Глазами очевидца

Первые посетители пришли в 10:20 — конечно же, женщины.

— А где можно попить воды?

— А кофе, кофе-то где? Кофе будет?

На ходу извиняюсь, говорю, что скоро будет, и убегаю на поиски звукооператора. В мужском зале все готово: видно, слышно — отлично! Тащу его в женский зал, показываю, что и где поставить. Женщины продолжают прибывать, комната заполняется. Хорошо, что договорилась с Real to Reel про маленький усилитель и микрофон, хотя изначально думали, что в этой комнате хорошая акустика и будет слышно без микрофона.

— А где можно повесить пальто? — спрашивает меня женщина в шикарном пальто.

— Вот здесь, в шкафу. или внизу, в раздевалке.

— А там есть человек, который будет за ним следить?

— Нет, — говорю я. — Извините, пожалуйста.

— Но ведь это опасно!

— Если хотите — возьмите с собой, — предлагаю я.

— Ладно, я повешу здесь. А вы здесь будете?

— Где-то здесь, — говорю я и неопределенно развожу руками.

Женщины продолжают прибывать. Нужны стулья! Хватаю своих двух дочек, и вместе перетаскиваем все свободные стулья из мужского зала. Прикидываю: сядет человек 60. Успокаиваюсь. Звукооператор меняет маленький усилитель на большой:

— Этого будет недостаточно — много людей.

Женщины продолжают прибывать. Нужны стулья! В коридоре вижу р. Йеhуду Авреха:

— Нужны стулья!

Он кивает и исчезает. Уже 11 часов. Женщины продолжают прибывать. P. Йеhуда Аврех привозит стулья, в комнате становится тесно. Я двигаю столы назад. Женщины со стульями недовольны, что их двигают, а женщины без стульев хотят сесть. Р-т Хава Куперман начинает говорить. А женщины продолжают прибывать. P. Йеhуда Аврех привозит ещё стулья, и ещё…

….

В 11:20 всех усадили. Двери закрыли.

В коридоре P. Исроель Аккерман уже «разбил» столик с чаем и кофе и шидухальный «центр». Напротив — стол с книгами. Между ними 3 метра. P. Йосеф Померанцев собирает стаканчики с недопитым чаем и кофе, меняет мешок в мусорке и уносит мусор на улицу. Пробираюсь между тусующимися людьми к мужскому залу, заглядываю — аппаратура работает, видно и слышно хорошо.

Женщины продолжают прибывать. В 11:40 стулья в комнату уже ставить некуда. Извиняюсь и прошу всех стоящих в коридоре женщин подождать до перерыва. Прошу р. Йеhуду найти несколько мужчин, чтобы в перерыв убрать столы в женском зале. И он находит!

В 12 часов просим всех женщин выйти из комнаты. Женщины заполняют все пространство коридора. Более проворным удается пробиться к столику с кофе. Я и Ривка Померанцева первым делом бросаемся открывать окна — очень душно, а р. Йеhуда Аврех hа-коэн, доктор Яков Левинштейн hа-леви и раввин Калев Крелин убирают столы и ставят их в конце комнаты друг на друга (это не стилистическая описка, а описание реальных событий J)! Места стало значительно больше. Опять нужны стулья!

В 12:15 наконец-то всех усадили. Двери закрыли. К сожалению, проворности добраться до мусорки хватило немногим, и пустые стаканчики просто оставили, где попало. P. Йосеф Померанцев собирает стаканчики с недопитым чаем и кофе, меняет мешок в мусорке и уносит мусор на улицу.

Я вспоминаю про звук. Столько людей, там вообще что-нибудь слышно? Захожу в комнату. Слышно. И только теперь понимаю, сколько пришло женщин! Барух Ашем! А куда же их всех посадить на обед? И тут мне жалуется одна женщина

— Очень душно, откройте двери!

Двери открыть нельзя — в коридоре очень шумно. Я качаю головой и через лес ног пробираюсь к окнам.

— Не открывайте это окно — мне будет холодно! — говорит мне женщина у окна.

Я оглядываюсь назад — женщины в конце комнаты умоляюще смотрят и начинают показательно обмахиваться бумажками.

— Давайте я сейчас открою на несколько минут, а как только Вам станет холодно — Вы сразу окно закроете, — шепчу я ей в ответ.

— А мне уже холодно!

Я решительно, под ликующие взгляды сидящих сзади и негодующие — сидящих впереди, открываю все остальные окна, кроме этого.

Выхожу в коридор. P. Йосеф Померанцев собирает стаканчики с недопитым чаем и кофе, меняет мешок в мусорке и уносит мусор на улицу.

Спускаюсь вниз. Моё сообщение о количестве женщин наверху, мягко говоря, не добавляет спокойствия. Еда, столы, стулья, люди — все это несовместимые понятия, особенно если людей много, а всего остального — мало!

Вдруг замечаю мужчину, который только что помыл руки и растерянно смотрит по сторонам в поисках бумажных полотенец. Их просто нет!

А что будет, когда 200 человек почти одновременно придут на обед? Ждать нечего. Я бегу в магазин купить бумажные полотенца.

Возвращаюсь обратно. Женщины уже кушают, самые проворные — даже сидя. Еды и мужчин в зале мало.

После обеда р. Йеhуда Аврех поменял мужчин и женщин местами. Я облегченно вздохнула — теперь уж места хватит всем и стулья не надо будет таскать. Женщины зашли в большой зал. Сели. Опять нужны стулья! Выхожу в коридор. Вижу как P. Йосеф Померанцев выходит на улицу с очередным мусорным мешком. В коридоре стоят мужчины и обсуждают лекцию р. Кушнира «Что должен знать настоящий мужчина». Я растерялась. Впереди мужчины, через которых проталкиваться мне неудобно, а сзади в зале — стоящие женщины.

— Уважаемые мужчины! Пожалуйста, принесите стулья для женщин! — удивляясь себе, громким голосом говорю я.

Очевидно, что лекция р. Кушнира имела большой успех — никто даже не пошевелился! У меня появилось время пофилософствовать: лучший способ остаться незамеченной в мужском окружении — это попросить их сделать то, чего они делать не хотят. Но вдруг откуда-то материализовался р. Крелин:

— Нужны стулья? Сколько?

— Много!

Практически до конца вечера женщины продолжали приходить и приходить. Я продолжала приносить еще и еще стулья.

И, несмотря на все трудности и организаторские проколы, меня не покидало чувство радости. Радости от того, что пришло так много людей, что все мы опять вместе и что, несмотря на различия и разногласия, нас опять объединяет Тора!