Недельная глава Ки теце

«Для пришельца, сироты и вдовы пусть будет» (Ки теце,24:19)

В нашей главе мы находим группу заповедей, связанных с деньгами: не удерживать плату наемного рабочего и отдавать ему заработок в тот же день. Не искажать суд пришельца и сироты и не брать в залог одежду вдовы. Сразу же после этого заповедует Тора группу заповедей, связанных с милосердием: оставлять для бедных забытое на поле, остатки урожая и нескошенный край поля. И этим говорит нам, что недостаточно остерегаться нечестности и грехов, нужно умножить милосердие и исполнение заповедей.

Месяц элул — месяц милосердия и прощения, самоотчета и тшувы, чтобы удостоиться доброго приговора в Рош ашана. Счастливы возвращающиеся к полной тшуве и погашающие все долговые вексели. Но известно, что этого недостаточно, чтобы удостоиться доброго года — мы обязаны умножить исполнение заповедей и добрых дел, чтобы чаша весов склонилась к жизни, удовлетворению и миру, счастью и свету!

В книге «Авотейну сипру лану» на тему молитв о прощении приведен поучительный рассказ гаона, раби Йосефа Сисо Акоэна, благословенна память праведника, заместителя главы равов Туниса. Однажды большой рав посетил один город и решил проверить, как здесь живут евреи. Спросил он прохожего: «Скажи мне, как у вас в городе соблюдают Тору и заповеди?»

Ответил ему: «Слава Творцу мира, раби! Нет здесь убийц и разбойников, воров и мошенников! Если бы все евреи были такими, Машиах уже пришел бы!»

«Твои слова меня порадовали, — сказал рав, — но как обстоят дела с заповедями, благотворительностью и милосердием, кашрутом, субботой и праздниками?»

Смутился еврей: «К чему обвинять, раби? Достаточно, что они воздерживаются от грехов и удаляются от зла всеми силами, можно ли требовать большего?»

Понял рав, каково положение в городе, и пошел задумавшись. Размышлял он, как раскрыть людям глаза, чтобы поняли: недостаточно воздерживаться от грехов, надо умножить исполнение заповедей. Так он шел, и вдруг почувствовал тошнотворный запах. Поднял глаза и увидел дохлого осла у обочины дороги, и а над ним тучи мух. Поспешил он пойти дальше, но вдруг глаза его сверкнули. Сказал он сопровождавшему его шамесу: «Купи черную ткань, я буду ждать тебя здесь». Шамес принес ткань, и мудрец попросил его завернуть в нее осла. Потом он распорядился: «Пройди по улицам города и громким голосом провозгласи, что найден умерший, и жители должны похоронить его. Все должны придти на его похороны. Объяви, что большой рав произнесет траурную речь, а похороны предшествуют всем остальным заповедям Торы! Пусть люди оставят все дела, и придут слушать траурную речь, пробуждающую сердце!»

В течение часа собрались все жители города — мужчины, женщины, дети — удивленные и испуганные: кто убит, кого коснулась мера суда и как?! Мудрец взобрался на большой камень и взволнованно начал речь: Братья мои, весь дом Исраэля, слушайте! Когда находят погибшего, но неизвестно, кто его убил, обязаны жители ближайшего к нему города привести телицу и сказать: «Наша рука не проливала эту кровь, мы не участвовали в этой трагедии»…

Дрожь волнения прошла по собравшимся, а рав продолжал: «Тем более, когда умерший был образцом для всех — никогда не говорил пустых слов, не злословил, не лгал и не сплетничал. Все дни он соблюдал пост молчания!»

Волнение возросло: такой праведник жил среди них!

«И не только это, — продолжал рав, — умерший был из тех людей, которых обижают, а они не обижают, слышат поношения и не отвечают! И в отдалении от удовольствий этого мира мало подобных ему. Никогда он не ел мяса, не пил вина и не спал в кровати! Удовлетворялся малым, был самым скромным из всех творений, кто возместит нам утрату?!»

Все заплакали и стали спрашивать: «Раби, кто это? Как же мы не знали, что такой большой праведник живет среди нас! Мы обязаны попросить у него прощения за то, что не почитали его при жизни, как полагается».

Рав спустился с камня и подошел к «покойнику», завернутому в черную ткань. Он снял покрытие, и все отпрянули назад из-за дурного запаха, исходящего от ослиного трупа…

Люди начали высказывать недовольство: «Господин посмеялся над нами»…

Сказал рав: «Вовсе нет. Все достоинства, о которых я упоминал, были присущи этому животному при жизни. Он был скромным и много страдал, оберегал свой язык от злословия и удовлетворялся малым. Исполнял заповедь “удаляйся от зла” до последнего дня. Однако несмотря на это, как он был ослом, так им и остался. А почему? Потому что не исполнял заповеди “делай добро”… Не учил Тору, не исполнял заповедей, не проявлял милосердия»…

И если мы всмотримся, то увидим, что после исповеди во всех ее деталях мы добавляем: «Отклонялись мы от Твоих добрых заповедей и установлений». Ибо недостаточно воздерживаться от грехов, необходимо добавить исполнение заповедей. И тогда мы несомненно удостоимся доброго года и исполнения всех желаний нашего сердца для добра! (Мааян ашавуа)

Килаим (запрещенное Торой смешение) в человеке

«Не паши на быке и осле вместе» (Ки тецев, 22:10)

В нашей главе заповедано не пахать на двух разных животных вместе, таких, как бык и осел. Но одно исключение из правил есть: человеку можно помочь животному пахать. Почему? По словам марана Хидо, благословенна память праведника, есть в этом глубокий смысл: если бы это было запрещено, подобало бы запретить большинству людей исполнять свою работу, так как во многих случаях находятся человек и животное в одной упряжке, святые чувства рядом с животными страстями…

И это напоминает рассказ из мидраша. Шел человек по каменистой дороге, и ноги его распухли от ударов. Поднял он глаза кверху и попросил: «Владыка мира, дай мне осла!» Его молитва была принята: проезжал мимо солдат-нееврей верхом на беременной ослице, у которой начались роды. Пожалел солдат осленка, посмотрел по сторонам и увидел еврея. Лицо его просияло, и он приказал еврею нести новорожденного на спине.

Заплакал еврей: «Просил я осла и получил. Но я собирался ехать на нем, а вместо этого он едет на мне…»

И мы тоже говорим: даже если перемешаны в нас «человек» и «животное» — сделаем, хотя бы так, чтобы человек, ехал на животном, и будем остерегаться того, чтобы животное ехало на человеке… Не будем сокращать молитву, чтобы бежать на работу, не предпочтем час покоя уроку Торы, и субботние песнопения пусть будут главным в субботней трапезе.

Гаон раби Бен Цион Коэн, благословенна память праведника, из Жербы, приводил притчу. Два торговца плыли на корабле в большой город на ярмарку. Они поселились в гостинице и обошли магазины и уличные прилавки. Сравнили они цены, купили нужный товар и закончили все дела за два дня. Но у них оставалось еще три дня до отплытия корабля в их родной город. Сказал один другому: «Давай, используем время, сходим в цирк, театры, казино».

Ответил ему товарищ: «Я приехал сюда, чтобы заработать, а не растрачивать деньги. За три дня я могу потерять половину заработанного на ярмарке».

Вмешался в их беседу третий торговец: «Ты не прав, человек должен наслаждаться жизнью. Я тоже приехал сюда с вами, но перед тем, как начать торговые дела, пошел в места развлечений, и приятно провожу время. Если хочешь, — обратился он к первому торговцу, — я научу тебя».

Предложение было принято с радостью. Через три дня трое вышли в обратный путь. Третий выглядел, как будто его ударили. Ярмарочная неделя прошла для него, будто сон, в головокружительных развлечениях. Растратил он все свои деньги и домой возвращался с пустыми руками. Второй утешался тем, что купил много дешевого товара и сожалел о половине денег, растраченных на развлечения. А первый радовался, что устоял в испытании и возвращался в свой город с полной прибылью.

Мораль: В книге «Харедим» («Трепещущие») (47:26) постановлено: запрещено вести пустые разговоры в субботу, как сказано: «И вести разговоры» (Ишайя, 58:13).

Разделим освящающих седьмой день на три группы: счастливы те, кто сдерживается и говорит лишь слова Торы и святости, молитв и субботних песнопений. Счастлива их доля. Мало их, и суббота их совершенна.

А многие во время молитв, субботних песнопений между блюдами за трапезой не удерживаются и ведут будничные разговоры. Их прибыль велика, но не совершенна, и не полно их вознаграждение.

Но горе тем, кто разговаривает и в час молитвы, и во время песнопений.

Они — как тот третий торговец, возвращающийся с пустыми руками. (Авотейну сипру лану, Бней Цион)