Почему еврей должен хотеть, чтобы был Храм? Вот вы, раввин, почему хотите?

Уважаемый А.,

Должен признаться, что своим вопросом Вы задели за живое. Ведь об этом уже писал раби Йеуда а-Леви в своем классическом труде Кузари: если бы мы действительно мечтали об отстроенном Иерусалиме, то Творец ответил бы на наши молитвы. Сказано в книге пророка Ирмияу: «Это Цийон, нет просителя за него» (30, 17). Этот стих приводится в Талмуде, из него учат: о возрождении Цийона надо просить, молиться (Рош а-Шана 30).

Конечно, у нас есть оправдание, ведь мы никогда не видели Храма, поэтому нам так тяжело постичь его значение. Но первый шаг, который следует сделать, — это попытаться понять, чего мы ждем.

Предание рассказывает, что, когда знаменитый философ Платон посетил Землю Израиля, он увидел пророка Ирмияy, оплакивающего разрушенный Иерусалим. Философ спросил его, подобает ли такому мужу плакать, как женщина, о камнях. Пророк в ответ попросил задать ему все вопросы, ответа на которые философ не нашел. И разрешил все его сомнения, добавив, что всю эту мудрость обрел благодаря Храму. Тогда Платон произнес: «Если так, то действительно стоит плакать».

Ощущение настоящей ясности, когда все вдруг становится на свои места, когда видишь четко значение каждого действия, наполняет жизнь смыслом и глубиной, и это приводит к радости, которую не променяешь ни на какое удовольствие. Нет сомнения, что добро это добро, а зло это зло. Молитва — это разговор наедине с Творцом всех миров, в учебе постигается незыблемая истина, а действия приводят к гармонии. Вот небольшая часть того, что можно достичь при близости к Источнику жизни. Такое состояние может быть постоянным, только когда существует Храм, без него Всевышний не может быть настолько близок к нам, кроме редких моментов.

Сказано, что при даровании Торы весь народ «видел голоса» (роим эт а-колот — Шмот 20, 14). Наши мудрецы говорят: «Видели слышимое и слышали видимое». Когда-то читал такое объяснение:

«Видимое» здесь означает ощутимое на уровне зрения, то есть предельно ясное, а «слышимое» означает понятное и логичное, как то, что мы слышали из достоверного источника, но не осязаемое, как то, что доступно зрению. (Не зря ведь говорится, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать).

Обычно осязаемое и достоверное — это материальное, видимое, а духовное, даже самое «наглядное» и понятное — все-таки только «слышимое». Но у горы Синай евреи достигли такого духовного уровня, что духовное стало осязаемым, «видимым», а материальное как бы отступило на второй план, стало лишь «слышимым». Можем ли мы представить, вообразить хоть немного, что такое возможно? Наверное, нет. Но когда Храм существует, то есть когда духовный мир «приближается» к нам, это более чем возможно, это становится реальностью.

Смог ли я передать хоть отдаленно эти ощущения? Наверное, нет. Вот об этом мы и плачем.

С уважением, Яков Гельфман