее (умнее) всех зверей полевых. Но мы для данной статьи ограничимся представлением о том, что первые змеи были подобны ящерицам.

И наука об эволюции животных придерживается того же мнения — предками современных змей были ящерицы, которые утратили конечности из-за… В этом месте единство мнений прерывается и, пожав друг другу руки, дарвинисты с религиозными расходятся и занимают привычные позиции на противоположных баррикадах. Ученые, пытаясь понять причину столь кардинальных изменений облика животных, действуют научным методом, т.е. выстраивая последовательность из предполагаемых причин и следствий, которые сами-по-себе каждое в отдельности хотя и не противоречат законам окружающего мира, но в совокупности выглядят фантастически. А как думают верующие, мы знаем.

Со времен естествоиспытателя Ламарка было принято считать, что, если упорно не пользоваться какой-либо частью организма, она будет хиреть-хиреть и отпадет на стодвадцатьпятом поколении и наоборот — если очень стремиться и развивать существующий орган, то он приобретет совершенно невиданные черты как, например, шея жирафа. В здравости этой идее трудно отказать, вопрос только в том, где ее предел? На каком шаге адаптация к внешним условиям упирается в невидимую, проведенную Кем-то черту.

Довольно скоро в рассуждениях Ламарка было обнаружено слабое звено. Стало ясно, что в процессе такого девелопмента (развития) недоразвитая или деградирующая часть тела (а до того момента, как орган разовьется до необходимого формата должно пройти много-много поколений) доставляет ужасные неудобства и напрочь лишает их обладателя конкурентных преимуществ. Т.е. положительные адаптационные изменения возможны исключительно в рамках одного вида животных, т.е. минимально меняющих облик или функционал животного. Но таким «дедовским методом» из мухи слона не получишь, а без этого теория эволюции теряет всякий смысл! И тогда было обнаружено явление совершенно иного порядка, позволявшее обосновать скачкообразный переход организма на качественно иной уровень — мутация генов. Это когда в поколении обычных, например, поползней (лесная птица) вдруг рождается уродец с удлиненным крепким клювом и красными перышками на голове. Почему он такой родился — не известно — мутации генов происходят по разным причинам — это могут быть как внешние экстремальные воздействия — радиация, стресс, инфекции или необычный химический состав питания, так и внутренние, которые называют спонтанными, случайными, т.е. беспричинными. Понимая слабость этой версии, наука старается обнаружить причины таких мутаций в свойствах самого гена и естественных условиях среды. Но, не углубляясь в исследование причин, важно то, что мутация оказалась удачной! Длинный крепкий клюв позволил более эффективно пробивать древесину и добывать жирных питательных личинок, а красная шапочка на головке очень приглянулась самочкам поползней, и они с удовольствием готовы были составить семейную пару с этим, уверенно перфорирующим ствол, красавцем. Дефект гена оказался устойчивым и передавался потомкам, и скоро в этом лесу фамилия «Дятел» практически полностью вытеснила фамилию «Поползень».

Что мы можем вынести из этой истории? Логически все складывается, но непреодолимые трудности представляет статистическая вероятность таких изменений — ведь недостаточно, чтобы изменение гена одного организма привело к появлению целого нового рода. Нужно, чтобы это «усовершенствование» не исчезло вследствие природных же причин — смерти носителя нового гена, например, и с гарантией повторилось во множестве поколений. Нужна протекция, сопровождение таких изменений извне. Вторая сложность — это, собственно, изменение в геноме — строгого представления о причинно-следственных связях в таких изменениях пока нет, а то, что пока не понято, принято скрывать за, якобы все объясняющим, термином «случайность».

Пару столетий назад казалось, что устройство организма в целом понятно, что все состоит из клеток, а клетка — это такой примитивный мешочек с питательной жидкостью и ядром — все просто. Несколько десятилетий назад раскрыли клетку при помощи мощнейших и сложнейших приборов и поняли, что знания, полученные ранее о живом организме, составляют, примерно, одну миллионную от того, что предстоит узнать. Это, если сравнить, как знание о том, что дом состоит из кирпича. Сегодня наука вплотную подошла к пониманию, что форма и назначение разных зданий из одного и того же кирпича различаются из-за разной проектной документации. И даже научились вносить изменения в эту документацию (геном) и получать результат! Самое увлекательное начнется, когда станет ясно, что без внешнего волевого усилия «буквы» проекта/генетического кода отказываются собираться сами в необходимую последовательность, а просто лежат безжизненной кучкой мусора.

Со змеями в биологии сначала происходило по-Ламарку — так, как описано в первом варианте эволюции: обитая в каменистой, скалистой местности, ящерицы были вынуждены прятаться в узких расщелинах камней, но, как казалось исследователю, ноги в этом случае только мешали. И чем они были меньше, тем лучше ящерице удавалось решать свои жизненные проблемы, извиваясь всем телом в узких каменных трещинах. Что сказать… исследователь обязан фантазировать и изобретать и больше других имеет право на ошибку. Ламарк не сопоставил некоторые факты — в сравнении ящериц и змей, змеи безнадежно проигрывают в скорости. Ящерицы мгновенно прячутся в самых узких расщелинах, ведь их ноги не торчат вниз туловища, как у собаки, а расположены по бокам и нисколько не мешают перемещениям в щелеобразных пространствах. А кроме этого, ящерицы питаются насекомыми и скорость для них жизненно критична. Любое промедление и — прощай, кузнечик! А змеи, утратив ноги, стали, да — грациознее, но гораздо медлительнее и перешли на животный рацион. Сомнительное эволюционное преимущество.

Совсем другую историю нам рассказывает Тора. Змеям, как и другим животным, обитающим в комфортных условиях Райского сада, ничего не угрожало — все они были травоядные, питались плодами растений и поэтому не имели врагов и сами никому не являлись врагами. Не было никакой борьбы за существование, потому что численность можно успешно регулировать на уровне индивидуальной программы — генетического кода — рождаемостью и естественной смертностью. А потому первозданная природа была совершенна и не испытывала никакой потребности в эволюции. Змеи же приобрели свой современный облик после ужасного проступка своего далекого предка, проклятого Создателем. «На чреве своем ты будешь ходить», из чего мы понимаем, что утрата конечностей произошла вследствие нематериального воздействия на змеиный организм, поскольку физически змею никто лапы не отрывал — этого ни в письменной, ни в устной Торе нет. В наши дни, обладая современным научным знанием, мы можем с уверенностью предположить, что самый эффективный способ изменить любой организм — это внести правки в его программу, а его программа сосредоточена в… ДНК. Даже не нужно предполагать — люди это уже давно делают, создавая несъедобные для вредителей растения, немнущиеся помидоры, мышей-долгожителей и многое другое, внедряя нужные гены в геном подопытного организма. Словом Творец творил мир — читай, «писал» программу мироздания — Словом и обновления вносил.

«И прах будешь есть во все дни жизни твоей» — гласит вторая часть проклятия. И здесь мы снова обнаруживаем интересные параллели с научным представлением об эволюции змей — биологи, опираясь на исследования ископаемых скелетов змей, считают, что в результате утраты конечностей, змеи ушли под землю и вели там образ жизни, сходный с жизнью то-ли жужжелиц, то-ли кротов, выискивающих в прахе земном питательные организмы. Значит, «прах будешь есть» вовсе ни какая не метафора, а достоверный и почти подтвержденный наукой, элемент эволюционной программы змей. И только потом, много позже, змеи постепенно выбрались из-под земли и достигли того разнообразия видов, которое мы наблюдаем сегодня.

Но вернемся к главной теме нашей статьи — что думает современная наука о том, что послужило причиной утраты ящерицами конечностей? Версия эво-дево (эволюционного девелопмента, т.е. адаптации к среде) осталась бы доминирующей, если бы не…

«Сразу два коллектива авторов из США опубликовали исследования, посвященные интригующему вопросу: почему змеи потеряли ноги? Оказалось, что эволюция змей сопровождалась существенными изменениями в высококонсервативном регуляторном участке, отвечающем за включение экспрессии гена SHH (Sonic hedgehog). В результате замен и делеций внутри энхансера оказались “испорчены” или утрачены сайты связывания транскрипционных факторов, и ген SHH перестал включаться в тех зонах эмбриона, где у всех остальных позвоночных, от хрящевых рыб до млекопитающих, формируются почки конечностей.»

Что же получается? Оказывается, не было никакой целенаправленной эволюции ящериц в змей! Никуда они, извиваясь и заплетаясь неловкими конечностями, не прятались по трещинам — просто «вдруг перестал включаться» ген и они, совершенно против своей воли лишившись любимых прекрасных лапок, были вынуждены, скрываясь от более быстрых врагов (или от позора?), уползти под землю.

Есть многое, за что мы должны благодарить науку, но главное — за то, что она помогает нам больше узнать о создании мира Творцом. И это незаметное открытие в очередной раз подтверждает, что у религии нет никакого принципиального конфликта с наукой, есть лишь мелкие склоки и недопонимание, когда представители групп позволяют себе вторгаться в чужие сферы с самоуверенными категоричными выводами. А вот приверженцам модной «исторической концепции» о том, как группа авторов написала Тору в седьмом столетии до новой эры, нужно всерьез побеспокоиться — откуда «авторам» эпохи железного века было знать о «выключении гена Sonic hedgehog»?!