Отложить Отложено Подписаться Вы подписаны
Когда евреи уже собирались войти в Землю Израиля, Моше, которому не было дано туда войти, отдавал им последние указания. Среди них было следующее: построить жертвенник на горе Эйвал и написать на камнях «все слова этой Торы, хорошо объясненные» (Дварим 27:8). По словам Раши (там же), это означает «на семидесяти языках».
Но ведь на семидесяти языках - это только перевод! Объяснить же - это не просто перевести те же слова на другой язык, но растолковать, что они означают. Хотя бы на том же языке. Причем тут вообще другой язык?
Однако же это не первый раз, когда Раши так говорит. Уже в начале той книги Дварим, когда Моше, готовясь к уходу, начал в последний раз «объяснять эту Тору» (там же 1:5) еврейскому народу, Раши и там пишет: «Он объяснил им ее на семидесяти языках».
Тут вопрос стоит еще острее. Когда речь о том, чтобы написать Тору на камнях на семидесяти языках, еще можно сказать, что это делалось для неевреев, которые прибудут в Землю Израиля с целью поучиться у евреев Торе. Но здесь Моше объяснял Тору самим евреям. Им-то зачем на семидесяти языках?
(Чтобы потом написали на камнях жертвенника? Можно просто самому записать ее на этих языках и поручить кому-то одному переписать потом на камни.)
Но Раши базируется на словах мидраша (Берешит Раба 49:2): «И посылаю Я вам Моше, изрекающего Тору на семидесяти языках».
Однако это само по себе странно: Моше был в еврейской истории «самым-самым» - самым великим праведником, самым великим мудрецом, самым великим пророком. Он в качестве посланника Б-га вывел народ из Египта, со всеми великими чудесами, он получил от Б-га для народа Тору. Но при всем при том мидраш подразумевает, что самое большое достоинство Моше - это то, что он изрекает Тору на семидесяти языках. Для этого он послан.
Неужели?
Да, именно так. Ибо о самом даровании Торы мудрецы говорят интересные вещи. По словам Талмуда (Шабат 88б), на этом грандиозном Синайском откровении «каждое изречение, исходящее от Б-га, разлеталось на семидесяти языках».
Разумеется, потому что основных, корневых языков на свете семьдесят. Как и говорящих на них народов. Само деление человечество на народы, не понимающие друг друга, определено Торой как разделение на разные языки (Берешит 11).
Ибо, как уже говорили, язык - не просто способ общения, но отражение и воплощение самой души говорящего на нем народа, его характера и менталитета. Каждый народ и его язык - одна из семидесяти ветвей, отошедших от центрального «ствола» - святого языка и говорящих на нем людей, сначала всех, потом - только еврейского народа.
Однако получается, что уже в самом «центре», в самом еврейском народе, изучающем Тору, есть место для семидесяти языков. На них может быть сама Тора, такой она дарована. Почему?
Потому что языки отражают в целом корневые направления мысли, исходящие от центральной Истины и Мудрости, и представляющие разные ее аспекты. «Семьдесят граней Торы».
Ибо, как пишет автор книги «Шиурей Даат», в каждой мысли, каждой идее содержится семьдесят граней. Ее можно выразить - и понять - семьюдесятью разными способами. В каждом есть свой нюанс, свой аспект понимания.
Эти грани и типы понимания, развиваясь каждый в своем направлении, и образуют образы мысли и менталитеты разных народов. Таким образом, соответствующие им языки - не только способы выражения идей тех народов, но и изначальных аспектов центральной истины Торы.
Теперь, возможно, сможем ответить еще на один вопрос. Мы называем язык Торы «святым» и считаем его более чистым и возвышенным, чем другие языки. Но ведь не трудно увидеть, что он далеко не самый богатый. Его вроде бы нельзя с таким же успехом назвать «великим», «могучим» и т.д., с каким назвал Тургенев русский язык. Английский тоже богат, в чем-то даже богаче русского - тем более языка Торы.
Поэтому, когда сионисты решили не только основать для евреев свою страну, но и сделать свой язык, недостаточно было просто взять святой язык и начать на нем разговаривать - для обозначения многих предметов и понятий, существующих в современном мире, в нем не было слов. И пришлось их заимствовать - во многих случаях с английского, в «русифицированной» форме («политика», «математика» и названия многих других наук, «Англия» и названия многих других стран и т. д.).
Как же так, почему в святом языке не было столь многих слов?
Возможно, потому что на самом деле вовсе не это определяет святость и центральность - скорее, наоборот.
Ведь, как известно, чем в большей степени текст является «классическим», тем более он малословен. «Классика» кратка, а вокруг нее множатся комментарии и объяснения. Они сами становятся бо́льшими по объему, но их суть - открытие того, что уже заложено в классике. Она краткая, но емкая.
Другими словами, комментарии подобны ветвям, которые образуют пышную крону: да, она большая и красивая, но она только раскрывает то, что уже заложено в корнях.
Так что святой язык содержит мало слов потому, что он «классический», а другие языки служат объяснением того, что в нем уже содержится. Выносят на поверхность заключенные в нем величие, могущество, правду и свободу.
(В свете этого получается, что добавление новых слов к самому святому языку на самом деле «размывает» его святость и превращает его из «классики» и «корня» в «наполовину ветвь». Поэтому современный, составленный таким образом иврит - уже не святой язык, а «полуобыкновенный».)
Теперь понятно, почему «объяснение» Торы должно было быть «на семидесяти языках» - и само дарование тоже. Да, святой язык «классический» и емкий, но все-таки для полноценного выражения и понимания заключенных в нем идей нужны и «ветви», образующие «крону». Нужно все «дерево», во всей красе.
Поэтому при даровании Торы каждое изречение Б-га разлеталось на семидесяти языках. Это не был перевод Торы, уже дарованной на своем, святом языке. Это было само ее дарование. Она была дана в виде «дерева» - ствола с отходящими от него ветвями.
И для того, чтобы передать ее человечеству, Б-г послал Моше, «изрекающего Тору на семидесяти языках». Так Моше не переводил уже полученную им Тору - так он ее получал. В такой форме она была дана, и в такой форме он ее передавал людям.
Поэтому мидраш говорит о Моше, «изрекающем» (а-оге) Тору на разных языках, а не «переводящем» на них.
Вот и расписывает еще один мидраш (Отиот раби Акива, батей мидрашот 2): «Все сокровищницы мудрости были открыты перед Моше на Синае, и в течение сорока дней он изучил Тору в ее семидесяти гранях на семидесяти языках, и Пророков в семидесяти гранях на семидесяти языках, и Писания в семидесяти гранях на семидесяти языках, и законы (алахот) в семидесяти гранях на семидесяти языках, и агаду в семидесяти гранях на семидесяти языках».
Каждая часть Торы, каждый раздел и каждое слово были изучены во всех своих аспектах на выражающих их языках. Только так Тору можно было полностью понять, ибо в каждом языке есть свои уникальные выражения и нюансы, передающие те или иные аспекты идей. Каждый язык по-своему могуч и богат. И так его мощь была использована не для пропаганды и агитации за одни идеи против других, выраженных другими языками, а для постижения центральной истины, в которой все, казалось бы, противоположные идеи сходятся.
В этом было величие Моше и полноценность Торы, которую он получил и передал.
Теги: Недельная глава, Шавуот, Дарование Торы, Моше
