Прощение и очищение

Йом Kunyp — День Искупления имеет два аспекта. Первый — это капара — прощение согрешившего или искупление: «Ибо в сей день освободят тебя от греха» (Ваикра 16:30). Это значение отражено в молитве, читавшейся Первосвященником в Святом Храме: «Даруй прощение грехов».

Вторым аспектом Йом Кипура является тоора — катарсис или очищение. Как сказано: «Ибо в сей день освободят тебя от греха, чтобы очистить тебя…» Идея очищения также отражена в молитве Йом Кипура в Храме. Первосвященник обращался к собравшимся со словами: «Да будете вы чисты перед Б-гом».

Эти два мотива неоднократно повторяются во всех молитвах, произносимых в Йом Кипур. «Прости нас… омой нас водой очищения…»

Оба этих аспекта — прощение согрешившего и очищение, являются прямым следствием, а также средством излечения онтологических последствий греха, так как грех налагает на человека ответственность за преступление, чувство вины и, одновременно, оскверняет его.

Для того, чтобы разобраться в понятиях капара (прощение) и тоора (очищение), нужно вникнуть в смысл того, что подразумевается под ответственностью и осквернением, порождаемыми грехом.

Грех и наказание за него рождаются одновременно. Никакой грех не проходит безнаказанно; будь то земной или небесный суд — кара неизбежна. Вера в возмездие и наказание — фундамент иудаизма. «Человек, который говорит, что Священный, да будет Он благословен, оставляет грех безнаказанным, да лишится внутренностей своих, ибо сказано: “Он — Скала и Его творение совершенно, ибо все Его пути — пути правосудия”» (Вавилонский Талмуд, Бава Кама 50а). И в Торе сказано: «Итак знай, что Ашем, Б-г твой, есть Б-г, Б-г верный, который хранит завет и дарит милость любящим Его и сохраняющим заповеди Его до тысячи родов и воздает ненавидящим Его… губя их» (Дварим 7:9). Еврейская религия основана на вере в возмездие и наказание и на убеждении, что грех ни в коем случае не преходящее явление, которое проходит бесследно, не налагая на человека никаких обязательств. Грех и наказание всегда связаны между собой. Пожалуй, самым верным определением греха будет такое: грех — это действие, которое влечет за собой наказание. Наказание существует только потому, что существует грех.

Капара означает прощение или снятие обвинения. Это юридическое понятие, заимствованное из законов о собственности. Как человек может освободить своего собрата от долга, так и Б-г может освободить человека от наказания, которое он должен понести за свой грех. Капара устраняет необходимость в наказании.

Первый пример капары мы находим в истории греха, совершенного Каином (Берешит 4:7). Ашем предупреждает Каина: «Если ты исправишься, то наказание будет отменено», если же нет, «грех (наказание) лежит у двери». Наказание, как мы видим, связано с проступком. В Писании также сказано о снятии греха. Пророк Натан говорил царю Давиду (II Шмуэль 12:13): «И Ашем снял с тебя грех твой, ты не умрешь». Раши, средневековый комментатор Писания, объясняя стих Берешит 32:21, заметил, что «везде, где термин капара упоминается в связи с нарушениями и грехом… он означает очищение от греха, снятие его». Устанавливается как бы преграда наказанию. Посредством тшувы (раскаяния) и капары (искупления) человек воздвигает защитную стену между собой и наказанием за свой грех. Согласно Раши, слова капара (искупление) и кофер (плата за нанесенный урон) происходят от одного корня кфр и имеют близкое значение. Наказание само по себе не является чисто негативным явлением; для устранения его должна быть предложена и уплачена компенсация. Такая плата производится посредством тшувы (раскаяния). Капара (искупление) — результат такого «выкупа» за грех человека, который освобождает его от наказания.

Все это касается ответственности за грех, которую навлекает на себя грешник. В то самое мгновение, когда ему даровано прощение и наказание снимается с него, долг человека погашается.

Однако грех обладает еще таким свойством, как осквернение. Еврейское мировоззрение признает состояние «нечистоты от греха» (тумат ахет). Писание изобилует примерами самоосквернения, нечистоты, погружения в трясину греха. Эта нечистота оставляет отметину на личности грешника. Совершенный грех как бы затмевает Б-жественный нимб, окружающий чело человека, нарушает его духовную цельность. Кроме частого повторения этой идеи в Писании и в назиданиях Агады, мы также находим много конкретных примеров «нечистоты от греха» и в Алахё (Еврейском Законе).

Согрешивший еврей претерпевает изменение своего юридического статуса. Если человек совершает запрещенный поступок, за который полагается наказание плетьми или смертная казнь, он не только должен нести наказание за свои грехи, но также не может более выступать свидетелем в еврейском суде. Этот факт не является дополнительным наказанием, а скорее указывает на изменение личного статуса. После совершения греха человек уже не тот, кем он был раньше. Изначально каждый человек может рассматриваться как свидетель, заслуживающий доверия, Мне представляется, что естественная правдивость — составная часть человеческого характера. В тот самый момент, когда человек грешит, его ценность понижается, он становится духовно неполноценным, теряя таким образом свой прежний статус. Грех лишает человека его естественных привилегий и уникальных человеческих качеств. Он подвергается полному перерождению, его первоначальная личность исчезает и заменяется другой. Это не род наказания или штрафа и не проявления злобы, гнева или мстительности Всевышнего. Это «метафизическое» преобразование человеческой личности, Б-жественного образа человека.

Коммунисты говорят о совершении «ошибок» и об «отклонениях», у них отсутствует понятие греха. Ошибка не подразумевает метафизической нечистоты или физического осквернения. «Ошибка» — юридический рациональный термин, грех же наносит урон внутренним свойствам человека и глубоко, всепроникающе воздействует на его жизнь.

В самом деле, истинная тшува (раскаяние) должна приводить не только к капаре (прощению и аннулированию наказания), но и к тооре (очищению) от тумы (духовного осквернения), освобождая человека от грубого невежества и бесчувственности. Такая тшува восстанавливает духовную жизнеспособность человека и возвращает его в его первоначальное состояние.

А иногда она подымает человека до таких высот, о которых он никогда и не мечтал.

Очищения можно достичь только личным раскаянием

Согласно мнению Рабби Иеуды Анаси День Искупления дарует прощение от греха даже тому, кто сам не раскаялся (Вавилонский Талмуд, Йома 846). Возникает вопрос, может ли еврей, который согрешил и в результате этого потерял право быть свидетелем в суде, считаться правомочным свидетелем после Дня Искупления, если он лично не раскаялся? Ответ: категорическое «нет». Капара (искупление) приносит освобождение от наказания. «Плата за нанесенный урон» защищает человека от гнева Небес. Однако его личность остается оскверненной, и он может быть спасен только посредством «ритуального омовения», т. е. чистосердечного раскаяния. Капара (освобождение от наказания) возможна даже тогда, когда человек сам не раскаялся, но тоора (очищение) немыслимо без этого.

Капара главным образом связана с жертвоприношениями, которые в Священном Храме приносились в дневные часы. Обряд же очищения, наоборот, начинается с наступлением ночи, при «освящении дня» — время суток, когда, согласно еврейскому закону, зарождается новый день.

Очищение — условие приближения человека к Б-г непосредственное появление «перед Б-гом», и потому духовно возвышающее переживание.

Существуют две формы исповеди в Йом Кипур: общинная и личная, частная. После разрушения Храма общинная исповедь, произносимая в синагоге ведущим молитву, заменяет исповедь Первосвященника. Но интимная, личная исповедь согрешившего человека, обращенная вовнутрь, к самому себе, остается исключительно в сфере личной ответственности. Именно она приводит к очищению. Общая исповедь, приводящая к капаре (прощению), должна произноситься вместе с ведущим молитву. Но не существует посредника для достижения самоочищения, так как из самого определения ясно, что это личный долг человека. С точки зрения еврейского закона невозможна ситуация, когда человек ритуально нечистый посылает посредника совершить вместо него обряд омовения. Никто не может передать другому право освобождения его от состояния нечистоты и возвращения в состояние святости.

Во времена Храма Первосвященник «обращался ко всем собравшимся» и говорил: «Мы, священники Храма, обязаны выполнять заповеди, касающиеся жертвоприношений в Йом Кипур, посредством которых даруется капара, освобождение от греха. Однако акт очищения это то, что вы должны выполнить сами, каждый человек в своем сердце». И затем он говорил: «Да будете вы чисты!»

Поэтому исповедь, читаемая во время минхи перед Йом Кипуром, целью которой является очищение, произносится лично каждым молящимся, ибо никто не может выбрать себе посредника для очищения. Каждый еврей обязан сам проникнуться «святостью дня» и предстать таким, каков он есть, «перед Ашемом». С наступлением Йом Кипура каждый человек прислушивается к внутреннему голосу, который взывает к нему: «очистись».

Мишна учит нас: «Рабби Акива сказал: Счастлив ты, Израиль! Перед Кем ты очищаешься? И Кто очищает тебя? Твой Отец, Который пребывает на небесах» (Мишна Йома 8:9).

Рабби Акива сказал эти слова после падения Второго Храма. Для того, чтобы понять все их значение, мы должны попытаться представить себе состояние павших духом евреев в первый год после разрушения Храма. Когда пришел Йом Кипур, люди вдруг поняли, что больше не будет жертвоприношений, Первосвященник не войдет в Святая Святых, не будет ни воскурений, ни всеобщего ликования при выходе Первосвященника. Они оказались лишенными священной службы, уничтоженной с гибелью Храма. Они почувствовали, что все, что было дорого им, утрачено, и нет надежды возместить утрату, что они навсегда погружены в глубокую темноту, окружившую их. И вот тогда рабби Акива провозгласил: «Счастлив ты, о Израиль, перед Кем ты очищаешь себя?» Ты можешь достичь духовной чистоты и без жертвенной службы Первосвященника. Подчинись указанию «Очистись перед Б-гом», и этого будет достаточно. Приди и предстань «перед Б-гом». Почувствуй Его близость, и ты будешь очищен.

«Кто очищает тебя? Твой Отец на Небесах». «Как ритуальное омовение очищает нечистого, так Пресвятой, да будет Он благословен, очищает Израиль…» Человек должен предстать перед Б-гом и войти в святость Йом Кипура так же, как он погружается в микву. Он должен войти весь целиком, сбросив все покровы, каждой частью своего существа.

«Будь чист перед Ашемом!» «Заслугами этого дня освобожу тебя от греха, чтобы очистить тебя». На иврите фраза «освобожу тебя от греха, чтобы очистить тебя» построена так же, как стих Берешшп, который гласит: «кого Б-г сотворил, чтобы сделать», что означает: «кого Б-г сотворил и сделал». Значит, мы можем прочесть ее так: «Он освободит тебя от греха и очистит тебя».

Путь грешника и путь греха

Основная часть раскаяния — исповедь. Как уже упоминалось ранее, существуют два вида исповеди: целью одной является капара (прощение греха), другой — тоора (очищение). Хотя литургическая формулировка этих двух понятий идентична, все же раскаяние, ищущее прощения, совершенно отлично от раскаяния, ищущего очищения.

Среди тех, кто не заслуживает доверия как свидетель, Талмуд отмечает игроков в кости, ростовщиков и тех, кто наживается на состязаниях голубей. Затем Талмуд задается следующим вопросом: «Игроки… когда можно будет считать, что они раскаялись? Когда они сломают свои игральные кости и изменятся до такой степени, что не будут играть даже ради развлечения… А ростовщик? Когда он разорвет свои кредитные расписки и переродится настолько, что откажется одалживать деньги под проценты даже идолопоклонникам? Дрессировщики голубей, то есть те, кто устраивает состязания голубей… Когда они могут быть восстановлены в правах? Когда они уничтожат свои ловушки для голубей и не захотят предаваться своему пороку даже в пустыне?» (Вавилонский Талмуд, Санхедрин 256: ср. с формулировкой Маймонида, Законы Дачи Показаний, глава 1, параграфы 5—8).

Вышеуказанные нарушения это нарушения запрета воровать и грабить. Почему же раскаяние в их совершении не считается полным, даже если кающиеся прекратили свое воровство и мошенничество? Ведь игра в кости не на деньги, одалживание денег идолопоклонникам и установка ловушки для голубей в пустыне не запрещены законом. Почему же раскаяние этих грешников не является «раскаянием совершенным» до тех пор, пока они буквально не уничтожат свои игральные кости, не разорвут свои заемные расписки и не сломают ловушки для голубей?

Интересно отметить, что Маймонид обсуждает этот вопрос не среди законов раскаяния, а в разделе о даче показаний. Причина этого в следующем: чтобы вновь обрести право быть свидетелем в суде, необходимо более полное очищение от греха, чем то, которое требуется, чтобы заслужить прощение, и о котором говорится в законах раскаяния. Все, что требуется для прощения, — сожаление грешника о прошлых действиях и его решение не повторять прежних заблуждений.

Однако раскаяние, ищущее очищения, требует полного отказа от греховного окружения, от сопутствующих факторов и всех сил, создающих атмосферу греха. Чтобы обрести очищение, вернуть себе первоначальную цельность, человек должен уничтожить игральные кости, порвать заемные документы и сжечь за собой все мосты, ведущие в мир греха.

Таким образом, мы видим, что существуют два уровня отчуждения: первый — это отчуждение от самого греха и второй — отклонение от тропы, ведущей к греху. Грех не создается из ничего. Злодеяние является продуктом определенной атмосферы, благоприятных условий — чужая лесть, своя лень, воображаемые и реальные страхи, слабость или бесхарактерность — таков «путь греха».

Даже когда мы в действительности не совершаем дурного поступка, мы часто находимся на «пути греха». По сторонам этой дороги грех свободно дает ростки, цветет, плодоносит и пускает крепкие корни. Подобно любому органическому созданию, грех нуждается в среде, в которой он может существовать и разрастаться.

Для прощения греха (капара) достаточно раскаяния. Только человек, который действительно совершил нарушение, должен искать капару. Однако для достижения очищения отказ от греха является только первой ступенью раскаяния. Необходимо воздержание от греха в соответствии со специальным запрещением, но и этого еще мало. Нужно отказаться от всяких попыток пройтись «по тропе греха» — «Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник — помыслы свои».

В этих строках говорится не о воздержании от самого греха, а о том, что нужно избегать пути, ведущего к греху и от греха. Здесь сказано не о «грешных помыслах», а просто о «помыслах», что означает весь образ мышления человека, его мировоззрение, интеллектуальные заблуждения и путаницу чувств, которые порождают грех, а затем, как в темницу, ввергают в него человека.

«Новое сердце и новый дух» приобретаются только путем удаления от пути греха, что считается совершенным раскаянием, в то время как для достижения капары, прощения, необходимо только избегать греховных поступков.

Неиссякаемая доброта и справедливость

В Кабале обсуждается такой вопрос: когда человек раскаивается, после чего его грех вычеркивается, — является ли это следствием Б-жественного милосердия или Б-жественного правосудия, знак ли это Б-жественной милости или знак истины и справедливости?

Писание и учения наших мудрецов содержат положения, подтверждающие как одно, так и другое предположение. Пример раскаяния, принятого благодаря Б-жественному милосердию, продемонстрирован в случае с царем Израиля Менаше, «для которого Пресвятой, да будет Он благословен, проложил путь под Троном Славы», чего не произошло бы, если бы решение зависело от правосудия. А в Иерусалимском Талмуде сама возможность раскаяния приписывается воле Пресвятого. Ашем милостив и праведен, и потому-то «Он наставляет грешников на праведный путь». (Теилим 25:8). У Мудрости спросили: «Каково наказание грешнику?» Мудрость сказала: «Гнев преследует нечестивого». Спросили у Пророка: «Каково наказание грешнику?» Пророк ответил: «Грешная душа умрет». Спросили у Пресвятого, Он сказал: «Пусть он раскается и будет прощен» (Иерусалимский Талмуд, Макот 2:6).

В Торе тема раскаяния появляется несколько раз, но наиболее подробно она разработана в инциденте с золотым тельцом, где упоминается тринадцать атрибутов Б-га, которые мы перечисляем в молитвах Йом Кипура — дня Б-жественного сострадания. Эти тринадцать атрибутов включают «неиссякаемую доброту и справедливость», откуда мы можем заключить, что раскаяние существует не только благодаря милосердию, но оно также связано с атрибутом справедливости.

На самом деле раскаяние охватывает оба эти атрибута. Раскаяние, наградой которому становится прощение, есть следствие неиссякаемой доброты и милости Ашема (хэсед). Если человек раскаивается в грехе, но еще не покинул тропу греха, он не считается очищенным от осквернения. Его решение не грешить, возможно, вызвано страхом наказания. Но даже в этом случае Пресвятой, да будет Он благословен, принимает его раскаяние и прощает его. Конечно, это следствие доброты и милосердия Всевышнего.

В противоположность этому, раскаяние, которое удовлетворяет требованиям строгого Б-жественного правосудия и справедливости, может быть достигнуто только путем полного очищения. Такое раскаяние принимается Всевышним, так как грех, который осквернил человека, исчез, как будто он никогда и не существовал, ибо человек, говоря словами Маймонида, становится в этом случае «другой личностью». Человек проходит как бы полное перерождение, и его прежние грехи перестают иметь к нему отношение, как если бы они были чужими. При раскаянии путем очищения человек возрождается, получает новое сердце, обновленный дух, другой взгляд на жизнь, перед ним открываются новые горизонты. В микву погружается один человек, а из воды выходит совершенно другой. Грешник превращается в праведника. Не напрасно наши мудрецы указывали, что изменение имени особенно пристало кающемуся.

Время говорить и время молчать

Если при посещении дома кающегося мы снова видим на его столе игральные кости, в углу комнаты приманку для голубей, а в ящике стола долговые расписки, то, очевидно, он еще не настолько сломил в себе стремление к греху, чтобы говорить об его исправлении. Он еще не привел в порядок свое окружение и не изменил своих привычек.

Тогда возникает вопрос, что же явилось главной причиной его возвращения к Б-гу? Почему он не грешит и не возвращается вновь к своему пороку?

Ясно, что не совесть побудила его стать на путь раскаяния. Если бы он отдавал себе полный отчет в своих поступках и понимал все значение своего поведения, он, несомненно, поднялся бы духовно до того уровня, где возможно раскаяние, дающее очищение. Но этому человеку доступно лишь раскаяние, дающее прощение. Что же привело его к этому? По-видимому, в нем произошло некое пробуждение и осознание, которое произвело в нем сильное потрясение, вывело его из состояния самоудовлетворенности и привело к невольным изменениям в его сердце. О таком потрясении рассказывается в истории об Авигаил и Навале:

«И пришла Авигаил к Навалу, и вот, пир в доме его, как пир царский, и сердце Навала развеселилось; он же был очень пьян; и не сказала ему ни слова, ни большого ни малого до утра. Утром, когда Навал отрезвился, жена рассказала ему об этом, и замерло в нем сердце, и стал он как камень» (I Шмуэль 25:36—37).

Таков путь греха от века. Он овладевает человеком, когда тот во тьме предается пороку. Мгла застилает внутренний свет души человека, погруженного в слепую, всепоглощающую ночь своих страстей, нашедшего забвение в своих вожделениях. В тот самый час, когда «сердце Навала развеселилось», он находился в состоянии такого опьянения, что не заметил сверкающего лезвия меча, нависшего над самой его дверью. И вот в момент, когда вакханалия достигла наивысшей точки, осторожно вошла Авигаил, неся с собой горькую весть об угрожающей ему гибели, которую сообщил ей Давид. В то время как Навал веселился на своем щедром «царском пиру», Авигаил уже знала о том, каким будет конец этого пира. «И Авигаил пришла… и она до утра не сказала ему ни слова: ни большого, ни малого». Она хранила молчание, так как «есть время говорить и время молчать». Есть время, когда человек способен воспринять добрый совет, и есть время, когда любая дискуссия с опьяненным грешником невозможна, и что бы ему ни сказали, ничто не может достичь его слуха и тронуть его сердце.

Часто и раввины чувствуют то же самое, что чувствовала Авигаил, пришедшая к Навалу в разгар пьяного пира. Они чувствуют, что их поучения упадут на неплодородную почву. Люди, к которым они обращаются, опьянены погоней за роскошью, заняты подражанием чужому образу жизни и попытками расположить к себе своих соседей. Когда нет ни одного человека, с кем можно было бы говорить, в такие времена раввины «не говорят ни слова: ни большого, ни малого». Однако опьянение всегда оканчивается отрезвлением, и существует неумолимый закон природы, по которому после ночи наступает рассвет. И затем: «Утром же, когда наступило отрезвление… и замерло сердце его».

Авигаил преследует каждого грешника

Понимание приходит скорее к людям восприимчивым после того, как они начинают размышлять над своими поступками и глубже проникать в их мотивы. К американским же евреям оно обычно приходит поздно, тогда лишь, когда их дети отказываются от них, и, посмеиваясь над «стариком», устраняют отца от «дела», которое он создал своим потом и кровью. Только тогда понимание открывается им. «Когда же наступило утро…»

Рабби, который решается наставлять, должен уметь различать тот самый момент, когда «вино выходит из Навала». Только тогда он должен начинать говорить «об этом». Только тогда есть надежда, что его слова воздействуют даже на каменное сердце.

Будьте спокойны: Авигаил следит за каждым грешником. Вслед за каждым грехом идет наказание, конечная расплата. Грешник не всегда дает Авигаил возможность сообщить ему горькую правду. Часто бывает так, что разгульной ночью, когда пьяная пирушка в полном разгаре, Навал не в состоянии понять, что она говорит. Возможно даже, что если бы Авигаил начала говорить посреди пьяного пира, она не дожила бы до «утреннего света…», но если Авигаил умеет распознавать подходящий момент, «когда вино выходит из Навала», и тогда произносит свои больно ранящие слова относительно «этих вещей», и она знает, как сказать их, потому что сказано, что тогда «замерло в нем сердце». Внезапно грешник чувствует, как Авигаил берет его за руку, следует за ним по пятам, она взывает к нему изнутри его сердца, заставляет сжиматься все его существо, не дает ему покоя. Ибо слова ее страшны, он потрясен, и дрожит от страха, и возвращается к Б-гу. Он не всегда понимает смысл ее слов, но страх заставляет его сожалеть о своих поступках. Он решает оставить прежний путь и просит прощения.

Но даже тогда он не уничтожает игральные кости или долговые обязательства. По-видимому, он еще не уверен, хочет ли он полностью изменить свой образ жизни. Почему он должен отказаться от наслаждений? Почему он не может продолжать увеличивать свой счет в банке? Почему он должен отказаться от веселых друзей, от «пира, достойного царя»? Он говорит себе: «Пусть игральные кости и долговые расписки пока полежат в ящике сейфа!»

Многие евреи испытывают благоговейный страх перед Йом Кипуром, Днем Искупления. Они приходят в синагогу только потому, что напуганы приближением «утреннего света». Они приходят потому, что они слышат издалека шепот Авигаил. Это значит, что они достигли определенной ступени на пути возвращения к Б-гу, ступени капары (прощения), но им еще нужно долго идти, чтобы достигнуть захватывающих дух высот самоочищения тооры.

Два вида погружения

Как можно достичь очищающего раскаяния? Это раскаяние не есть результат страха перед наказанием. Авигаил и ее слова могут привести евреев в синагогу, но они не заставят их совершить акт ритуального очищения. Чтобы достигнуть высшей ступени раскаяния, нужно склонить голову, Авигаил не в силах требовать этого от кого бы то ни было. Страха перед наказанием еще недостаточно, чтобы привести к очищающему раскаянию; его можно достичь только путем ритуального погружения. Речь здесь идет о двойном очищении — водой и огнем. Омовение водой есть погружение в море познания, процесс самоанализа, включающий интенсивное изучение глубин своей души. В противоположность этому, очищение огнем представляет собой величайший акт преломления человеком своей воли, прохождение через огонь страстей. Если человеку удается подчинить свою животную волю Б-жественной, значит он смог преодолеть самого себя. Эти два вида погружения и есть то, что приводит человека к высшему раскаянию.

Что означает сожаление о прошлом? Это не то чувство, которое испытал Навал, услышав сообщение Авигаил о предстоящем нападении Давида. Такое сообщение вызывает лишь быстро преходящее потрясение. Но раскаяние, которое проистекает из всестороннего анализа, беспощадной самокритики и бесстрашной оценки своего духовного и психологического состояния, имеет своим результатом истинное самопознание. Этот путь раскаяния связан с осознанием греха, самой его сути. В тот момент, когда человек трезвеет после пьяной пирушки, он понимает последствия своего греха. Вот они: падение, отчаяние и духовное банкротство. «Согрешить» (хата) в действительности то же, что и «промахнуться» (леахти).

Когда человек собирается согрешить, он думает, что получит все, чего он хочет, и насладится сполна. Что же происходит в действительности? Грех вводит его в заблуждение и ввергает в состояние подавленности и отчаяния.

«Обратись, Израиль, к Ашему, Б-гу своему, ибо ты упал от нечестия своего» (Ошеа 14:2). Предостережение пророка открывает причинные связи греха. Не твои грехи, о Израиль, привели тебя к падению. Скорее, грехи, которые тебя опутали, стали камнем преткновения на твоем пути, сбили тебя с правильной дороги. И когда ты изучишь себя, ты увидишь, где ты ошибался, увидишь, что не достиг ничего и даже, быть может, утратил многое.

Еврей оскверняет Шабат, надеясь разбогатеть. Что же происходит? «Ты упал от нечестия твоего». Он остается тем же мелким дельцом, что и прежде.

Раввин льстит власть имущим в общине. А каков результат? Они становятся его злейшими врагами и подрывают его авторитет — «ибо ты упал от нечестия своего».

Сам грех становится камнем преткновения. «Берегитесь, чтобы … и вы не стали служить чужим богам… и заключит Он небо и не будет дождя…» (Дварим 11:16—17). Грех неотделим от наказания. Нет никакой необходимости воздерживаться от греха из страха наказания, так как грех сам по себе является истинным наказанием. Когда я вижу человека, занятого накоплением богатств, я вспоминаю следующую историю, изложенную в трактате Шабат (119а): «Иосэф, почитавший Шабат, имел своим соседом некого идолопоклонника, который обладал большим богатством. Прорицатели сказали этому соседу, что Йосэф, почитавший Шабат, получит все его богатство. Тогда идолопоклонник продал все свое имущество, купил дорогую жемчужину и зашил ее в тюрбан. Когда он переходил мост, ветер сдул тюрбан и сбросил его в воду (и рыба проглотила его). Спустя некоторое время, рыба была поймана и принесена на рынок в канун Шабата на заходе солнца. Продавцы стали спрашивать: “Кто купит ее?” Им ответили, чтобы они отнесли рыбу к Йосэфу, почитающему Шабат, т. к. он всегда покупает рыбу на Шабат. Йосэф купил ее, распотрошил, нашел в ней жемчужину и продал за тринадцать полных мер золотых динаров. Некий старик встретил его и сказал: “Тому, кто воздает должное Шабату, Шабат возмещает сполна”. Рано или поздно шапка, в которую грешник зашил жемчужину, упадет с его головы, и рыба окажется как раз рядом, чтобы проглотить жемчужину.»

На иврите глагол хатати не означает «я согрешил». Он означает «я споткнулся», «я промахнулся, грех погубил меня, сбил меня с пути истинного и привел к отчаянию». Вот что подразумевается под понятием «раскаяние в совершенном поступке». Такое раскаяние является обязательным даже для самого Первосвященника: в своей исповеди в Йом Кипур он говорил: «Взываю к Тебе, о Ашем, я согрешил!»

У каждого человека есть свои игральные кости, заемные письма и силки для голубей, и даже, когда он по видимости кается, он не выбрасывает их. Это означает, что он еще не полностью подавил в себе греховные устремления. Заслуживает ли он тогда того раскаяния, которое дает очищение? Чтобы «принять решение не грешить в будущем», необходимо полностью отказаться от эгоистических устремлений, пройти через огонь. Только огню под силу сломить упрямую волю человека, которая неизменно тянет его вниз, к падению. Только огонь может поднять его ввысь на скачущих языках своего пламени.

Талмуд рассказывает такую историю: «Однажды в Неардею привели женщин, выкупленных из плена. Их поместили на чердаке дома праведного рабби Амрама и убрали лестницу, чтобы никто не проник к ним. Женщины ходили по чердаку, и тени их мелькали в щелях между досками. Охваченный страстью рабби Амрам схватил лестницу, поднять которую было не под силу и десяти, и приставил ее к стене. Тогда он остановился и, пытаясь победить свое вожделение, воскликнул: “В доме рабби Амрама пожар!” Услышав крик о помощи, рабаним быстро прибежали, и таким образом он был спасен от греха».

Пагубные наклонности пылают в человеке подобно огню, и их можно победить при помощи еще более сильного пламени, ибо «огонь пожирает огонь». Такое очищение огнем ведет к высшему раскаянию.

Мы произносим две просьбы в молитвах Йом Kunypa. «Прости нам наши грехи в этот День Искупления», а также «сотри и отведи взор Свой от прегрешений и беззаконий наших».

Одна из этих просьб есть просьба о раскаянии, дающем прощение, а другая — просьба о раскаянии, дающем очищение. Сказано: «Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако: обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя» (Иешаяу 44—22).

Стирание греха подобно рассеиванию и исчезновению облаков, затмевающих сияющее солнце. Когда человек достигает очищающего раскаяния, все облака над ним рассеиваются и все его существо проникается ощущением того, что: «Я искупил тебя».