Происхождение жизни

Возвышению души Эни, дочери Давида и Фрейды Спектор, посвящается…

Три факта, которые не отрицают ни скептики, ни верующие, так и взывают к объяснению: существование нашей Вселенной; существование жизни, возникшей из, казалось бы, неживой, инертной материи, построенной из протонов, нейтронов и электронов; возникновение сознания, способности ощущать, осознания себя в этой жизни, которая возникла из, казалось бы, неживой, инертной материи.

Последние два факта настолько невероятны, что Ричард Докинз, один из самых цитируемых и откровенных скептиков, объясняет происхождение жизни и сознания «удачей» («Бог как иллюзия», Бантам Пресс 2006, Лондон, стр. 141). Его заключение о причине такой удачи: законы природы прекрасно приспособлены для обеспечения жизни (там же, стр. 145, 146). Действительно, законы природы идеально подходят для поддержания жизни, но ведь это ничего не говорит нам об условиях, необходимых для ее возникновения.

Тора, очевидно, объясняет все три факта, а также точную отлаженность законов природы волей и мудростью нашего Б-жественного Творца. Наука предпочитает везение. Стоит также напомнить, что покойный Френсис Крик, который разделил с Уотсоном и Уилкинсом Нобелевскую премию за расшифровку структуры ДНК, считал возможной причиной зарождения жизни на Земле преднамеренный посев на Земле этой жизни — настолько невероятным и настолько быстрым было появление на Земле жизни. Он назвал этот процесс направленной панспермией. Крик незадолго до смерти определил свою жизненную философию как агностицизм с предубеждением против атеизма. По Крику, как и по Докинзу получается, что никакого логического решения загадка происхождения жизни не имеет.

Рассмотрим: что требуется, чтобы сотворить жизнь в нашей великолепной Вселенной?

Наше космическое происхождение в упрощенном виде это:

Как энергия Большого взрыва стала живым разумом? Исследование о происхождении разумной жизни начинается не с поиска разгадок на планете Земля. Об этом речь в саге пойдет гораздо ниже. Исследование начинается, как и Тора, с самого начала, с возникновения Вселенной в результате Большого Взрыва.

Основополагающим в дебатах за/против существования Б-га является вопрос существования Вселенной. Мы бы правильно поступили, если бы задумались над загадкой: почему Вселенная вообще существует? К сожалению, к настоящему моменту мы уже слишком взрослые, чтобы даже задумываться о чуде существования. Мы здесь находимся так долго, что привыкли просто принимать факт существования как само собой разумеющийся. Но только подумайте об этом: почему что-либо существует? Почему существует Вселенная, в которой жизнь, имевшая шансы как зародиться, так и не зародиться, все-таки развилась, а не осталась ничем? Как уже было абсолютно верно сказано, дистанция между ничем (состоянием до Большого Взрыва) и чем-то (существование нашей Вселенной) бесконечна.

«Даже если мы, ученые, в конечном итоге постигнем “теорию всего”, перед нами по-прежнему останется вопрос “почему?”».

Лауреат Нобелевской премии, физик-теоретик (и удивительный человек) Стивен Вайнберг, заядлый атеист, который откровенно заявляет, что «влияние религии на нравственность было ужасно» и, далее, что любые «признаки существования доброжелательного Творца довольно хорошо спрятаны», также говорит нам: «Даже если мы, ученые, в конечном итоге постигнем “теорию всего”, перед нами по-прежнему останется вопрос “почему”… Получается, что неизбежно существует тайна, которую наука, кажется, не в силах раскрыть». (Что подтверждает его интеллектуальную честность).

Миновав эту головоломку, или, говоря откровеннее, решив игнорировать столь глубокие тайны, мы можем сосредоточиться на результатах Большого Взрыва. Так что же произвел Большой Взрыв?

Наука утверждает, что Большой взрыв был началом времени и пространства. Но что же с материей? Это гораздо более поучительно, в буквальном смысле. Большой Взрыв не произвел ни материю, как мы ее знаем, ни любой из девяноста двух элементов, таких, как углерод и кислород, ни протоны, нейтроны и электроны, которые, в конечном счете, соединятся, чтобы создать атомы этих элементов. Через доли микросекунды после своего возникновения основной материальный продукт Большого Взрыва являлся насыщенным сосредоточением интенсивной энергии. Есть много видов энергии, но форма, наиболее ярко проявившаяся через микросекунды после создания, — это электромагнитное излучение, простыми словами, что-то вроде сверхмощных световых пучков. Затем, в течение первых нескольких минут после создания, когда Вселенная вырвалась наружу, растягивая пространство, произошло изменение (переход), смысл которого был понят Альбертом Эйнштейном и выражен количественно самым известным из всех уравнений: E = mc². Энергия конденсировалась в материю. Малая часть этих световых пучков энергии изменила форму и стала, в первую очередь, самыми легкими из элементов, газами водородом и гелием. За долгие эры гравитационные силы объединили те изначальные газы в звездные галактики. Огромное давление в звездных сердцевинах спрессовало вместе ядра атомов водорода, смешивая их и, в результате, образуя более тяжелые элементы, высвобождая, таким образом, огромное количество энергии, которую мы видим, как свет звезд. Эта энергия слияния в сочетании со звездными взрывами — сверхновыми звездами — произвела девяносто два элемента, которые, в конечном итоге, на планете Земля стали живыми и разумными. Все это построено из светоподобной энергии творения. Вот это действительно повод для удивления.

Световые лучи ожили и не только стали живыми, но и получили возможность задуматься, осознать себя. Удивительно не то, сколько времени это заняло — шесть дней, или четырнадцать миллиардов лет, или даже вечность. Удивительно, что это вообще произошло. Об этом факте никакой дискуссии в научном мире нет. В соответствии с самым глубоким нашим пониманием Вселенной и, в равной степени, с древнейшими комментариями к Книге Бытия, имело место только одно физическое Творение. Наука относится к нему как к Большому Взрыву. Тора называет его Творением. Каждый физический объект в этой огромной Вселенной, в том числе наши человеческие тела, построен из света Творения.

Чтобы лучше представить себе удивительные и ошеломляющие последствия этого невероятного перехода света в живое, рассмотрим следующий более наглядный «переход». В одной руке я держу прозрачный стеклянный сосуд с кислородом. В другой — банку водорода. Я изучаю химические свойства этих газов и обнаруживаю, что при определенных условиях они могут объединиться и образовать воду, H₂O. Вода не выглядит как кислород и водород, не обладает их свойствами, но она ими является. Когда мы пьем воду, мы пьем водород и кислород в особой комбинации. Подобно этому, мы, люди, и вся материя, которую видим вокруг себя, можем и не выглядеть как конденсированная энергия, возникшая в результате Большого Взрыва, но мы ею являемся.

Мы, люди, и вся материя, которую видим вокруг себя, можем и не выглядеть как конденсированная энергия, возникшая в результате Большого Взрыва, но мы ею являемся.

Знаменитое уравнение Эйнштейна не означает, что энергия исчезает и материя занимает ее место. Нет, вовсе нет. Это уравнение означает, что энергия может изменить форму и приобрести характеристики материи, подобно тому, как водород и кислород остаются водородом и кислородом, даже изменив форму, когда они объединяются, образуя воду. Мы сделаны из света творения, и ни один ученый не будет спорить с этим. Это не новомодные разговоры или пожелания гуру. Это установленная научная реальность. Мы, наши тела, являемся частью творения.

Открытия Элсо Баргхорна из Гарвардского университета, сделанные в 1970 году, продемонстрировали, что жизнь началась, как минимум, настолько рано, насколько это возможно засвидетельствовать геологическим путем. Наиболее древние породы, которые только могут содержать окаменелости, уже содержат микробы, некоторые из них были обнаружены прямо в процессе митоза, деления клеток. К тому времени, как самые ранние слои осадочных пород появились на земле, природа уже изобрела жизнь с ее способностью бороться за выживание и размножаться, сохранять и расшифровывать информацию. ДНК с ее потенциалом размещения огромных молекулярных библиотек информации в микронах пространства была уже на месте и работала. Этот удивительный подвиг изобретательства и производства записан в древних отложениях. На первоначальной, пребиотической Земле, скорее всего, огромное число молекул образовывалось и распадалось вновь. Одной из них удалось подняться по всем ступеням постепенного усложнения и стать живой. Самым же чудесным из всех свойств, скрытых в этой плодовитой молекуле, чье «продвижение» в конечном итоге, после множества невообразимых мутаций, привело к первой жизни, была способность к воспроизводству. Не только воспроизводить, но и делать это с некоторыми вариациями в структуре. Идентичное воспроизводство, подобное работе копировального аппарата, дает застой. То, что было необходимо, и это именно то, что произвела природа, это молекула, которая может воспроизводиться и изменяться, так или иначе заимствуя ресурсы из своего ближайшего окружения, пока не превратится в клетку. Но воспроизведение движется к встроенной цели, к продолжению определенной линии. У той пребиотической молекулы с самого момента ее возникновения была встроенная цель, то ли как результат продуманного дизайна, то ли — немой удачи.

Жизнь с самого начала появилась с целью как неотъемлемой своей частью.

По логике вещей получается, что первое соединение, из которого в конечном итоге возникнет ранняя жизнь, должно обладать способностью к воспроизводству. В противном случае, когда его молекулярные механизмы деградируют, оно распадется, не оставляя ничего после себя. Любые полезные мутации, которые, возможно, накопились бы во время его существования, были бы безвозвратно утрачены, и путь к клеточной жизни пришлось бы начинать заново. Жизнь с самого начала появилась с целью как неотъемлемой своей частью. Этот простой бесспорный факт является на самом деле удивительным.

Даже так называемые простые формы жизни, такие, как микробы, в подавляющем большинстве являются сложными. Механизмы функционирования клетки, будучи изучены детально, просто ошеломляют. Они практически одинаковы во всех формах жизни, будь то животные, растения, бактерии или грибки. Вероятность того, что на такие сложные механизмы можно было бы случайно «наткнуться» хотя бы один раз, пренебрежимо мала. Но чтобы они возникли дважды случайно и независимо друг от друга — по существу невозможно. Все живое должно иметь одно общее начало. Но что это за начало?

Может ли этот чудесный переход от неживой материи к невероятной сложности жизни быть результатом чисто случайных событий? Невероятное событие — обязательно невозможное?

Ловушка при ответе на этот вопрос заключается в неуместном предположении, что случайные неуправляемые события могут привести к упорядоченной сложности жизни.

Пора проводить в последний путь ложное, но довольно распространенное заблуждение, что в нашем мире постепенно, шаг за шагом случайные мутации могли бы подняться на «гору Невероятность» (Р. Докинз «Взбираясь на гору Невероятность», 1996) и произвести великолепное изобилие биосферы Земли. Для этого нам потребуются некоторые познания в элементарной арифметике, некоторые основы биологии на уровне старших классов школы и немного астрономии. Но оно того стоит — чтобы похоронить раз и навсегда непродуманное, но часто безапелляционное предположение, что случайные мутации могут породить жизнь или что-нибудь еще более претенциозное, связанное с жизнью.

Стивен Хокинг в своей книге «Краткая история времени», наиболее широко продаваемой из всех когда-либо написанных научных книг, говорил миру о способности случайных событий создать осмысленный сложный порядок, какой можно найти, например, в литературных произведениях. «Это немного похоже на известные орды обезьян, орудующих на пишущих машинках. Большинство из того, что они напишут, будет мусором, но очень редко по чистой случайности они могут набрать один из сонетов Шекспира». Это занимательная мысль, но не имеющая никакого основания, по крайней мере, в нашей Вселенной. Но нас-то интересует вопрос жизни как раз в нашей Вселенной. Я удивлен, что профессор Хокинг позволил себе допустить такой промах.

Много сонетов я не знаю. На самом деле, когда я думал об этом, я отчетливо вспомнил только первую строку одного из них: «Могу ль тебя равнять я с летним днем?» («Shall I compare thee to a summer's day?»). В этом сонете немногим меньше 500 букв (все сонеты одинаковой длины, все по определению имеют 14 строк). Можем ли мы получить сонет случайно? Если Хокинг так утверждает, то это обязано быть верным.

Но верно ли это?

Рассмотрим 500 мешков, каждый из которых содержит 26 букв английского алфавита. Я лезу в первый мешок с завязанными глазами и вытаскиваю букву. Вероятность того, что первой буквой будет S, — один шанс из 26. Вероятность того, что из первых двух мешков я вытащу последовательно S и h, — один шанс из 26×26 (26 умножить на 26). И так далее, до 500 букв. Если мы пренебрежем пробелами между словами, вероятность получить весь сонет будет один шанс из 26×26 (26 умножить на 26) 500 раз. Кажется, это может быть достаточно большое число. И это так. Поразительно, но факт. Это число получается единицей с 700 нулями после нее. В стандартных математических терминах это 10⁷⁰⁰ или 10 в степени 700.

Случайность не производит осмысленный текст и, уж конечно, сонет, по крайней мере, в нашей Вселенной.

Для сравнения, чтобы ощутить масштаб: известная Вселенная, включая все формы материи и энергии, весит порядка 10⁵⁶ граммов; количество основных частиц в известной Вселенной 10⁸⁰; возраст Вселенной в нашем понимании времени 10¹⁸ секунд. Преобразуем всю Вселенную в микрокомпьютер весом одна миллиардная грамма и запустим каждый из этих компьютеров миллиарды раз в секунду без перерыва с начала времен. И нам по-прежнему будет нужно более 10⁵⁰⁰ вселенных или же гораздо больше времени для того, чтобы возникла хотя бы отдаленная вероятность получить сонет; любой осмысленный сонет. Случайность не производит осмысленный текст и, уж конечно, сонет, по крайней мере, в нашей Вселенной.

Так почему же человек, ничего не выясняя, соглашается, что случайность может произвести все это? Причина удручающе проста. Если в процессе раннего обучения вас накормили досыта той самой сагой, что неуправляемые случайные реакции произвели жизнь, то, идя от большего к меньшему, вы, конечно, поверите и тому, что сонеты появляются, выходя из вашего генератора случайных букв.

Пословица, которая действительно верна и заслуживает повторения, гласит: песню, выученную в молодости, воробей поет всю жизнь. И мы, люди, на нашем глубочайшем эмоциональном уровне не так уж сильно отличаемся от этого воробья. То, что вы узнали в молодости, с вами на всю жизнь. И все мы учили, что Дарвин получил верные результаты. Не обращая внимания на то, что статья «Получил ли Дарвин верные результаты?», опубликованная в первом в мире научном журнале, дающем отзывы равных по положению редакторов (Science), имела примечание: к сожалению, он этого не сделал.

И все же мы находимся здесь, на прекрасной Земле, наполненной жизнью. От достигающей 100°C воды тепловых гейзеров до льдов Антарктики, от залитых солнцем пустынь Сахары до непроницаемого мрака глубочайших океанических впадин жизнь захватила свою среду обитания. Жизнь добросердечна. Так она себя зарекомендовала. Но она не запущена случайными реакциями.

Статистические данные показывают математическую невозможность того, чтобы случайность явилась источником стабильного порядка, который мы наблюдаем в жизни. Тора дает ту же информацию в тонкой формулировке: «И был вечер, и было утро». Эти слова завершают рассказ о каждом из шести дней первой недели Бытия. Так как солнце упоминается только на четвертый день (хотя древние комментаторы говорят нам, что солнце было там раньше, но стало видимым в небе только на четвертый день), Рамбан указывает, что слова «вечер» и «утро» должны иметь более глубокий смысл. Вечер означает «закат». Утро означает «восход солнца». У нас же — ни солнца, ни заката, ни рассвета. Так как же Тора сообщает, что «был вечер, и было утро» до сотворения солнца, которое упоминается лишь на четвертый день?

Почти тысячу лет назад Рамбан разъяснил этот вопрос. Когда солнце заходит, учит он, все видится размытым, объекты сливаются. Соответственно, корень слова эрев (обычно переводится как «вечер», ивр.) — аин-рэйш-бэт — несет значение: «смесь», «хаос». Корень слова, которое обычно переводят как «утро», бокер (ивр.) — бэт-куф-рэйш — означает как раз обратное. Когда солнце поднимается, зрение становится ясным, упорядоченным. Объекты и цвета можно различить. Слово бокер подразумевает порядок. Течение времени происходит, простыми словами, от вечера к утру. Но, в соответствии с более глубоким пониманием, гораздо более значительная истина сообщается шесть раз, по окончании каждого дня. Ход событий в дни Творения был удивительным, противоположным тому, что обычно наблюдается в неуправляемой природе. Как правило, во всем происходящем порядок сходит к беспорядку. Вот почему листья падают на землю и чай, налитый в чашку, остывает. Но в этой конкретной части Вселенной произошло обратное, и Тора подчеркивает это шесть раз тонкой формулировкой: «И был вечер, и было утро». Хаос сменился порядком. Упорядоченная сложность жизни образовалась из смеси горных пород и воды, а также нескольких простых молекул, или, оглядываясь еще дальше, из хаотичного прилива энергии, ознаменовавшего Большой Взрыв, потенциальной энергии, ожидающей лишь организованной реализации по слову Б-га. «И сказал Б-г: да будет…» — в этой части Вселенной хаос сменился жизнью.

И если материалистический взгляд на мир верен, это произошло при посредстве случайных реакций. Мы уже обсуждали слишком натянутые допущения, необходимые для (хотя бы) расплывчатого объяснения начала жизни. Начало жизни, скорее всего, требует совершенно иных физических и химических условий, чем те, которые необходимы для поддержания жизни после ее возникновения. Могут ли случайные мутации на самом деле привести к возникновению упорядоченной сложности жизни или хотя бы жизнеспособного белка в нашей Вселенной, которая так хорошо оборудована для поддержания жизни?

Но давайте будем консервативней в своих исследованиях и признаем, что, так или иначе, жизнь началась. И теперь нам нужно, чтобы ранние формы жизни мутировали и поднялись шаг за шагом на знаменитую «гору Невероятность».

Мутации, которые необходимо передать следующему поколению, должны произойти в генетическом материале, то есть в ДНК репродуктивной линии. В результате мутации должен возникнуть измененный (мутированный) белок, способный произвести новый эффективный орган, скажем, систему, превращающуюся в почку, или первичный насос, который может развиться в сердце. Неодарвинистская концепция эволюции утверждает, что развитие жизни произошло в результате случайных мутаций в ДНК, благодаря которым возникли все разнообразные органические структуры. Некоторые изменения были полезными, некоторые нет. Суровые условия окружающей среды «поддержали» полезные изменения и устранили те, которые были вредны.

Это убедительно разработанная теория, но давайте тщательно рассмотрим этот процесс, особенно в свете молекулярной биологии.

Строительными блоками всей жизни являются белки. Белки, в свою очередь, являются четко организованными цепочками аминокислот. Информация, содержащаяся в ДНК, определяет, какие аминокислоты и в каком порядке образуются, чтобы получился конечный продукт, белок. Если ДНК мутирует, мы получаем различные аминокислоты, а следовательно, и различные белки. И тут возникает проблема случайных мутаций в теории неодарвинистской эволюции.

Генетическая система всего живого полностью зашифрована. Примером такого кода могут служить сигналы азбуки Морзе. Например, сигналы «точка, точка, точка, тире»: они совсем не похожи на букву V, которую кодируют, и звучат совершенно непохоже на звук [в]. Если вы не знаете, что эта последовательность звуков, «точка, точка, точка, тире», означает V, вы не сможете уловить даже намек на ее значение. В этом одна из целей кодирования. То же самое происходит с информацией, закодированной в хромосомах ДНК. Данные на цепочках ДНК (хромосомах) в наших клетках содержат эту важнейшую информацию о строении аминокислот и белков, записанную с помощью комбинации из четырех нуклеиновых кислот. Нуклеиновые кислоты не имеют абсолютно никакого физического сходства как с аминокислотами, так и с белками. Эта информация полностью засекречена.

В природе это отсутствие сходства между кодом и конечным продуктом гарантирует полное отсутствие логической обратной связи между белком или аминокислотой и предположительно случайными мутациями в ДНК. Информационный поток движется только в одном направлении: от ДНК к аминокислоте и к белку. Новые мутационные изменения белков возникают в результате мутаций (изменений) последовательности нуклеиновых кислот ДНК без какого-либо физического намека на конечный продукт — белок. Эти случайные, неуправляемые мутации являются определяющими факторами «прибыли» или «убытка» в следующем поколении.

Во всех известных формах жизни есть, в первую очередь, двадцать различных аминокислот. Набор этих двадцати аминокислот вместе в различных последовательностях производит разнообразные белки, подобно тому, как разумное связывание двадцати шести букв английского алфавита в различных последовательностях производит разнообразные предложения и сонеты. Научная литература показывает, что все живое состоит из различных сочетаний нескольких сотен тысяч белков. Люди — из порядка 80 000 белков. (Предполагаемое число белков варьируется по данным лабораторий, сообщающих о своих результатах). Другие формы жизни — из различного количества белков. Но все живое, будь то животные, растения, микробы или грибки, опирается на один и тот же «пакет» функциональных белков. Поэтому неудивительно, что мы, люди, содержим некоторые из белков, обнаруженных в растениях и животных, которые очень отличаются от нас. Белки, отличные от тех, что входят в группу жизнеспособных, строящих все живое, могут возникать из-за мутаций в последовательности нуклеиновых кислот ДНК. Клетки, на самом деле, обладают очень сложным механизмом проверки наличия мутаций в начале молекулярной прогрессии, приводящей к формированию белка. Если обнаруживается мутация, молекулы либо направляются на реконструкцию, либо уничтожаются. Но некоторые мутации проскальзывают через этот контрольно-пропускной пункт. Эти мутации могут быть либо бесполезными, нейтральными, не добавляющими селективного преимущества для выживания, либо летальными. Примером мутации, ведущей к образованию летального белка, будет мутация, которая становится предшественницей рака.

Так что у нас — эти несколько сотен тысяч белков, которые являются жизнеспособными. Остальные таковыми не являются. Но давайте предположим, что мы ошиблись в своей оценке. Вместо нескольких сотен тысяч жизнеспособных белков пусть будет 100 миллионов или миллиардов и даже триллионов жизнеспособных белков.

А сейчас перейдем к решающим числам.

Позвольте мне сделать свои выводы полностью прозрачными. Я не обсуждаю, как плавник может мутировать и стать, в конце концов, ногой. Плавники и ноги имеют множество общих элементов конструкции, особенно костей. В полете фантазии мы можем представить себе ряд изменений, таких, как последовательность повторов, требуемых для превращения плавника в стопу. Но как случайные мутации первоначально произведут генетическую информацию, которая приведет к созданию молекулярной структуры любого рода кости? Или мышцы, которая, в конечном итоге, станет насосом, являющимся прелюдией к сердцу?

Общее число возможных комбинаций есть 20 на 20 на 20, повторенное 200 раз. В результате получим 10²⁶⁰, т.е. единицу с 260 нулями после нее.

Белки различаются по длине цепочки — от нескольких сотен до нескольких тысяч аминокислот. Рассмотрим относительно короткие белки, такие, как в 200 аминокислот длиной. В каждое из 200 «звеньев» белка может попасть любая из 20 аминокислот, существующих в природе. Это означает, что общее число возможных комбинаций есть 20 на 20 на 20, повторенное 200 раз. В результате получим 20 в степени 200 или 10²⁶⁰, т.е. единицу с 260 нулями после нее, или миллиард миллиардов миллиардов, повторяющийся 29 раз. Из этого огромного биологического мешка вариантов, уверяют нас, природе путем случайных мутаций удалось сформировать несколько сотен тысяч белков, полезных для земной жизни, на которые природа смогла бы оказать давление отбора.

Допустим, что вся гидросфера, все примерно 1,4×10²¹ литра воды во всех океанах, и айсбергах, и озерах на Земле были бы напичканы биологическими клетками, каждая из которых весит одну миллиардную грамма. Мы бы имели 10³³ клеток воспроизводящихся, мутирующих и активно продвигающих этот грандиозный процесс эволюции. Если каждая клетка после появления жидкой воды на Земле около четырех миллиардов лет назад делится каждую секунду, общее количество мутаций или, иначе говоря, количество эволюционных попыток будет 10⁵⁰. Каким бы огромным ни было это число, оно меркнет по сравнению с 10²⁶⁰ потенциальными провальными вариантами для одного белка. Нажатие на полезные комбинации не могло, не может и не сможет в будущем быть случайным. И каждый биолог, очарованный неодарвинистской теорией эволюции, знает эту истину.

Первая форма жизни, микроб, мутирует и либо продвигается вперед, либо погибает, начиная подниматься на «гору» случайных мутаций в ДНК, — чтобы со временем это продвижение привело к появлению почек, костей, печени, сердца, глаз, мозга, разума, чувствительности. Он, микроб, должен выбирать случайным образом из огромного гиперпространства биологически возможных комбинаций, небольшая часть которых являются полезными, или, по крайней мере, нейтральными. Очевидно, что должны быть другие факторы, ограничивающие типы мутаций, которые могут возникнуть. Они существуют, но не настолько случайно, насколько этого хотелось бы биологу-материалисту. Вот в этом-то вся и суть. У природы — неравномерное распределение в пользу жизни.

И это именно то, что утверждает один из наиболее широко используемых учебников биологии, «Биохимия» Д. Воета и Дж. Воета, хотя и в более тонких формулировках. «Имейте в виду, что лишь небольшая часть из мириад возможных пептидных последовательностей, вероятно, имеет устойчивую структуру. Эволюция, конечно, выбрала именно такие последовательности для использования в биологических системах». Только каким же образом «эволюция» стала настолько умной, что она может «конечно, выбрать» из «мириад» провалов немногие функционирующие последовательности?

В журнале Scientific American (март 2008) Джон Сегер, профессор биологии в Университете штата Юта, говорит нам, конечно, придерживаясь центральной догмы сторонников дарвинизма и пренебрегая статистической невероятностью объяснения жизни случайными мутациями: «Среди популяции, у каждого отдельного индивида мутация встречается крайне редко… Но огромное количество мутаций может происходить каждое поколение во всем виде в целом. (Это потому, что у каждого члена популяции может быть только несколько мутаций, но при умножении на общее число членов популяции общее число мутаций на поколение может быть очень большим)… Подавляющее большинство мутаций безвредны или, по крайней мере, терпимы, и очень немногие из них действительно полезны. Эти последние проникают в популяцию в чрезвычайно редких версиях альтернативных генов, в которых они встречаются… Оказывая очень малое влияние на выживание и размножение, они могут существенно повлиять на долгосрочные показатели накопления различных мутаций в определенных генах. Они просто накапливаются там, где это необходимо: сначала одна, потом еще и еще на протяжении многих поколений. Хотя получение двух или более новых мутаций, сотрудничающих в одном геноме, может занять некоторое время, они в конечном итоге найдут друг друга у двуполых видов животных, если мы предположим, что они не исчезли из популяции. (И поскольку, скооперировавшись, они получат преимущество по сравнению с предыдущей конфигурацией, организм с этим новым преимуществом будет процветать — по сравнению с организмом менее приспособленного соседа)».

Все, что написал профессор Сегер, в значительной степени верно. Действительно, «подавляющее большинство мутаций безвредны или, по крайней мере, терпимы», хотя многие из них могут быть летальными. Но даже если бы ни одна не была летальной, задача, в настоящий момент, не состоит в окончательном «естественном отборе» под давлением суровой окружающей среды, выборе между хорошим и лучшим, сильным и более сильным, плодородным и более плодородным. Эти выборы появляются на заключительном этапе процесса. Доказательство тому мы получаем каждый раз, когда сильный лев побеждает и убивает слабого конкурента в борьбе за право оплодотворить самых лучших самок. Но сначала природа должна произвести эти полезные изменения с помощью случайных мутаций нуклеиновых кислот генома, которые поменяют цепочки аминокислот, образующих белок, который изменяет жизнеспособность «животного».

То, что возникновение жизнеспособных белков с помощью неуправляемых случайных мутаций статистически невероятно, просто игнорируется. То, что жизнь развивалась от простого к сложному, на мой взгляд, очевидно. Что инициировало это развитие — вот центральный вопрос дискуссии.

Саймон Конвей Моррис занимает пост профессора эволюционной палеобиологии Кембриджского университета и является членом Королевского общества Англии. Он, вероятно, ведущий палеонтолог жизни в мире. В своей книге «Решения жизни» Конвей Моррис дает отличную формулировку этой головоломки: «Число потенциальных “тупиков” настолько велико, что, в принципе, всего времени с начала Вселенной будет недостаточно, чтобы найти в триллионе триллионов решений именно то одно, которое на самом деле работает… Жизнь попросту слишком сложна, чтобы быть смонтированной в любом правдоподобном масштабе времени… У эволюции есть сверхъестественное умение находить короткие пути через многомерное гиперпространство биологической реальности»…

То, что жизнь развивалась от простого к сложному, это, на мой взгляд, факт, раскрытый как в Книге Бытия, глава 1, так и с помощью данных, содержащихся в летописи окаменелостей. Но как именно природа открыла короткие пути, которые привели к развитию жизни, сам переход от простого к сложному, скрывается от нас эффективностью случайных мутаций в генетическом материале.

Нобелевский лауреат, профессор биологии Гарвардского университета покойный Джордж Уолд, возможно, приоткроет нам завесу чудесного происхождения жизни в своем эссе «Жизнь и разум во Вселенной», написанном для Симпозиума по квантовой биологии (1984):

«В последнее время для меня стало очевидно — я должен признаться в этом с некоторым шоком, который впервые ощутил в своей научной деятельности, — что оба вопроса (происхождения сознания человека и жизни из неживой материи) могут быть в некоторой степени приведены в соответствие. Для этого потребуется предположение, что разум, вместо того, чтобы появиться в конечном итоге эволюции жизни, существовал всегда, как матрица, источник и условие физической реальности: материал, из которого состоит физическая реальность, — это материал разума. Разум сочинил физическую Вселенную, которая порождает жизнь и так, в конечном счете, развивает существа, которые знают и создают: животных, создающих науку, искусство и технологию. Посредством их Вселенная начинает познавать себя».

Первое слово Торы, БэРешит, содержит решение загадки жизни и разума во Вселенной. БэРешит в простом смысле переводится как «в начале». Но в первом стихе еврейского текста Книги Бытия после сочетания «в начале…» какое-то слово «опущено». Мы читаем: «В начале сотворил Б-г небо и землю». В начале чего? Греческий и латинский переводы просто удалили предлог после слов «В начале» (на этих языках там должен был стоять предлог, указывающий: речь идет не просто о «начале», а о «начале чего-то», прим. пер.). Что, конечно, смешно и граничит с ересью, как если бы эти древние переводчики считали, что могут лучше изложить факты, чем Тора.

Мудрость является вездесущей, основанием каждой частицы мира и наиболее очевидной — в мозгах и умах людей, когда мы ломаем голову над нашим космическим происхождением.

Знаменитый комментатор Торы, Раши, живший почти тысячу лет назад, объяснил, почему первое слово Торы именно таково. Ключ — в составной структуре слова БэРешит. Ссылаясь на информацию, которая приводится в старом (почти двухтысячелетней давности) Иерусалимском переводе Торы на арамейский, язык, родственный ивриту, Раши объясняет. БэРешит — это слово, состоящее из двух слов: Бэ — «в» или «с помощью», Решит — «Первопричины мудрости». То есть, с помощью мудрости сотворил Б-г небо и землю. То, что Первопричина определяется как мудрость, следует (как Раши отмечает в своем комментарии к Книге Бытия 1:1) из книги Притч (8:12, 22—24): «Я мудрость… Б-г создал меня (мудрость) как начало пути Своего, первой из созданий Своих, исконно. Я (мудрость) была создана из вечного, с самого начала, еще до того, как появилась Земля. Когда еще не существовало глубин, Я (мудрость) родилась…». Мудрость, совершенно метафизическое излучение, исходящее от Творца, произведя Большой Взрыв, создала физическую Вселенную, в которой мы живем.

Если мудрость (по Провербсу) и ум (по Уолду) или, на языке квантовой механики, информация (по Уилеру) является сущностью существования, то загадка происхождения разумной жизни, которая в состоянии познать чудо собственного существования, решена. Мудрость является вездесущей, основанием каждой частицы мира и наиболее очевидной — в мозгах и умах людей, когда мы ломаем голову над нашим космическим происхождением.

Успех жизни действительно вшит в ткань Вселенной.

Наше космическое происхождение в упрощенном изложении должно быть представлено так:

Кратко говоря, Б-жественная мудрость, встроенная в энергию создания Большого взрыва, заложила основу для превращения инертной, казалось бы, энергии в живые сущности. И не просто живые, но даже более того. Живые и чувственно осознающие собственное существование. Как метко выразился профессор Уолд: «Разум сочинил физическую Вселенную, которая порождает жизнь и, таким образом, в конечном счете, развивает существа, которые знают и создают: животных, создающих науку, искусство и технологию. Посредством их Вселенная начинает познавать себя».

Взято из недавно вышедшей книги Шредера, «Б-г со слов самого Б-га» (Harper Collins, 2009).

Русский перевод: Д-р Андрей Долгин

Об авторе

Доктор Джеральд Шредер получил свои степени бакалавра, магистра и дважды доктора наук в области ядерной физики, науки о Земле и планетарных наук в Массачусетском технологическом институте, где преподавал физику в течение семи лет. Будучи консультантом американской комиссии по атомной энергии, он участвовал в формулировке договоров о нераспространении ядерного оружия с Советским Союзом и засвидетельствовал тестирование шести атомных бомб. Он служил консультантом различных правительств во всем мире и публиковал свои работы в таких журналах, как Time, Newsweek и Scientific American. Он — автор книги «Происхождение всего и Большой Взрыв», где речь идет о гармонии между современной наукой и Торой. Книга переведена на семь языков. Он также автор работ «Наука о Б-ге» и «Скрытое Лицо Б-га». Доктор Шредер в настоящее время — лектор на Иерусалимских Семинарах, его лекции — о развитии, космологии и возрасте Вселенной.