Торговля некошерными продуктами питания

Еврейский ресторан, где предлагаются трефные котлеты и отбивные из свинины; еврейский магазин, в ассортименте которого чёрная икра, свиное сало и нееврейское вино — такова, как говорится, объективная реальность наших дней. Пищевой бизнес — сфера динамичная и прибыльная, и евреи по всему миру весьма активно проявляют здесь свою коммерческую хватку. Понятно, что абсолютное большинство потребителей в этой области бизнеса — неевреи, а спрос, как известно, диктует предложение. Вот так и выходит, что из еврейского в подобных ресторанах, магазинах или пищевых комбинатах — лишь национальность владельца, но никак не кашерность продукции.

А что говорит еврейский закон о таком виде бизнеса? Разрешает ли Тора подобное вложение капитала, и как поступить еврею, решившему вернуться к соблюдению заповедей, в отношении «трефного» магазина, ресторана или производства, в которые вложены его деньги?

Разбору этой темы и посвящена данная статья.

Начнём с того, что почти всё, что запрещено Торой в пищу, разрешено ею для извлечения пользы. Например, некашерных животных можно использовать в качестве рабочей силы, шить из их шкур и шерсти одежду или обувь, использовать в качестве промышленного сырья их мясо и жир. Если так, то, казалось бы, не должно быть никакой проблемы в том, чтобы вести торговлю некашерными продуктами, продавая их неевреям.

Однако дело здесь обстоит далеко не так просто. В мишне («Швиит» гл.7 мишна 3) говорится: «Запрещено вести торговлю мясом “невелы” (кашерного животного, забитого некашерным способом); мясом “трефы” (кашерного животного с повреждением органов, делающим его непригодным в пищу); некашерными животными и пресмыкающимися». В Иерусалимском Талмуде добавлено к этому: «Лишь то, что запрещено по Торе, запрещено к торговле, но то, что запрещено в пищу мудрецами — разрешается к торговле». Спрашивается в Талмуде: «А как же быть с верблюдами и ослами?» (Они запрещены Торой в пищу, но, несмотря на это, точно известно, что их разрешается разводить на продажу и ими можно торговать). Ответ Талмуда: «Отличие в том, что их разводят для работы, а не для употребления в пищу».

В Талмуде приведен источник данного закона. В Торе (Ваикра гл.11), где говорится о запрещённых в пищу видах животных, сказано: «Нечисты они вам», а затем говорится также: «И нечисты будут для вас». Из этого добавления мудрецы учат, что запрет относится не только к употреблению этих животных в пищу, но и к определённому аспекту извлечения пользы из них, а именно — к торговле ими.

В Вавилонском Талмуде данный запрет объясняется подругому. В продолжении вышеприведённой мишны говорится: «Занимающийся ловлей зверей, птиц и рыб, которому случайно подвернулись некашерные животные, имеет право продать их». В Талмуде сказано (трактат «Псахим», лист 23): «Тора пишет в отношении пресмыкающихся “да не будут употребляемы в пищу” (Ваикра 11:41). Это означает, что они запрещены также и к извлечению какойлибо пользы». (Такой вывод сделан, так как здесь изменена привычная словесная форма запрета Торы «не ешьте»). Почему же тогда мишна разрешает охотнику, которому подвернулось запретное пресмыкающееся, продавать его?

Ответ Талмуда: «Дело в том, что в отношении некашерных обитателей вод сказано: “Нечисты будут для вас” (Ваикра 11:11). Данное добавление “для вас” призвано сказать, что они “ваши”, т.е. дозволены к извлечению пользы. Это разрешение распространяется и на остальные виды некашерных живых существ, включая пресмыкающихся.

Но если так, возражает оппонент, то торговля некашерными видами должна быть разрешена изначально и без ограничений. Почему же мишна запрещает её, делая исключение лишь для ловца, да и то при условии, что они попались ему не в результате целенаправленной охоты?

В Талмуде говорится, что данное ограничение выводится из слова “будут” — “нечисты будут для вас”, которое, являясь здесь явно лишним по смыслу, должно означать — останутся в первоначальном статусе запрета.»

Таково заключение Талмуда. В понимании его смысла разделились мнения комментаторов. По одному из них, выведение Талмудом запрета на торговлю из слов самой Торы — это «асмахта», то есть нахождение некой опоры, намёка в Торе для обоснования постановления мудрецов и добавления ему дополнительного авторитета. А на самом деле, торговля пищевыми продуктами из некашерных животных запрещена лишь по решению мудрецов, опасавшихся, что еврей, постоянно имеющий дело с подобным «товаром», отведает ненароком запретной пищи. Поэтому вполне понятна причина, по которой данный запрет не распространяется на виды, используемые, главным образом, в качестве рабочей силы, и на животных, пойманных непреднамеренно. Мудрецы посчитали, что в таких ситуациях данное опасение присутствует весьма слабо, и сочли правильным не вводить здесь своё постановление.

Данного мнения придерживается немалое число виднейших законоучителей, в частности, раби Шломо бен Адерет (сокр. Рашба, Испания, XIII в.) и раби Йехезкель Ланда, автор сборника респонсов «Нода бэЙеуда» (Чехия, XVIII в.).

По другому мнению, данный запрет является запретом Торы. Так считают, например, Тосафот — величайшие комментаторы Талмуда, рабейну Ашер (сокр. Рош, Германия, XIII в.), а также большинство авторитетных законоучителейахароним, в частности, раби Акива Эгер (Пруссия, XIX в.). Как же, в соответствии с этим мнением, объясняется факт нераспространения данного запрета на «рабочие» виды животных и на случайную добычу? Есть два варианта ответа. По одному из них (предложенному автором комментария «Турей Заав» (Польша, XVII в.) на «Шульхан Арух»), причина здесь заключена в явном противоречии, которое Тора оставила в данном вопросе, когда из слов «для вас» выводится общее разрешение на извлечение пользы, а из слов «будут» возвращается общее, опять-таки, запрещение на него. Такое положение вещей явно свидетельствует о том, что Тора оставила мудрецам право решить, какие именно из общего комплекса аспектов извлечения пользы должны быть разрешены, а какие — останутся под запретом, и этот их выбор будет иметь статус закона самой Торы. Мудрецы решили «направить» запрет Торы лишь на торговлю такими видами некашерных животных (и, естественно, любой пищевой продукцией из них), которые употребляются в пищу — опятьтаки, изза того же самого опасения «как бы чего не съел». Они оставили разрешенным разведение и торговлю «рабочими» видами, а также продажу «случайных трофеев» — так как в таких случаях подобным опасением «можно пренебречь». Другое объяснение предложил автор сборника респонсов «Хавот Яир» (раби Яир Хаим Бахрах, Германия XVIII в.). Он считает, что мудрецы получили по устной традиции смысл данного запрета, заложенный в него самой Торой и состоящий в её желании отдалить еврея от возможности съесть запретную пищу. Результат аналогичный — торговля не на постоянной основе, как, например, реализация на рынке случайно пойманной некашерной дичи, а также торговля видами, не предназначенными в пищу, не подпадает под запрет. Однако в любой ситуации, при которой есть основания для такого опасения, ведение бизнеса по закупке, переработке и реализации продуктов питания из некашерных животных (а также разведение этих животных для продажи на забой), является нарушением запрета Торы.

Инвестирование средств

в «трефной» бизнес

Выше было показано, что в случае, когда еврей далёк от опасности «вкусить» запретную пищу, закон не запрещает ему получать доход от продажи некашерных животных. А что скажет закон в ситуации, когда еврей простонапросто наймёт себе на работу управляющегонееврея, который, получив деньги «на руки», будет сам «крутить» бизнес от имени и по поручению хозяина, отдавая ему весь доход и получая за свою деятельность зарплату и бонусы? Ведь, казалось бы, и при таком раскладе еврей тоже не контактирует непосредственно с «некашерной пищей», и, даже, что называется, в глаза её не видит. Так почему же не дозволить подобный «гешефт»? Один из виднейших законоучителей «нового времени» раби Моше Софер, автор авторитетнейшего сборника респонсов «Хатам Софер», давшего автору «второе имя» (Словакия, первая половина XIX в.), в корне не согласен с подобной постанов кой вопроса. Он, с одной стороны, соглашается с «Ховат Яир», что данный запрет, несмотря на то, что он из Торы, имеет в своей основе опасение «как бы чего не съел». Но, в то же время, он решительно утверждает, что у нас нет права выводить на основании нашего понимания смысла законов Торы какиелибо облегчения в их практическом исполнении. Вполне возможно, пишет он в одном из респонсов, что в отношении некашерных животных, используемых в пищу, запрет Торы на торговлю имеет статус «гзерат акатув», то есть не имеющего логического объяснения, безотносительно того, «контактирует» ли еврей со своей «трефной» продукцией непосредственно, или нет.

Получается, что по мнению Хатам Софера, данный запрет относится не только непосредственно к торговой деятельности еврея, но также и к его деньгам, перекрывая возможность их вложения в «трефной» бизнес. И поэтому, даже если еврей живёт где-нибудь за тысячи километров от принадлежащей ему «трефной» торговой «точки», он всё равно постоянно преступает запрет Торы самым фактом того, что его деньги «работают» в подобном бизнесе.

Такая точка зрения была поддержана целым рядом других выдающихся авторитетов аллахи. Однако существует и другое понимание вопроса. В известном своде респонсов «Даркей тшува» на «Шулхан Арух» (часть «Йорэ Деа», пар.117) приводится мнение некоторых законоучителей, считающих, что «буква закона» позволяет обосновать алахическое разрешение на вложение денег в «трефной» бизнес, если будет соблюдено условие, что еврейинвестор не имеет контакта с производимой и продаваемой продукцией. Основанием этому разрешению служит талмудический принцип «двойного сомнения» — «сфек-сфека» на языке Талмуда. В нашем случае этот принцип действует так: вопервых, у нас есть общее сомнение, является ли данный запрет запретом Торы или постановлением мудрецов (ведь это предмет разногласия между законоучителями). Если мы решим, что это запрет мудрецов, основанный на опасении «как бы чего не съел», то в нашем случае, когда это опасение отсутствует, он не действует — значит, можно смело вкладывать деньги.

Но даже если мы предположим, что это запрет Торы, то всё равно остаётся сомнение: прав ли Хатам Софер, определивший его как «гзерат акатув» или же, на самом деле, он даже по Торе целиком основан на том же самом опасении, и поэтому, опять-таки, в нашем случае разрешено инвестировать средства в подобный бизнес.

И так как с каждой стороны данного сомнения мы находим облегчающее решение, то на выходе это даёт нам алахическое разрешение. Однако необходимо отметить, что среди авторитетных законоучителей поначалу лишь единицы изначально разрешали вкладывать деньги в подобные «совместные проекты» с неевреями «в открытую». Большая же часть определяла подобный бизнес лишь как «не запрещённый по букве закона», и, по их мнению, Б-гобоязненному еврею следует устрожить и не вкладывать в него средства. Дело в том, что кроме мнения Хатам Софера, нужно учесть и мнение другого видного законоучителя, автора сборника респонсов «Двар Шмуэль», по которому, даже если мы примем за основу алахи, что данный запрет является постановлением мудрецов, всё равно он продолжает действовать даже в случае, когда отсутствует опасение «как бы чего не съел». Причина в том, что, по этому мнению, здесь должен действовать талмудический принцип «ло плуг рабанан», то есть «мудрецы не разделили», в соответствии с которым постановление, введённое ими по какойлибо причине, распространяется и на ситуации, в которых эта причина отсутствует, для того, чтобы избежать путаницы и ошибок в его соблюдении. Исходя из всего этого, напрашивается вывод, что весьма маловероятно, что в наше время гделибо найдётся раввин, компетентный в имущественных аспектах алахи, который выдаст разрешение априори, «напрямую» вкладывать деньги в «трефной» бизнес, становясь его совладельцем. Даже если вся «трудовая деятельность» в нём будет осуществляться неевреями, и у еврея-инвестора не будет никакого контакта с «трефой», такой вариант инвестиций всё равно закрыт для еврея, соблюдающего заповеди. Однако существуют и разрешённые варианты, к рассмотрению которых мы сейчас и перейдём.

Некашерный, но дозволенный

Вспомним слова Иерусалимского Талмуда, приведённые в начале статьи, из которых следует, что обсуждаемый нами запрет относится лишь к тем животным и производимым из них продуктам питания, которые запрещены в пищу самой Торой. Однако те виды пищи, которые запрещены к потреблению лишь по повелению мудрецов, изначально дозволены к ведению бизнеса. Более того, в авторитетных алахических источниках сказано, что даже такие виды продуктов, в отношении которых имеется спор между законоучителями, запрещены ли они в пищу по Торе или по постановлению мудрецов, тоже разрешены к ведению бизнеса.

Поэтому еврей имеет полное право торговать пищевой продукцией, ингредиенты которой кашерны, но приготовление которой осуществлялось неевреями — ведь запрет на пищу, сваренную неевреем — это постановление мудрецов, а не запрет Торы. То же самое верно и в отношении хлебобулочных изделий, ведь и «нееврейский хлеб» — это тоже постановление мудрецов.

Так же у еврея есть полное право вкладывать средства в производство и продажу молока и молочных продуктов — ведь молоко кашерных животных, надоенное неевреем (без присутствия еврея наблюдателя) запрещено в пищу лишь по постановлению мудрецов, опасавшихся, что нееврей захочет подмешать в него молоко некашерных животных.

И даже если трефной ингредиент «конкретно» присутствует в продукции, только не «в открытую», а в растворённом, переработанном в смеси виде, то даже если его вкус явно ощущается в ней, всё равно она дозволена к купле-продаже. Ведь и в отношении известного алахического принципа «вкус запретной пищи — это как сама пища» имеется разногласие между законоучителями, является ли он законом Торы или лишь постановлением мудрецов. И поэтому алаха разрешает еврею торговать тортами, пирожными и другими подобными изделиями, в составе которых присутствует весьма ощутимое количество запретных животных жиров, эмульсий и вкусовых Едобавок очень сомнительного происхождения, потому что подобные ингредиенты ощущаются в конечной продукции лишь в «форме» вкуса.

«Несъедобная» часть «съедобного» бизнеса

Много лет тому назад один из виднейших законоучителей наших дней, раби Овадья Йосеф, от вечал на непростой алахический вопрос. Одному религиозному еврею, владельцу гостиницы, поступило выгодное деловое предложение от всемирной сети отелей «Хилтон» о передаче здания гостиницы в её ведение для открытия переоборудованного отеля уже под её именем. В результате еврей, юридически остающийся владельцем здания, получал право на определённый процент от доходов отеля, причём по условиям договора, у него не было никакого права вмешиваться в какой-либо из аспектов деятельности по его эксплуатации. А так как и кухня, и ресторан отеля должны были стать, разумеется, полностью «трефными», то встал вопрос, не считается ли участие еврея в таком совместном предприятии и получение им доли от его доходов, нарушением запрета на ведение торговли «трефными» продуктами питания.

Казалось бы, ситуация здесь действительно проблемная. Ведь здание, оставаясь в собственности еврея, является его капиталом, вложенным в бизнес, одним из аспектов которого является закупка, приготовление и продажа «трефы». И, по Хатаму Соферу, несмотря на то, что у еврея-компаньона нет доступа к ней, он всё же считается преступающим запрет Торы. Соответственно, даже принимая во внимание мнение, разрешающее подобную практику с точки зрения буквы закона, всё равно априори разрешить участвовать в таком бизнесе не представляется возможным. Однако в своём ответе раби Овадья Йосеф разрешил тому еврею подписать предложенное соглашение. Он основывал своё решение на весьма «новаторском» допущении в понимании мнения Хатама Софера, по которому тот устрожает только в случае, когда еврей-инвестор является собственником «трефной» продукции, выпускаемой предприятием, в которое он вложил деньги. Лишь тогда, когда у еврея есть имущественные права на «трефную» продукцию и теоретическая возможность появиться на производстве (или в магазине, ресторане и т.п.) и отведать от неё, Тора запрещает ему быть владельцем (или совладельцем) подобного бизнеса. Однако в ситуации, подобной нашей, когда в соглашении специально оговорено, что у еврея нет юридического права вмешиваться в деятельность отеля, включая его кухню и ресторан, получается, что соучастие еврея в бизнесе ограничивается лишь предоставлением здания. И тогда, утверждает раби Овадья Йосеф, даже по Хатаму Соферу подобное вложение средств дозволено изначально.

И теперь, в результате такого новаторского объяснения мнения Хатама Софера, мы получили алахически разрешённый способ вложения средств в «трефной» бизнес. Опираясь на решение раби Овадьи Йосефа, еврей имеет право стать, например, совладельцем «трефного» ресторана и получать свою долю доходов с него, при условии, что в соглашении о партнёрстве будет специально оговорено, что:

1. У него нет юридического права вмешиваться в деятельность ресторана по закупке, приготовлении и реализации его ассортимента

2. Его доля инвестиций идёт лишь на покупку или аренду помещения, оформление интерьера, зарплату персонала и тому подобные «несъедобные» аспекты бизнеса.

«Кредитный» вариант

Поскольку корень проблемы в нашем вопросе — это право собственности еврея на «трефные» продукты питания, то, по идее, сам собой напрашивается вариант решить её, простонапро сто определив статус инвестиций не как приобретение доли в совместном бизнесе, а лишь как денежную ссуду. Другими словами, стать не совладельцем, а кредитором. Тогда выданные деньги перейдут целиком в собственность должника-нееврея, и осуществляемый на них «трефной» бизнес никак еврея «не касается». Соответственно, и доход, получаемый им, будет считаться доходом от выданной ссуды, а не от этого бизнеса.

Однако тут имеется одна серьёзная «загвоздка». Дело в том, что в нашем случае инвестор, на самом деле, хочет иметь определённый процент от доходов бизнеса. Ведь само определение понятия «ссуда под проценты» подразумевает получение процента лишь от самой выданной суммы ссуды, но никак не от дохода того «дела», в которое должник вкладывает её. И поэтому требование кредитора о выплате процентов именно с дохода фактически означает его желание стать не кем иным, как компаньоном должника в его бизнесе, даже если формально договор «обставлен» как денежная ссуда.

Ввиду этого, многие авторитеты алахи (их мнения приведены в вышеупомянутом сборнике «Даркей Тшува») запрещают подобные ссуды. Единственный путь, который они оставляют инвестору — это выразить предполагаемый размер его доли от общего дохода в виде некоего твёрдого процента от суммы выдаваемой ссуды. А если партнёрнееврей не захочет идти на такое соглашение, опасаясь, что реальный доход не достигнет предполагаемого уровня, то предлагается следующий выход: в договор вводится пункт, по которому кредитор обязывается в подобном случае учесть интересы должника и обеспечить справедливое распределение реальной прибы ли, урезав соответствующую сумму с причитающихся ему процентов от ссуды.

Такой вариант, разумеется, будет считаться наиболее «алахически выверенным». Однако и первый путь, как ни странно, тоже имеет «право на жизнь». Дело в том, что здесь надо учитывать ещё один существенный нюанс отличия ссуды от компаньонства, состоящий в том, что при ссуде все риски вложения берёт на себя один лишь должник, так что в случае полной неудачи бизнеса и потери взятых в долг денег он обязан вернуть всё сполна кредитору. В случае же вложения в совместный бизнес, риски распределяются между совладельцами, и при провале компаньоны теряют свои деньги.

Поэтому, если с юридической точки зрения оформление договора как долговой ссуды действительно перекладывает всю ответственность за риски на должника, то получается, что мы явно имеем дело не с «обычным» инвестированием в бизнес, при котором сам инвестор тоже рискует. Так что, если в соответствии с имущественным законодательством государства такой договор «засчитывается» как долговой документ, то еврей-кредитор, несмотря на то, что взимает в качестве выплаты процентов некую долю от доходов бизнеса, не считается его совладельцем. А если так, то и к такой ситуации в полной мере относится вышеприведённое разрешение раби Овадьи Йосефа. Ведь и здесь не деньги еврея работают на закупке и реализации «трефной» продукции, а деньги, принадлежащие должникунееврею, и у еврея нет никакого юридического права и фактического выхода на «контакт» с этой продукцией, что автоматически снимает опасение «как бы чего не съел».

В соответствии со всем вышесказанным, у ре лигиозного еврея, желающего инвестировать средства в «трефной» бизнес, имеются три возможных стратегических варианта:

1. Оформить вложение денег как долговую ссуду под процент от её суммы, определённый в соответствии с предполагаемым размером дохода от бизнеса; при желании партнёра — с введением пункта об обязательстве кредитора учесть интересы должника в случае, если доход не достигнет предполагаемого уровня.

2. Юридически оформить вложение как инвестирование лишь в «несъедобную» часть бизнеса, например, в его недвижимость, выплату зарплаты персоналу и т.п., с введением в договор условия, по которому у инвестора нет права каким-либо образом вмешиваться в деятельность совместного предприятия по закупке, переработке и реализации «трефной» продукции.

3. Оформить вложение как денежную ссуду, с условием выплаты процентов с доходов самого бизнеса — лишь в том случаем, когда в местном светском законодательстве такой договор рассматривается как долговой документ, а не как заключение компаньонства.

Ситуация «постфактум»

До сих пор мы рассматривали вопрос о «будущем» вложении средств в «трефной» бизнес. Теперь поговорим о ситуации, когда еврей уже вложил деньги в подобное предприятие, став его хозяином или совладельцем, и теперь задаётся вопросом: «Как быть с бизнесом?»

Начнём с самой проблемной ситуации — еврейвладелец «малого бизнеса», например, ресторанчика или продуктовой лавки, который сам принимает непосредственное участие в его работе, и, соответственно, находится в постоянном контакте с «трефными» продуктами питания. Тут налицо оба «отягчающие обстоятельства»: и еврейский капитал, «работающий» в торговле «трефным», и сам еврей, постоянно имеющий возможность съесть что-нибудь «не то». В этом случае, по всем мнениям, выход только один — закрыть бизнес, причём как можно скорее.

В алахических трудах обсуждается ситуация, когда подавляющая часть ассортимента — это разрешённые к торговле продукты, но имеются и такие «товары», как чёрная икра, балык и свиное сало, предлагаемые ради привлечения покупателей-неевреев, чтобы выжить в конкурентной борьбе. Как расценить подобное? Автор алахического труда «Арух аШулхан» раби Ихиель Михл Эпштейн (Польша, вторая половина XIX в.) не то, чтобы разрешал, но и не запрещал подобную практику. Он считал, что это не подпадает под определение «запретный бизнес», так как продажа подобных товаров не является основной целью данного бизнеса и главной статьёй его доходов, а служит лишь вспомогательным фактором для успешного ведения торговли разрешёнными продуктами.

Однако его мнение отвергается другими видными авторитетами алахи, такими как «Даркей Тшува» и раби Моше Файнштейн. Они считают, что в случае, когда закупка и продажа поставлена на постоянную основу, уже не имеет значения ни доля в общем объёме продаж, ни цель самого действия — это «по определению» бизнес, и бизнес «трефной». Такова практическая алаха. Поэтому, даже если в результате отказа от подобной практики еврею придётся закрыть свой бизнес по причине отсутствия покупателей, он обязан пойти на это, дабы не преступать запрет.

Другая ситуация. Еврей — владелец или совладелец «трефного» бизнеса, не принимающий никакого непосредственного участия ни в закупках, ни в производстве, ни в реализации продукции. В такой ситуации, с одной стороны, практически отсутствует элемент опасения «как бы чего не съел», но с другой — еврейский капитал активно задействован в «деле». Выше было приведено мнение некоторых законоучителей, по которому в подобных случаях закон разрешает еврею вложение средств в такой бизнес. И хотя, практическая алаха не позволяет опереться на это мнение изначально, но всётаки, для ситуации постфактум, когда деньги уже вложены, оно обладает достаточным авторитетом, чтобы взять его за основу алахи. И таково мнение автора сборника респонсов «Яд Ицхак», приведённое в «Даркей Тшува».

Тем более это верно в отношении современных «баалей тшува», которые, как правило, вложили деньги в подобный бизнес ещё на предыдущем этапе своей жизни, когда не имели элементарных знаний даже об основных запретах Торы, не говоря уже об имущественных аспектах закона. Поэтому в таких случаях представляется вполне правильным разрешить «баалей тшува» продолжить своё участие в подобном бизнесе без изменений.

Изначально, конечно же, следует предложить им продать бизнес или свою долю в нём, либо переоформить её по одному из способов, приведённых выше. Но если это грозит серьёзными финансовыми потерями или связано с большими затруднениями, то, как было сказано, алаха дозволяет оставить всё без изменений.

Но, опять-таки, оговоримся, что это верно лишь в отношении ситуации, когда хозяин или совладелец действительно не имеет никакого контакта со своей «трефной» продукцией. Но если он регулярно посещает производство или ресторан и находится там для осуществления контроля за происходящим или просто по «велению души», то никакого алахического разрешения на подобное ведение бизнеса не может быть даже в принципе, так как в таком случае к нему в полной мере относится опасение «как бы чего не съел»

Нееврейское вино и еврейский чизбургер

Тут следует упомянуть ещё один аспект вопроса. Все приведённые выше послабления в практическом исполнении запрета на торговлю относятся лишь к продуктам питания, запрещённым в пищу, но дозволенным к извлечению пользы. Однако они не распространяются на такие виды пищи, которые запрещены вообще к получению от них какойлибо пользы, например, нееврейское вино и мясо, сваренное в молоке. Поэтому, казалось бы, владелец ресторана или магазина, в ассортименте которых имеется нееврейское вино, а также точки «фастфуда», предлагающей такие блюда, как чизбургер, нарушают запрет, получая доход от этих продуктов.

Однако, если «присмотреться», можно и здесь отыскать «облегчающие» обстоятельства. Нужно учесть тот факт, что запрет мяса, сваренного в молоке, согласно Торе, появляется лишь там, где использован «привычный» способ варки, при котором мясо погружено в кипящее молоко. В случае с чизбургером горячее мясо лишь кладётся на расплавленный горячий сыр, и такой «термоконтакт», по мнению законоучителей, варкой не считается, и поэтому это «изделие» дозволено к извлечению пользы (хотя и запрещено в пищу постановлением мудрецов).

Кроме этого, здесь действует ещё один разреша ющий фактор. Дело в том, что мясо некашерных животных, сваренное в кашерном молоке, дозволено изначально к извлечению пользы. А что будет в отношении трефной говядины и баранины? По мнению Рамбама, изложенному в комментарии на мишну в трактате «Кретут», на них тоже не распространяется запрет «мяса в молоке». Это его мнение приведено законоучителями в качестве алахи. И поэтому, в случае с «трефным» фастфудом подобное мясо, даже будучи «конкретно» сваренным в молоке, дозволено к получению от него дохода. Опятьтаки, напомним, лишь при условии, что владелец-еврей не имеет непосредственного контакта с продукцией своего «заведения».

А вот с вином дело обстоит несколько иначе. В отношении запрета на его продажу, мы находим разногласие между «Шулхан Арухом» и Рамо («Йорэ Деа», пар. 123). Рамо приводит мнение некоторых законоучителей, считающих, что в наше время нет запрета на торговлю нееврейским вином, потому что его уже не возливают во имя служения идолам. И хотя Рамо завершает словами: «И лучше устрожить», всётаки алаха уже сложилась по мнению законоучителей, считающих, что нельзя запретить еврею торговать нееврейским вином, так как ему есть на кого опереться в облегчении закона.

Но это верно лишь в отношении ашкеназских общин, идущих за мнением Рамо. Однако по от ношению к представителям восточных общин, идущим за мнением «Шулхан Аруха», данное облегчение «не работает» — ведь рабейну Йосеф Каро, составитель «Шулхан Аруха», безусловно запрещает любую торговлю нееврейским вином. И выходит, что ашкеназские «баалей тшува» — владельцы ресторанов или магазинов, продающих нееврейское вино, могут продолжать получать доходы с его продажи (опятьтаки, только если они являются лишь инвесторами и не находятся непосредственно «на местах»). Однако выходцам из бухарской, горской и грузинской общины это запрещено, и у их «баалей тшува» нет иного выхода, кроме как полностью исключить нееврейское вино из ассортимента торговых «точек». Таковы в целом положения закона в отношении «трефного» бизнеса в ситуации постфактум. Итак, нами были рассмотрены вопросы, связанные с правом собственности и вложением средств в столь проблематичной, как было показано, области бизнеса, как производство и торговля «трефными» продуктами питания. А каков закон в отношении, скажем, найма на работу в данной сфере деятельности? Нужно ли отказываться от случайно подвернувшегося «выгодного дельца», если оно — «трефное»? Можно ли хозяину-еврею организовать «трефную» столовую для своих работников-неевреев?

Об этом, с Б-жьей помощью — в следующей статье.

Из журнала «Мир Торы»