Рабейну Хасдай Крескас

Рабейну Хасдай Крескас (1340 — 1410) был одним из величайших раввинов своего времени. Он возглавлял еврейскую общины Арагона, пользовался большим уважением царствующей четы и дружил с цветом арагонского общества. Будучи выдающимся философом, рабейну Крескас выступал на стороне иудаизма в диспутах с христианами. Его передовые для своего времени идеи повлияли не только на еврейскую философию, но и на развитие науки и философии вообще. Не смотря на то, что рабейну Крескас был очень почитаем своими современниками, нельзя сказать, что его взгляды оказали большое влияние на последующие поколения еврейских мудрецов. С течением времени его имя практически забылось, и только обновленный интерес к еврейской философии помог вернуть рабейну Крескасу заслуженный статус одного из величайших еврейских мыслителей.

В этой статье мы постараемся поближе познакомиться с биографией и философским наследием рабейну Хасдая Крескаса. Мы попробуем также разобраться и в том, почему один из величайших раввинов и еврейских философов Средневековья оказался практически забытым последующими поколениями.

Биография

Рабейну Хасдай Крескас родился около 1340 года в раввинской семье в столице Каталонии городе Барселоне. В середине XIV века раввином Барселоны был рабейну Нисим Гиронди, известный как Ран. Автор важнейших комментариев на Гемару и Рифа, алахических респонсов, а также известный оратор, «драшот» которого были изданы отдельной книгой, Ран принадлежал к каталонской школе, основателями которой были Рамбан (рабейну Моше бен Нахман) и его ученик Рашба (рабейну Шломо бен Адерет). Рабейну Крескас вместе с рабейну Ицхаком бар Шешетом, известным как Риваш, стали двумя ближайшими учениками Рана.

В 1390 году рабейну Крескас, находившийся в то время на посту главного раввина Сарагосы, был признан царствующей четой главным раввинским судьей Арагона и наделен широкими полномочиями. А следующему 1391 году было суждено стать поворотным не только в жизни рабейну Крескаса, но и в истории всего еврейства Арагона.

Беспорядки начались под влиянием проповедей кастильских священников, отрицавших право иудеев на существование и требовавших от них принять христианство или умереть. Король Кастилии, которому тогда было всего одиннадцать лет, не мог противостоять толпе, подстрекаемой духовенством. Набрав силу, погромы перекинулись в соседние королевства и практически полностью уничтожили многие еврейские общины Иберии. Тысячи погибли или изменили иудаизму под страхом смерти. Многие бежали в соседнюю Португалию, как, например, семья рава Ицхака Абарбанеля.
Так начинает рабейну Крескас письмо, описывающее погромы лета 1391 года:

«Если решу я поведать вам о несчастьях, постигших нас, померкнет разум ваш. Но удержусь ли я от того, чтобы накрыть перед вами стол злосчастия, ломящийся от полыни и яда? Расскажу ли я вам кратко все, как было? Насыщу ли вас горечью и напою ли вином скорби? Будучи уверенным, что печальные известия уже дошли до вас, опишу происшедшее вкратце и по порядку».

Погромы обернулись для рабейну Крескаса личной трагедией: его сын Йеуда погиб в Барселоне, освящая имя Вс-вышнего. В результате погромов крупнейшие еврейские общины Арагона были практически полностью уничтожены. С этого времени рабейну полностью посвятил себя заботе о возрождении еврейских общин королевства. Помимо сбора средств на восстановление разрушенных общин, он также предоставлял желающим возможность эмигрировать в исламские страны и Землю Израиля. Известно также о переговорах рабейну Крескаса с наваррским королем Шарлем III о перемещении в его королевство еврейских общин из Арагона.

В книге «Црор Амор» («Бехукотай») раби Авраами Сабы приводится история о силе молитвы рабейну Крескаса:

«И случилось так в королевстве Арагон во время засухи, что изгнали всех евреев из города и закрыли ворота за ними, до тех пор пока не вернут они воды [дождей]. И обратился рав Хасдай Крескас, благословенна память праведника, с речью [к народу] и начал ее со слов: “Наша вода…” (“Берешит”, 26, 20). И Б-г, благословенно Имя Его, вспомнил народ Свой и дал им воду».

Рабейну Крескас умер зимой 1410 года в Сарагосе. После его смерти пост главного раввина Сарагосы и королевства Арагон занял рабейну Зрахьяа-Леви, один из ближайших учеников. Поминальную речь по своему учителю рабейну Зрахья начал со стиха («Мелахим», I, 8:9): «Нет в ковчеге ничего, кроме двух скрижалей каменных, которые положил туда Моше на Хореве…». Рабейну Зрахья сравнил рабейну Крескаса со скрижалями Завета. Подобно скрижалям, содержавшим предписания действий и знание, рабейну Крескас был примером служения Вс-вышнему как в действиях, так и в знаниях. Другими известными учениками рабейну Крескаса были раби Йосеф ибн Хабиба и раби Йосеф Альбо. Раби Йосеф ибн Хабиба был одним из важнейших алахических авторитетов своего времени, его книга «Нимукей Йосеф», представляющая собой развернутый комментарий на Рифа, стала необходимым пособием для глубокого анализа Талмуда. Раби Йосеф Альбо был автором «Книги основ [веры]», которая занимается критическим анализом 13-ти основ веры Рамбама. Эта книга была очень популярна и оказала большое внимание на еврейскую философию. Подход раби Йосефа Альбо к философии иудаизма во многом перекликается с подходом его учителя рабейну Хасдая Крескаса.

Литературное наследие

До нас дошло четыре труда, принадлежащих перу рабейну Крескаса. О самом важном из них — книге «Ор Ашем» (Свет Б-га) мы поговорим более подробно ниже. «Пасхальная драша» — рукопись, ранее считавшаяся трудом другого автора, содержит речь, написанную рабейну Крескасом для произнесения в Шабат а-Гадоль (субботу, предшествующую Песаху). Основной темой драши является вопрос о вере и влиянии чудес на нее. Рукопись содержит также краткое изложение законов Песаха. Этот отрывок дает нам уникальную возможность понять, каким представлялось рабейну Крескасу наиболее эффективное изложение алахи. Это особенно важно, принимая во внимание планы рабейну Крескаса, написать альтернативу алахическому труду Рамбама «Мишне Тора».
Книга «Аннулирование основ христианства», написанная рабейну Крескасом на каталонском языке, дошла до нас в частичном переводе на иврит. Эта книга отличается от других трудов, посвященных диспутам с христианами тем, что она не занимается анализом источников. Вместо этого рабейну Крескас представил в ней логический анализ основных понятий христианства, таких как «первородный грех» и «троица». В это смысле, оппонентом рабейну Крескаса является не христианин «верующий, ибо абсурдно», а христианский философ-рационалист. Как ни странно, перу философа Хасдая Крескаса принадлежит также и каббалистический комментарий на молитву «Кадиш». Этот комментарий свидетельствует о чем-то более важном, чем знакомство рабейну Крескаса с Каббалой. Использование учения о «Сфирот» для анализа литургии иудаизма показывает насколько органично рабейну Крескас сочетал философию и мистику. Такое же отношение к Каббале можно проследить и в книге «Ор Ашем», как мы увидим далее.

Критика Рамбама

Не будет преувеличением, если мы скажем, что наиболее значимой фигурой средневековой еврейской философии является Рамбам. Под его влияние попали не только еврейские рационалисты, но и те, чье мировоззрение основывалось на мистическом учении Каббалы. Более того, разговор о еврейской философии вообще невозможен без упоминая книги Рамбама «Морэ Невухим», ставшей катализатором спора о месте философии в иудаизме.
Рамбам был не только великим философом, но и неоспоримым алахическим авторитетом. Его кодекс «Мишнэ Тора», охватывающий все области алахи, по праву считается важнейшей вехой в развитии еврейского закона. Величие Рамбама, однако, не означает, что его точка зрения стала общепринятой. У Рамбама было немало критиков, но их разногласия с Рамбамом ограничивались отдельными аспектами алахи или философии. Никто из оппонентов Рамбама не представил реальную альтернативу одновременно и его алахическому, и философскому подходу. Рабейну Крескас планировал изменить эту ситуацию.

Книга «Нер Элоким» замысливалась как монументальный труд, представляющий последовательную критику Рамбама как в области философии, так и в области алахи. Эта книга должна была состоять из двух частей: философской — «Ор Ашем» и алахической — «Нер Мицва». Замыслам рабейну Крескаса не суждено было осуществиться в полном объеме, он успел завершить лишь первую — философскую — часть своего труда, книгу «Ор Ашем».
Не случайно мы начали разговор об «Ор Ашем» с разговора о Рамбаме, ведь вся книга так или иначе посвящена критике взглядов последнего. Идея рабейну Крескаса состояла не столько в ниспровержении взглядов самого Рамбама, сколько в объяснении несостоятельности той философской системы, на которую тот опирался. В своей книге рабейну Крескас предстает перед нами как философ, не уступающий Рамбаму в образованности и, вполне возможно, превосходящий его в том, что касается оригинальности и глубины мысли.
Во введении к «Нер Элоким» рабейну Крескас пишет о причинах, побудивших его заняться написанием альтернативы «Мишнэ Тора» и «Морэ Невухим».
Большая часть введения посвящена критике «Мишнэ Тора». По всей видимости, рабейну Крескас видел написание альтернативы алахическому труду Рамбама своей основной задачей. Нам известно о несомненном алахическом авторитете рабейну Крескаса, однако здесь мы видим, что и сам он рассматривал именно алаху как свое призвание.
Прежде чем приступить непосредственно к критике «Мишнэ Тора», рабейну Крескас перечисляет три соображения, которыми, по его мнению, должен руководствоваться автор любой алахической книги. Материал, изложенный согласно этим соображениям должен быть:

1. Легким для понимания.

2. Изложенным точно и полно.

3. Удобным для запоминания.

В свете этих трех правил, рабейну Крескас указывает на принципиальные ошибки, которые, по его мнению, допустил Рамбам при написании «Мишнэ Тора».
Рамбам, как правило, не излагает мнения сторон, спорящих относительно отдельных законов. Он также не указывает ни места, в котором данный закон обсуждается, ни мудреца, от имени которого приводится этот закон. Такой подход, несомненно, облегчает изложение законов и делает их более понятными, однако, отмечает рабейну Крескас, есть у него серьезный недостаток — невозможность разрешить разногласие между Рамбамом и другими мудрецами: не имея точной информации об источнике, на который опирается Рамбам, невозможно проследить причины спора, и, следовательно, разрешить его.
Еще одной проблемой кодекса Рамбама, по мнению рабейну Крескаса, является то, что он не ищет предпосылки и правила, которые привели мудрецов к тому или иному решению вопроса, а ограничивается разбором частного случая. Рабейну Крескас дает философское объяснение проблематичности такого подхода. Большинство вопросов, которые придется решать алахе, еще не возникли, а только могут возникнуть. Количество таких вероятных проблем не имеет предела, следовательно, алаха не может ограничиваться разбором конечного количества уже возникших вопросов, а должна искать способ ответить на бесконечное количество вопросов, которые еще не были заданы. Решение, принятое при наличии определенного набора обстоятельств может стать недействительным, если одно из этих обстоятельств изменится. Следовательно, чтобы знать, какие из обстоятельств являются главными и принципиально важными, а какие второстепенными и несущественными для вынесения конкретного решения, необходимо знать, на основании каких правил было принято данное решение. И книга Рамбама не сможет помочь нам в этом, поскольку она занимается не универсальными правилами, а конкретными ситуациями. Не сообщая нам правила принятия алахических решений, Рамбам лишает нас инструментов решения алахических вопросов.

В «Мишнэ Тора» Рамбам не сообщает основополагающие принципы, без которых заповеди не могут быть легко и исчерпывающе поняты и, следовательно, усвоены. Таким образом, «Миш-нэ Тора» не отвечает тем требованиям, которые, по мнению рабейну Крескаса, диктует задача глубокого понимания и постижения алахи. Сам он хотел избавить свою алахическую книгу «Нер Мицва» от этих недостатков, планируя такую книгу, которая включала бы в себя все заповеди Торы с перечислением всех предпосылок, влияющих на принятие того или иного решения, с четким разграничением сфер действия определенных законов и изложением соображений, влияющих на применение тех или иных правил. От общего он планировал перейти к частному, занявшись подробным разбором отрывков Талмуда и мнений различных мудрецов, занимающихся каждым конкретным вопросом. В конце концов, рабейну Крескас планировал представить в книге и то, на чем сошлись мнения его современников в данном вопросе. Такое строение книги, по мнению рабейну Крескаса, полностью отвечало всем трем условиям, необходимым для правильного понимания и использования алахических знаний.

Как мы уже упоминали, алахическому труду рабейну Крескаса не суждено было быть написанным. Тем не менее, мы можем получить представление о том, каким видел этот труд его потенциальный автор из короткого отрывка в «Пасхальной драше», где он вкратце излагает основные законы Песаха.
От критики «Мишнэ Тора» рабейну Крескас переходит к критике «Морэ Невухим». Прежде всего, он пишет, что до кодификации Талмуда не было никаких споров относительно того, что касается основ веры. Однако со временем точка зрения Торы в этой области забылась и начались попытки вернуть или заменить утраченное. Некоторые мудрецы во главе с Рамбамом решили использовать для этого греческую философию. Далее рабейну Крескас утверждает, что, несмотря на величие разума и неординарное знание Талмуда, занявшись изучением философии, Рамбам не смог устоять перед соблазном и принял умозаключения философов за тайны Торы. Он подчеркивает, что Рамбам, несомненно, руководствовался наилучшими побуждениями, однако в последствии слова его стали использоваться для обоснования взглядов, противоречащих Торе. Таким образом, труд Рамбама стал причиной ослабления тех самых основ, которые он изначально был призван укрепить. Единственный способ остановить такое искажение мировоззрения Торы видится рабейну Крескасу в последовательной критике самих основфилософии Аристотеля. Этой критике и посвящена книга «Ор Ашем».

Заметим, что доказательством неоспоримого авторитета Рамбама в глазах рабейну Креска-са служит его уверенность в том, что Рамбам не стал бы оспаривать основные положения «Ор Ашем», если бы был знаком с ней. И все же он пишет, что там, где спор с Рамбамом неизбежен, он будет руководствоваться поиском истины, а не уважением к раву. В этом он перефразирует известные словам Аристотеля, сказавшего о своем учителе Платоне: «Люблю я Платона, но истину люблю я больше». Характерно, что рабейну Крескас не опирается в этом только на слова Аристотеля, а цитирует также Талмуд («Брахот», 19 б): «Там, где это ведет к осквернению Имени Вс-вышнего, не оказывают почет раву». То есть, в случае если мнение, высказанное в «Морэ Невухим», может привести к осквернению Имени Вс-вышнего, необходимо опровергнуть его, даже если это повредит авторитету Рамбама.

Чем же хочет рабейну Крескас заменить философию Аристотеля? По его мнению, только Тора может служить ориентиром в том, что касается вопросов веры и мировоззрения. В этом рабейну Крескас опирается на сказанное в Писании («Мишлей», 6:23): «Свеча — заповедь, и Тора — свет». Он хотел продемонстрировать несостоятельность философии и тем самым доказать не только евреям, но и другим народам, что только свет Торы может рассеять тьму сомнения. Символизм слов рабейну Крескаса заслуживает того, чтобы сказать о нем несколько слов. Рамбам вслед за Платоном отождествляет философию со светом, как видно из его слов во введении к «Морэ Невухим», где он сравнивает людей, не занимающихся философией, с теми, кто блуждает во тьме. С другой стороны, в ми-драше («Берейшит Раба», 2:4) тьма отождествляется c Грецией. Таким образом, рабейну Крескас говорит, что греческая философия, которую Рамбам считает светом, на самом деле является тьмой, рассеять которую может только истинный свет — Тора.

«Ор Ашем»

Как уже упоминали, рабейну Крескас считает, что философия пришла заполнить мировоззренческий вакуум, который образовался в следствии того, что истинное знание об основах Торы была забыто. Из этого следует, что недостаточно просто раскритиковать философию — необходимо представить реальную альтернативу. Совершенно очевидно, что рабейну Крескас был уверен в существовании возможности восстановить утраченное. Таким образом, цель у книги «Ор Ашем» двойная: с одной стороны, она призвана продемонстрировать несостоятельность философии Аристотеля, а с другой, предложить мировоззренческую систему иудаизма, основанную на Торе, а не на философии.
«Ор Ашем» состоит из четырех разделов, каждый из которых говорит о различных по важности основах Торы. В отличие от «Тринадцати основ Торы» Рамбама, каждая из которых равноценна остальным, основы Торы рабейну Крескаса имеют четкую иерархию, которая нашла отражение в структуре книги.

Центральной идеей или даже аксиомой, вокруг которой построена книга «Ор Ашем», является идея о Б-жественном Законе — Торе. Само собой разумеется, что разговор об основах Торы лишен смысла без признания самого факта ее существования. Поэтому основой основ, предполагающих Б-жественность Торы, является вера в существование Б-га, заповедовавшего ее. Именно этой основе основ посвящен первый раздел «Ор Ашем». Второй раздел посвящен обсуждению шести основ, без которых невозможно говорить о Б-жественной Торе. Третий раздел обсуждает истины, вера в которые обязательна, однако отрицание которых не влияет на признание существования Б-жественного Закона. Четвертый раздел занимается соображениями, вера в которые не обязательна. Вера в эти соображения распространена среди мудрецов Торы, однако все они являются предметом спора.

Итак, структура книги «Ор Ашем» выглядит следующим образом:
Предисловие
Введение

Первый раздел. Основы основ.
Первая часть. Анализ доказательств Рамба-ма в пользу существования Б-га.
Вторая часть. Критика доказательств Рамбама. Третья часть. Обсуждение трех основ: существование, единство и бестелесность Б-га.

Второй раздел. Основы Торы
Первая часть. Осведомленность Б-га. Вторая часть. Провидение Б-га. Третья часть. Всемогущество Б-га. Четвертая часть. Пророчество. Пятая часть. Свобода воли.
Шестая часть. Цель Торы.

Третий раздел. Истины.
Первый подраздел. Истины, не связанные ни с какими заповедями.

Первая часть. Мир был сотворен. Вторая часть. Вечность души.

Третья часть. Награда и наказание. Четвертая часть. Воскрешение мертвых. Пятая часть. Вечность Торы.
Шестая часть. Разница между Моше и другими пророками.
Седьмая часть. Урим и Тумим.
Восьмая часть. Машиах.

Второй подраздел. Истины, связанные с определенными заповедями.

Первая часть. Молитва и Благословение коэнов.
Вторая часть. Раскаяние.
Третья часть. Йом Кипур и четыре ежегодных суда.

Четвертый раздел. Соображения.

Первая часть. Вечен ли мир?
Вторая часть. Существуют ли многочисленные миры?
Третья часть. Являются ли звезды живыми существами, обладающими разумом? Четвертая часть. Влияет ли движение звезд на человека?
Пятая часть. Влияют ли талисманы и заклинания на человека?
Шестая часть. Существуют ли черти? Седьмая часть. Есть ли реинкарнация? Восьмая часть. Вечны ли души детей? Девятая часть. Что такое рай и ад?
Десятая часть. Что такое «Маасе Берейшит» и «Маасе Меркава»?
Одиннадцатая часть. Тождественны ли знающий, предмет знания и знание. Двенадцатая часть. Источник движения. Тринадцатая часть. Возможно ли познать Б-га?

На протяжении всей книги можно проследить последовательность подхода рабейну Крескаса к разбору проблем основ веры. Разбор любого понятия начинается с его определения в свете сказанного о нем в Торе и Талмуде и только после этого автор переходит к философскому анализу. Для рабейну Крескаса философия вторична по отношению к Торе. Философия не может служить доказательством основам Торы, однако не может она и противоречить ей, ведь истина не может противоречить самой себе. Рабейну Крескас постоянно повторяет «истинность [этого утверждения] самоочевидна и согласуется со всеми точками зрения».

Для сравнения можно привести слова рабейну Леви бен Гершона — Ральбага, одного из наиболее радикальных еврейских философов школы Аристотеля. Вот что пишет Ральбаг во введении к своей книге «Милхамот Ашем»:
«И поэтому таков будет наш обычай в исследовании этих вопросов: разобрать их досконально с помощью [философского] анализа, а потом убедиться, что заключение, к которому пришли мы с помощью анализа, и есть мнение нашей Торы».
Без всякого сомнения подход Ральбага диаметрально противоположен подходу рабейну Крескаса. Для Ральбага все начинается с философии, истинности которой конечно же не будет противоречить Тора.

Любовь ко Вс-вышнему

Занимаясь вопросом о цели дарования Торы, рабейну Крескас приходит к неожиданному выводу. Цель Торы — это любовь ко Вс-вышнему и только она является залогом духовной награды, ожидающей человека после смерти. Необходимо сказать, что заповедь «И возлюби Б-га Всемогущего, всем сердцем, всей душой и всеми силами» всегда занимала центральное место в иудаизме. Рабейну Бахье ибн Пкуда в своей книге «Ховот а-Левавот» («Обязанности сердец») ставит любовь ко Вс-вышнему наивысшей ступенью служения Ему. По мнению рабейну Бахье, любое человеческое достоинство является лишь средством достижения любви ко Вс-вышнему.

Рамбам («Мишнэ Тора», «Илхот Тшува», гл. 10), в свою очередь, говорит о любви ко Вс-вышнему, как о необходимом условии истинного служения. Более того, любовь эта является прямым следствием постижения Вс-вышнего, являющегося, по мнению Рамбама, предназначением человека. Таким образом, истинная любовь ко Вс-вышнему не является целью, тем духовным совершенством, к которому ведет нас Тора — она лишь средство или условие для его достижения. Духовное же совершенство, по Рамбаму, тождественно познанию Б-га.
Необходимо добавить, что, по мнению Рамбама, заповеди также являются лишь средством для постижения Вс-вышнего. С помощью заповедей человек исправляет недостатки своего характера, которые мешают его разуму постигать истины. Таким образом, конечной целью Торы является познание, невозможное без совершенства характера, достигаемого с помощью исполнения заповедей.

В начале обсуждения рабейну Крескас указывает два соображения, которыми необходимо руководствоваться в поиске цели Торы. Во-первых, целью Торы должно быть некое совершенство, то есть Тора была дана, для того чтобы улучшить что-либо. Во-вторых, конечная цель Торы может быть только одна. Вполне возможно, что Тора имеет несколько второстепенных целей, однако конечная цель у нее может быть лишь одна. Таким образом, столкнувшись с несколькими целями Торы, нам необходимо будет выяснить какая из них является средством, а какая собственно целью.

Рабейну Крескас говорит, что из Торы мы видим четыре следствия исполнения заповедей: истинное знание, совершенство характера, материальную и духовную награду. Совершенство характера является следствием исполнения различных заповедей, регулирующих взаимоотношения между людьми. Истинное знание сообщается нам Торой, когда она говорит о существовании Б-га, Его единстве и бестелесности, о Его провидении, всемогуществе и других основах иудаизма.
Получение материальной награды, как следствие служения Вс-вышнему, мы видим из обещаний, данных Б-гом праотцам и всему еврейскому народу.
Духовная награда также неоднократно была обещана нам Вс-вышним. Таким обещанием являются, например, слова («Дварим», 26, 18): «И вы будете мне царством священников и народом святым…». Рабейну Крескас говорит здесь, что такое объяснение слов Торы основано на устном предании, гласящем, что речь здесь идет о будущем мире, однако, по его мнению, и без предания вполне возможно найти в Торе намеки на бессмертие души.

Не составит труда убедиться, что наиболее важной из этих целей является духовная награда. Это очевидно как из того, что результат достижения данной цели является наиболее значимым, так и из того, что всякий материальный успех ограничен по времени смертью. Таким образом, невозможно сравнить совершенство характера или материальную награду с наградой духовной, как с точки зрения качества, так с точки зрения продолжительности. Следовательно, дарование Торы имело своей целью привести нас к бессмертию души и связанной с ним духовной награде.

Обсуждение наше, однако, не может быть завершено без того, чтобы выяснить, что же является залогом приобретения бессмертия души, ведь Тора только обещает эту награду, но не говорит, следствием какого именно аспекта служения Вс-вышнему она является. Получаем ли мы духовную награду за уверенность в истинности основ Торы или как следствие работы над нашими качествами? Что ведет к ней — действия или знания?
Ни то, ни другое само по себе, отвечает рабейну Крескас. Залогом духовной награды является то, что можно найти и в действиях, и в знаниях, то что является их причиной и следствием — любовь ко Вс-вышнему. Действия не только служат средством достижения совершенства характера, — исполнение заповедей из любви ко Вс-вышнему напрямую влияет на близость человека и Б-га, которая и является духовной наградой. Ясность разума, не замутненного недостатками характера, не является залогом бессмертия души, а лишь средством достижения любви ко Вс-вышнему.

Таким образом, по мнению рабейну Крескаса, залогом духовной награды и конечной целью дарования Торы является служение Вс-вышнему из любви. При этом, говорит рабейну Крескас, целью истинного служения Вс-вышнему может быть только оно само, ведь служа ради сторонних целей, человек ставит их достижение выше любви к Б-гу. Таким образом, получается, что служа Вс-вышнему ради духовной награды, человек не ставит своей целью любовь к Б-гу. Здесь мы оказываемся перед парадоксом, Тора была дана для того, чтобы мы получили награду, но стремясь к получению награды, мы отдаляемся от цели Торы, которая зависит от бескорыстной любви ко Вс-вышнему.

Для того, чтобы разрешить этот парадокс, говорит рабейну Крескас, мы вынуждены сказать, что цель Торы двояка. Точнее, цель Торы одна, однако она будет восприниматься по-разному с разных точек зрения. С точки зрения Творца, даровавшего Тору, цель ее в том, чтобы дать исполняющим ее духовную награду. С другой стороны, с точки зрения еврейского народа, получившего Тору, цель ее — в любви ко Вс-вышнему. Таким образом, для человека цель Торы — это любовь ко Вс-вышнему и служение ему из любви, а не из сторонних соображений. Эта цель приводит человека к реализации цели Торы, ради которой ее даровал Творец — к получению духовной награды.

По мнению рабейну Крескаса, прекрасной иллюстрацией такого двоякого понимания цели Торы являются слова Талмуда («Эрувин» 13б): «Человеку лучше было бы не быть созданным…». Талмуд рассматривает дилемму, перед которой оказывается человек, желающий служить Вс-вышнему из любви. С одной стороны, человек этот понимает, что не сможет безукоризненно исполнять волю Вс-вышнего, ведь сказано («Ко-элет», 7, 20): «Нет человека праведного на земле, который бы делал [только] добро и не грешил». С другой, он знает, что за праведность ему полагается награда. Каков же будет его выбор? Получить награду и пожертвовать совершенным служением, или пожертвовать наградой ради того, чтобы не нарушать волю Творца? Рабейну Крескас объясняет, что выбор человека, руководствующегося любовью к Б-гу, однозначен: он предпочел бы не быть созданным, чтобы даже на мгновение не нарушить Его волю. Поставив любовь ко Вс-вышнему в центр иуда изма, рабейну Крескас произвел настоящую мировоззренческую революцию. Идеалом Ари-стотеля и, вслед за ним, Рамбама являлся интеллектуальный поиск, постижение истины, погоня за мудростью. Разум находился в центре служения Вс-вышнему, более того, даже сама духовная награда напрямую зависела от интеллекта. Праведность и благочестие были синонимами эрудиции и интеллектуального величия. Иудаизм рабейну Крескаса — это иудаизм, в центре которого находится искреннее желание приблизиться к Б-гу. Служение, будь оно в мыслях или действиях, обретает смысл только благодаря бескорыстной любви к Б-гу. Любви, которая не только является целью служения, но и наградой за него.

В то же время, взгляды рабейну Крескаса нельзя назвать революционными в полном смысле этого слова. Рабейну Крескас не пытается совершить переворот ради переворота — свою задачу он видит в том, чтобы вернуть иудаизму его истинные ценности. Можно предположить, что кажущуюся революционность своих взглядов рабейну Крескас считал следствием того, насколько далеко отошли еврейские философы от традиционного мировоззрения иудаизма.

Сотворение мира и колесница

Одним из вопросов, которыми занимается рабейну Крескас в четвертом разделе «Ор Ашем» является вопрос о том, что имеется в виду под понятиями «Маасе Берейшит» (рассказ о сотворении мира) и «Маасе Меркава» (рассказ о «Колеснице»).

Мишна («Хагига» 2, 1) говорит: «Не преподают рассказ о сотворении мира двум [ученикам], и не [преподают рассказ] о Колеснице даже одному, но лишь такому, который мудр и понимает сам».
Вне всякого сомнения, речь идет о глубоком изучении тем, содержащихся в двух отрывках Танаха — начале книги «Берешит», повествующем о сотворении мира, и начале книги Йехезкеля, описывающего Небесную Колесницу. Очевидно также, что речь идет об областях знания, изучение которых не может или не должно быть доступно каждому. Однако из Мишны не совсем понятно, о чем именно идет речь.
По мнению Рамбама, речь в мишне идет об изучении физики и метафизики. Рамбам считает, что мишна обсуждает не столько изучение отрывков Танаха с их глубоким комментарием, сколько изучение тем, затронутых в них. Таким образом, слова «Маасе Берешит» и «Маасе Меркава» Рамбам понимает как «строение мира» и «строение Колесницы», то есть темы, которыми занимается физика и метафизика.
Уже в первых строках обсуждения рабейну Кре-скас говорит, что ошибочность мнения Рамбама очевидна любому, кто знаком с высказываниями мудрецов Талмуда. В трактате «Хагига» (14б), например, раби Йоханан бен Закай говорит, что с изучающими «маасе Меркава» находится Б-жественное присутствие, и ангелы сопровождают их. Особая святость и возвышенность этой области знания, очевидная из сказанного, никаким образом не может быть приписана метафизике. Рабейну Крескас утверждает, что метафизика Аристотеля не только не обладает никакой святостью — она вообще далека от истинности.

Далее рабейну Крескас указывает на еще одно несоответствие между мнением Рамбама и словами Талмуда. Выше мы видели требования, регламентировавшие преподавание «Маасе Меркава», которые при этом касались не только процесса преподавания, но и уровня учащихся. В Талмуде («Хагига» 13а) приводится следующая история о раби Эльазаре:
— Сказал раби Йоханан раби Эльазару: «Давай научу я тебя “Маасе Меркава”». Ответил ему раби Эльазар: «Я еще недостаточно стар». К тому времени как [раби Эльазар] состарился, умер раби Йоханан, [тогда] сказал раби Аси раби Эльазару: «Давай научу я тебя “Маасе Меркава”». Ответил ему раби Эльазар: «Если бы я был достоин [этого знания], я бы научился ему у раби Йоханана, учителя твоего».
Из слов Талмуда видно, что требования, необходимые для изучения «Маасе Меркава» предъявлялись не только учителями к ученикам, но и учениками по отношению к самим себе и даже — по отношению к учителям.

Рабейну Крескас, обращает наше внимание на то, как далеко происходившее в его время от того, о чем говорит Талмуд. В средневековом Арагоне самые глубокие вопросы философии преподавались широкой аудитории, их обсуждение шло при большом стечении народа. Среди учеников можно было встретить множество молодых людей, многим из которых не исполнилось еще и двадцати. Насколько разительна разница между индивидуальным преподаванием избранным мудрецам, о котором говорит Талмуд, и публичными лекциями для всех желающих в академиях Арагона!

Все сказанное указывает на то, что физика и метафизика никак не могут быть «Маасе Берешит» и «Маасе Меркава». Но что же это на самом деле? По мнению рабейну Крескаса, смысл этих понятий содержится в их названии.
«Маасе Берешит» — это объяснение процесса Сотворения Мира, а именно происхождение материального мира и его связь с духовным. Рабейну Крескас считает, что «Маасе Берешит» является главной темой книги «Сефер Йецира» («Книги Творения»), авторство которой приписывается праотцу Аврааму. «Сефер Йецира» — это один из самых ранних кабалистических текстов, занимающийся связью между 22-мя буквами ивритского алфавита, строением мироздания и процессом его сотворения.
«Маасе Меркава» — это изучение Небесной Колесницы, открывшейся пророку Йехезкелю, а именно духовных сущностей и их взаимосвязей. По мнению рабейну Крескаса, обе эти темы неразрывно связаны с тайной Б-жественного Имени. Святость Имени Вс-вышнего диктует необходимость в секретности и объясняет особый уровень святости, присущий изучению «Маасе Берешит» и «Маасе Меркава».

Мы уже видели, что одной из проблем подхода Рамбама рабейну Крескас считал подмену тайн Торы умозаключениями философов. В обсуждении «Маасе Берешит» и «Маасе Меркава» становится понятно, что именно имел в виду рабейну Крескас. Рамбам считает, что изучение физики и метафизики тождественно изучению тайн сотворения мира и строения небесной Колесницы, следовательно, интеллектуальный поиск может привести к постижения тайного учения Торы. В отличие от Рамбама, рабейну Крескас считает, что тайны эти, подобно тайне Имени Всвышнего, не могут быть постигнуты с помощью одной лишь логики, знание о них должно быть получено от предыдущих поколений. Рабейну Крескас считает, что тайны Торы должны остаться прерогативой «Каббалы» (передаваемого по цепочке мудрецов знания), а не философии.

Влияние

Познакомившись с книгой «Ор Ашем» трудно не впечатлиться глубиной и оригинальностью философской мысли ее автора. Впечатляет также искреннее желание автора избавить иудаизм от влияний чуждого ему мировоззрения. В свете всего этого вполне естественно было бы предположить, что книга эта окажет большое влияние на развитие еврейской мысли. Каково же должно быть наше удивление, когда нам становится ясно, что имя рабейну Крескаса было почти забыто на протяжении многих поколений!
В чем причина того, что рабейну Крескас не занял в глазах последующих поколений подобающего места среди величайших еврейских мыслителей? На вопрос этот трудно дать один исчерпывающий ответ. Постараемся, тем не менее, привести здесь несколько соображений, частично объясняющих ограниченность влияния идей рабейну Крескаса на последующие поколения еврейских мудрецов.

Возможно, что рабейну Крескас не заслужил признания, как великий еврейский философ, потому что не был широко известен, как комментатор Талмуда или законоучитель. В еврейской традиции признание величия мудреца Торы исторически было связано в первую очередь с его алахическим авторитетом. Вполне возможно, что влиятельность философии Рамбама может быть объяснена авторитетом его алахического труда «Мишнэ Тора». Заслужив признание как алахический авторитет, Рамбам стал авторитетом также и в том, что касается философии. С другой стороны, рабейну Крескас не написал ни одного алахического труда, что, возможно, повредило его авторитету в области философии. По всей видимости, важную роль в весьма малой популярности взглядов рабейну Крескаса оказал закат еврейской философии вообще. Книга «Ор Ашем» была написана в эпоху, когда изучение Каббалы становилось все более распространенным, в то время как интерес к философии начинал ослабевать. А широкое распространение Каббалы Ари (раби Ицхака Лурии Ашкенази) в конце XVI века практически ознаменовало собой конец еврейской философии. Вероятно также, что взгляды рабейну Крескаса выглядели слишком радикальными. Действительно, легко себе представить, насколько революционной выглядела его системная критика Рамбама на фоне всеобщего увлечения Аристотелем. И хотя подход рабейну Крескаса был абсолютно консервативным по своей сути, все понимали, что он спорит с устоявшимся авторитетом. Более того, вполне возможно, что даже консервативно настроенные оппоненты Рамбама не были готовы согласиться с такой последовательной и беспощадной его критикой. Такова природа консерватизма: идти по пути наименьшего сопротивления в том, что касается критики устоявшихся авторитетов. Как мы отмечали выше, оппоненты Рамбама были готовы критиковать отдельные его утверждения, но никак не саму основу его подхода. С их точки зрения, открытой критике Рамбама следовало предпочесть изменение и даже искажение истинного значения его слов, чтобы придать им более «удобоваримый» (читай «удобный») смысл.

Как бы то ни было, даже не оказав большого влияния на развитие еврейской мысли, рабейну Крескас все равно остается одним из величайших еврейских философов. Его стремление вернуть иудаизм к его корням актуально сегодня как никогда. И хотя критика философии Аристотеля сегодня уже не воспринимается как революционная, взгляды рабейну Крескаса относительно Торы и иудаизма не потеряли своей глубины и оригинальности.

Из журнала «Мир Торы»