Совокупность заповедей — повелений и запретов. Глава Беар

«Субботы Мои соблюдайте и пред святилищем Моим благоговейте: Я Господь» (Ваикра 26:2).

Наши мудрецы говорят в Торат Коаним^[i]: этот стих Торы подразумевает соблюдение всех заповедей. Но упомянуты в нем лишь две — суббота и Храм. Рамбан^[ii] пишет: «Здесь намек на то, что все заповеди являются частью заповедей о субботе и Храме, и разумный — поймет».

Рамбан намекает, а рабейну Бахье^[iii] объясняет этот намек: «Смысл сказанного в том, что суббота и Храм — это “помни и храни”^[iv]».

Иными словами, заповеди субботы — большей частью запреты (речь идет о работах, запрещенных в субботу), их выполняют, избегая нарушений, воздерживаясь от определенных действий.

А заповеди о Храме — большей частью повеления: приносить жертвы, воскурять благовония, зажигать свечи. Их выполняют «активно», совершая предписанные действия.

Поэтому заповеди о Храме и субботе заключают в себе всю Тору — предписания и запреты.

Было утро праздника Симхат Тора. Первые лучи солнца едва показались из-за горизонта, а мы проснулись от шума. Крики прервали наш сон.

Не понимаем, что происходит, слышим только вопли людей и возгласы на арабском. И всё это — очень близко. Но не может же быть, чтобы звуки доносились отсюда, из нашего поселения. Творится что-то странное!

Хочу спуститься вниз, посмотреть, что происходит, но крик на арабском раздается совсем рядом и останавливает меня. Внезапно чувствую, что меня трясет. Происходит что-то ужасное.

Мы в доме не одни, у нас гости — молодая пара приехала провести с нами праздник. Только вчера вечером мы праздновали вместе с ними, а теперь они смотрят на нас в испуге.

— Мы не знали, что арабы вот так ходят здесь… — говорят они подавленно.

Смотрят на нас и видят, что и мы напуганы.

Пытаемся рассуждать хладнокровно: что делать? Бежать смысла нет. Во всяком случае, не сейчас, когда улицы кишат этими тварями. Закрыться в доме? Это также не кажется удачным вариантом. Через жалюзи видно, как головорезы проникают и в запертые дома.

Потихоньку начинаю осознавать, что это, по-видимому, последние часы нашей жизни. Гляжу с сожалением на гостей, которым вообще не следовало здесь находиться: ведь их дом в другом районе Страны, защищенный и безопасный…

Наша комната-убежище (мамад) вряд ли может служить серьезной защитой от этой яростной толпы. Но лучшей идеи пока нет. Мы заходим туда, запираем дверь, но крики от этого тише не кажутся. Эти крики на арабском всё ближе, еще немного — и враги войдут в наш дом. Мы закрываем глаза и готовимся к худшему, но пытка продолжается. Они уже близко, но еще не зашли к нам…

Осторожно прислушиваюсь. Неужели эти лающие голоса отдаляются? Или воображение обманывает меня? Может, звери пропустили наш дом? Мы переговариваемся шепотом. Нам всем кажется, что звуки отдалились, но мы не осмеливаемся выйти из укрытия.

Сидим в комнате, окаменевшие, застывшие, наши сердца пусты, ни чувств, ни мыслей. Уже достаточно долго за дверью — тишина, это вселяет робкую надежду: быть может, мы всё-таки спасены…

Через какое-то время, показавшееся вечностью, мы слышим голоса евреев. Наши братья рядом, слава Б-гу, им удалось оттеснить убийц и обратить их в бегство…

Лишь после этого начал проясняться масштаб катастрофы. В поселении практически не осталось дома, где не было бы погибших. Каким-то чудесным образом исключением стал наш дом.

Прошел еще день, и в кармане одного из террористов (да сотрется имя его!) была найдена схема нашего поселения. Все дома были отмечены галочками, и на нашем доме стоял крест и пометка: «по субботам не дома».

Разве мы не бываем дома в субботу? Мы были изумлены…

Мы начали соблюдать субботу всего несколько недель назад. Постепенно, как ребенок, который открывает новый вкус, мы распробовали это субботнее чувство. Никуда не ехать, не брать в руки телефон, не разогревать еду. Сидим вместе, всей семьей, и никуда не спешим…

В поселении, где мы жили, невозможно соблюдать субботу как следует. Бездуховность торжествует на каждом углу, и эта атмосфера проникает повсюду. А мы всего лишь делали первые шаги, еще не были ни в чем уверены.

Поэтому каждую неделю накануне субботы мы собирали сумки и отправлялись к родственникам — в другое поселение, где все соблюдали субботу.

В Симхат Тору по непредвиденным обстоятельствам пришлось остаться дома. И мы не только остались, но и пригласили гостей. Ночь прошла относительно спокойно. А утром — мир перевернулся для нас и для всего поселения.

Но к нам террористы не пошли. Арабы, работавшие в нашем поселении и набросавшие им план, знали здесь каждый угол и кто где живет. Они знали и то, что мы каждую субботу уезжаем в гости. Им не было известно только одно, — что в этот раз мы остались дома.

Так мы и спаслись. Свыше постановили, что мы уцелеем. И тут — словно ветер прошелестел нам в уши: «Больше, чем сыны Израиля хранили субботу, суббота хранила их». (Меа у-Шнаим Сипурим)