Все для Босса 38. Приезд гаона

Как стать цадиком, праведником, никто не знает. Но как должен вести себя цадик, знают все. В глухом уединении, вдали от мира, он должен обучать учеников и сочинять книги, которые обычному человеку совершенно невозможно понять. Если у него просят совета, он его дает…

Но не лезет с советами, когда не надо! Не отрывает от дела занятых людей! Понятно вам, реб Янкев Йосеф? Вы знаете, до чего додумался этот чудак? Построил суку во дворе своего магазина! Вообще-то в праздник Сукот такой шалаш должен выстроить каждый еврей. Но только если есть возможность, джентльмены, только если есть возможность! Ведь по закону сука должна стоять под открытым небом, чтоб сквозь ветки видны были звезды. А такое место в Нью-Йорке найти трудно. Сам мистер Герман такое место все-таки нашел и суку на крыше своего дома построил. Мало ему: должна быть сука и в магазине, чтоб покупатели-евреи, которые заглянут туда в промежутке между праздничными днями, тоже могли бы выполнить мицву…

Так я вам скажу — это удар ниже пояса. Нельзя думать только о себе, мистер Герман. У вас один магазин — хорошо. А что делать бедному Рокеаху, фабриканту мыла? Строить шалаши на всех своих фабриках? Или несчастным Голдвину и Майеру, владельцам кинофирмы? Возить за собой суку на все съемки?

А что реб Янкев Йосеф сделал с океанским кораблем, который мирно плыл через Атлантику? Мистер Герман ехал на нем в третьем классе. И это, я вам скажу, больше походит для какого-нибудь портного-неудачника, чем для владельца преуспевающего мехового дела. Иногда нужно уметь вынуть из кармана лишний доллар, я понятно выражаюсь?

Н-да. Только самому мне что-то не все ясно. Оказывается, реб Янкев Йосеф вез с собой четырех юношей, которые должны были учиться за его счет в польской ешиве. Лишний доллар, я сказал? Но не сто, не тысячу, ведь есть же всему границы…

Для всех, но не для мистера Германа. Спозаранку он покидал свой третий класс и начинал дубасить в двери еврейских пассажиров второго и первого класса, собирая их на миньян. Ни одному еврею не удалось этого избежать. Миньян собирался три раза в день, на Шахарит, Минху, Маарив, В истории атлантического судоходства это, наверно, было впервые… Корабельный бассейн мистер Герман переделал в микву, повар кошерной кухни стал готовить под его руководством субботний чолнт, и так далее, и тому подобное. Когда корабль пристал к берегу, капитан вытер пот со лба, а пассажиры прозвали реб Янкев Йосефа — «мистер Миньян».

Однажды в Нью-Йорке случилось важное событие. Из Европы пришла весть, что сюда приезжает известный цадик, глава прославленной Каменецкой ешивы, гаон реб Борух Бер Лейбович. Большое событие, высокая честь. Тот, кто слышал, как реб Борух Бер поет субботние песни, чувствовал, как оковы отпускают его душу, и она начинает бить крыльями, словно птица, готовая взлететь. А как он произносит Броху! Вы бы видели… Лицо его напрягалось и голос дрожал от страха перед Тем, Кто послал в этот мир его душу. «Б-б-борух!..» И святость нашей пищи становилась понятной даже тем, кто вообще не знал, что такое броха…

Мэр Нью-Йорка, Джимми Уокер подарил реб Борух Беру ключи от города и при этом сказал:

— Рабби Лейбович опровергает дарвиновскую теорию эволюции. Такого святого человека мог создать только Б-г…

Много людей пришли встретить цадика: банкиры и фабриканты, профессора и главы еврейских общин. И тут возникла маленькая заминка. Оказалось, что реб Борух не сможет съесть в гостях даже тарелку супа.

Кошер… Одни соблюдали его больше, другие меньше, но никто не мог, глядя в чистые глаза цадика, сказать: «Ребе, у меня вы можете есть спокойно…» Цадикам не лгут. Важные люди, окружавшие реб Борух Бера, могли без труда добыть для его стола редкое блюдо. Но вряд ли кто-то сумел поручиться, что его кухарка, разбивая яйцо, проверяла, нет ли там сгустка крови.

Для такого ручательства мало быть умным и энергичным. Для этого надо уметь говорить «Б-б-борух» так, как это делал глава Каменецкой ешивы.

Прошло уже шесть часов, как реб Борух Бер ступил на берег Америки, а он все еще не съел ни кусочка.

А что думал по этому поводу он сам?

Оказалось, что перед поездкой ему сказали, что в Нью-Йорке живет большой еврей по прозвищу «Махнис Ореах», «Собиратель Гостей», в доме которого кошер соблюдают на сто процентов. Его зовут реб Яаков Йосеф Герман. И реб Борух Бер может попросить разрешения обедать у него. Надеясь на эту возможность, он и пересек океан…

Тут все вздохнули с облегчением.

Реб Янкев Йосеф. Ну конечно! Мистер Герман. Именно он! Но где же он, почему его нет в толпе встречающих? Неужели он куда-то уехал, и тогда им всем, со всем их капиталом и влиянием, останется только бессильно развести руками?

Словно читая их мысли, Папа в это время говорил Маме, что собирается поехать в гостиницу, где остановился высокий гость, и пригласить его обедать у них дома.

— Янкев Йосеф, неужели ты думаешь, что, окруженный такими важными людьми, он согласится поехать к нам? И потом взгляни на нашу мебель — она почти разваливается…

Папа взглянул на Маму с удивлением:

— Адель, как ты можешь так говорить? Если такой большой человек может быть гостем в нашем доме, неужели мы позволим этой золотой возможности выскользнуть из наших рук? Я еду прямо сейчас, чтобы передать приглашение… Рухома, надевай пальто!

И вот Папа с Рухомой стоят в вестибюле отеля, где остановился реб Борух Бер. Там толпилось много евреев — важные, солидные, строгие. Они не галдели, они шумели шепотом.

— Гаон никого не принимает сегодня…

— Он очень устал…

— Его номер на втором этаже, но вы туда не попадете…

Слыша все это, другой человек на месте Папы повернулся бы и пошел восвояси. Но Папа пришел звать гостя, и его уже никто не мог остановить. Пробравшись сквозь толпу, они стали подниматься по покрытой коврами лестнице. В коридоре, где остановился гаон, тоже было много народа. На папин вопрос, может ли он на минуту увидеть реб Борух Бера, сразу послышалось:

— К сожалению, никто не сможет повидать его сегодня. Может быть, если вы придете завтра…

Но тут кто-то быстро спросил у Папы:

— Простите, как ваше имя?

— Герман.

— Вы знаменитый реб Яаков Йосеф Герман, Махнис Ореах — «Собиратель Гостей»?

— Я просто Герман из Ист Сайда.

Папу с Рухомой тут же ввели в номер к гаону. Их провожатый объявил:

— Реб Яаков Йосеф Герман здесь!

Глава Каменецкой ешивы, гаон реб Борух Бер Лейбович повернулся к Папе и сказал от всей души:

— Борух Гашем, что вы пришли! Мы вас ждали… Теперь никто не учил Папу, как цадик должен себя вести. Ведь если б Папа сидел в уединении, он бы ни за что не пришел в гостиницу. А если б он не был цадиком, реб Борух Бер не стал бы брать пищу из его рук. Значит, Папа все делал правильно. Многим, наконец, это стало ясно.