«Ваигаш» («И подступил»). Лицом к лицу с правдой о себе

Иосеф признается братьям, кто он, в такой форме: «Я Иосеф, жив ли еще отец мой?» Далее сказано: «Но не могли его братья отвечать ему, потому что они смутились перед ним» (Берешит, 45:3).

Об этом эпизоде мудрецы говорят: горе нам от дня Суда, горе нам от дня упрека. Если так поразил братьев упрек Иосефа, младшего из колен, что будет с нами, когда мы предстанем перед Всевышним и Он скажет каждому из нас, «как он есть». Так выразились мудрецы — «как он есть», т.е. о каждом — так, как это есть на самом деле.

Вполне понятно, что слова Иосефа были для братьев полной неожиданностью и что они чувствовали себя виноватыми перед ним. Было от чего «смутиться»до такой степени, чтобы даже не ответить на его простой вопрос. Но о каком упреке говорят мудрецы? Вот это непонятно. Разве Иосеф выговаривает братьям? Напротив. Тора сообщает, что Иосеф сразу утешил их: «Но теперь не печальтесь, и да не покажется вам досадным, что вы продали меня сюда; потому что для сохранения жизни послал меня Б-г перед вами» (45:5).

Это с одной стороны. С другой стороны, непонятен и вопрос Иосефа об отце — «…жив ли еще отец мой?» Мало того, что при втором приходе братьев в Египет они рассказывали ему об отце, но ему известно и то, что только с разрешения отца братья привели сюда Биньямина. Только что Иеуда объяснял Иосефу, каким тяжелым ударом для отца будет утрата сына. Отец постоянно упоминается в разговорах Иосефа с братьями, они только что из дому и никакой новой информации об отце к моменту описываемого разговора не получали. Так к чему же этот праздный вопрос?

Бейт а-леви детально анализирует этот эпизод. Изложу здесь только основную линию его рассуждений.

Что такое — сказать человеку, «как он есть»?

Из чего видно, что Иосеф упрекает братьев? Где этот упрек?

И, наконец, что такое упрек?

Упрекнуть, говорит Бейт а-леви, это значит поставить человека лицом к лицу с его собственными действиями. Вопрос Иосефа «жив ли еще отец мой?» — это не вопрос, это выражение удивления: мой отец смог пережить, перенести мое исчезновение, возможно, мою гибель? Это намек на аргументы Иеуды, что отец не переживет ареста Биньямина. Либо отец не может пережить ни то, ни то, либо он может пережить и то, и то.

Иначе говоря: ты не можешь нанести отцу такой удар? Но ведь такой удар ты ему уже нанес!

Своим вопросом Иосеф ставит братьев лицом к лицу с их собственным действием. Не называет его, а именно показывает, и это — самый сильный упрек из всех возможных.

Когда это произойдет с нами, когда Всевышний со всей ясностью покажет нам наши поступки, рухнут аргументы, которыми мы себя оправдывали.

Бейт а-леви приводит два примера того, как наши действия уничтожают наши же оправдательные аргументы. В одном из примеров он опирается на стих из Мишлей (Притчи Шломо), в котором сказано: оправдывающий злодея и обвиняющий праведника — оба противны Г-споду. Но если один и тот же человек делает и то, и другое, говорит Бейт а-леви, это исключает любые самооправдания. Скажем, человек находится в нормальных дружелюбных отношениях со злодеями, объясняя это тем, что надо жить в мире со всеми людьми. Допустим. Но это объяснение теряет всякую силу, если, обидевшись за что-то на праведника, он устраивает шумный публичный скандал. Противоречивое поведение делает наглядным ложность оправданий.

Еврей должен заниматься Торой, это его обязанность. Но на вопрос, почему же он Торой не занимается, он отвечает (и не только другим, но и самому себе), что просто, что называется, ума не хватает. Не замечая, что для других занятий, скажем профессиональных, способностей у него вполне достаточно. И когда ему будет на это указано, он увидит правду во всей ее полноте.

Все мы склонны себя оправдывать и видеть себя «хорошими». Но такое видение требует самопроверки. Мы способны и сами показать себе правду. Для этого надо только честно подумать о том, что мы делаем и как живем.