Учиться возвышенному у предыдущих поколений. Бешалах

«Он Б-г мой, и прославлю Его, Б-г отца моего, и превознесу Его!» (Шмот 15:2). Здесь нужно разобраться: почему перед словами «прославлю Его» Всевышний назван «Б-г мой», а перед словами «превознесу Его» назван — «Б-г отца моего»? Почему бы не написать «Б-г мой, и превознесу Его»?

Ответ на этот вопрос нам поможет понять следующая история.

В свои последние годы гаон Ридбаз жил в святом городе Цфате. В один из тяжелых зимних дней, в годовщину смерти своего отца он пришел в синагогу, чтобы вести молитву ради вознесения души умершего. Но обнаружил, что поспешил — до начала молитвы еще оставалось некоторое время. Ридбаз задумался и вдруг начал беззвучно плакать.

Один из молящихся, человек, приближенный к раву, заметил его слезы и спросил:

— Верно, что сегодня годовщина со дня смерти вашего отца… но ведь прошло уже много лет с тех пор, как он умер в доброй старости. Отчего же именно сейчас вы плачете?

Ридбаз ответил:

— Ваша правда. Впрочем, объясню, что вызвало слезы, но для этого мне придется вернуться на десятки лет назад…

Когда я был ребенком, отец посылал меня учиться к лучшим учителям. Он всегда говорил: «Яакова-Давида Всевышний благословил хорошей головой и большими талантами, в будущем он станет великим ученым! Поэтому я должен обеспечить ему учебу у самых лучших!»

В нашем городе был прекрасный учитель, талантливый и усердный, однако он требовал высокую плату за свои услуги — целый рубль в месяц. Это были огромные деньги в те дни, особенно для моих родителей, у которых в кармане никогда и копейки не водилось…

Отец был печником. Это была его профессия, и она давала лишь скудное пропитание, семья жила в нищете. Рубль в месяц был для отца огромной суммой, тем не менее, он не сомневался: он обязался выплачивать учителю жалование, и я начал учиться у него, продвигаясь в Торе.

Так прошло три месяца. В это время у отца не получалось расплатиться с учителем в соответствии с обязательством, а тот терпеливо ждал. Но через три месяца учитель передал через меня родителям записку: он ждет уже слишком долго и не готов больше терпеть. Если ему не заплатят немедленно, он возьмет другого ребенка на мое место, несмотря на всю неловкость ситуации…

Когда я принес эту записку, родители заплакали. У них не было денег, чтобы заплатить. С другой стороны, они не были готовы отказаться от лучшего педагога для своего сына. Они сели и стали размышлять, откуда взять необходимую сумму. В итоге отец нашел решение.

Как раз в то утро он услышал в синагоге об одном городском богаче, который построил дом для своего сына к его помолвке, и в этом доме еще не было печи. Но вот беда: именно тогда завод по производству кирпичей остановился и не из чего стало класть печи. Кирпичи было невозможно достать, и богач не знал, что делать. Как его сын мог въехать в дом, где нет печи? Поэтому он объявил: если найдется печник, который сложит печь из собственных кирпичей, он готов заплатить ему шесть рублей. Это значительно превосходило обычную стоимость работы.

Отец понял, что ему делать. У него возникла простая идея: разобрать печь в нашем доме и сложить из ее кирпичей печь для сына богача. Так удастся заработать целых шесть рублей и заплатить учителю за три предыдущих месяца и за три следующих.

Так отец и поступил. В тот же день он разобрал нашу кирпичную печь и сложил печь в доме богача. Получил обещанную сумму и с радостью отдал мне, чтобы я передал ее учителю.

— В ту зиму, — продолжал Ридбаз, — все мы страдали от холода. Папа, мама, дети — мы все. Мы заворачивались в пуховые одеяла, и всё равно спать удавалось с трудом. Но для моих родителей всё это было оправдано — лишь бы их Яаков-Давид мог учиться у лучшего учителя в городе! Это была невероятная самоотверженность — ради моего духовного возвышения.

Об этом-то я и вспомнил сегодня, — объяснил Ридбаз. — Ведь, выйдя из дома, я почувствовал сильный холод и засомневался: не лучше ли помолиться дома, чем идти в синагогу? Но затем с горечью подумал: если уж мои родители и все их дети терпели страшный холод целую зиму, только чтобы я мог усердно учиться и возвыситься духовно, как я могу даже помыслить о том, чтобы остаться дома? Почему я не взял с них пример, почему не научился хоть немного возвышенной самоотверженности у родителей? Вот из-за чего я плакал, — закончил Ридбаз.

Возвышенному служению Б-гу человек учится у своих родителей. Если смотреть на их пути, можно понять, что такое самоотверженность, преданность Б-гу и возвышенность.

Отсюда и ответ на наш вопрос. Тора «намекает»: во всем, что касается «прославления» Всевышнего, то есть исполнения заповедей — и по возможности с особой тщательностью, человек может довольствоваться тем уровнем, который он сумел обрести сам, собственным трудом. Поэтому сказано: «Он Б-г мой, и прославлю Его». «Мой» — Тот, Которого я обрел лично.

Но в том, что касается «и превознесу Его» — в постижении возвышенности и величия Творца, — нужно обратить взор к родителям и превознести «Б-га отца моего», то есть делать это в той мере и в тех понятиях, которым научился у отца (Лэламедха).