За субботним столом. Недельная глава Мишпатим

Правда не повредит

Велела нам Тора: от слова лживого — отдались! Ашем, который весь — Истина, и его истинная Тора велели нам говорить только правду! И тому, кто бережет свой язык от лжи, Ашем всегда придет на помощь…

Незадолго до праздника Песах случилась беда: во дворе дома, где жил рав Шмуэль Калин (автора книги «Махацит а-Шекель»), нашли мертвого нееврейского ребенка, и возле него — нож. Местные антисемиты уже готовы были начать погром, но правитель города послал солдат, чтобы не допустить беспорядков. Однако обещал самым тщательным образом расследовать преступление.

Следствие рьяно взялось за дело и быстро установило, что нож принадлежит не кому иному, как раву Шмуэлю! Правитель страшно разгневался и пригрозил казнить всю еврейскую общину — в случае, если будет доказана вина рава. Рав Шмуэль Калин был взят под стражу, а община собрала побольше денег и наняла самого хорошего адвоката, чтобы защищать рава на суде.

Первым делом адвокат посоветовал раву Шмуэлю сказать, что это не его нож. Но рав Шмуэль наотрез отказался. Он выпрямился во весь рост и громоподобным голосом заявил:

«Не знаю, как нож попал к убийце, но я не буду лгать — нож принадлежит мне!»

Услышал адвокат такое заявление и отказался защищать рава в суде.

Главы общины очень опасались за жизнь всех евреев (которым угрожал правитель) и попытались уговорить рава всё-таки не признаваться, что нож принадлежит ему. Однако рав Шмуэль Калин стоял на своем:

«Никогда я не осквернял ложью свой язык, не солгу и теперь!»

И вот настал день суда.

«Это ваш нож?» — спросил рава Шмуэля судья.

«Да, мой», — ответил тот.

Судья, который относился к евреям без особой ненависти, понимал, что не может такой уважаемый и мудрый человек быть убийцей. Он попытался помочь раву:

«Но ведь нет свидетелей, что это ваш нож?»

«Зачем свидетели? — ответил рав. — Это мой нож, но я не знаю, как он попал к убийце».

«Взгляните, господа, — обратился судья к обвинителям и публике. — Есть ли на свете человек, честнее этого?» — и указал на рава Шмуэля. «Он мог бы сказать, что это не его нож, и снять с себя все подозрения, но нет! Рав Шмуэль Калин не готов произнести ни слова лжи! Можно ли сомневаться в том, что он невиновен?!»

«Секундочку! — воскликнул прокурор. — У обвинения есть свидетель, что этот нож всегда находился именно на столе господина Калина. Наш свидетель много раз делал уборку у раввина и знает наперечет все вещи в доме. Свидетель утверждает, что на ноже есть тонкий желобок. И действительно, на орудии убийства есть желобок!»

«Вот как? — отозвался рав Калин. — Вы показывали свидетелю нож?»

«Нет, — ответил прокурор. — Просто свидетель знает ваши ножи, раввин».

«Среди моих ножей есть только один такой, с желобком, — сказал рав Калин. — Откуда ваш свидетель знает, что именно им убили жертву?»

Судья и прокурор уставились друг на друга, по рядам публики прокатился нервный шепоток.

«Ответ прост, — продолжил рав Шмуэль Калин. — Именно этот свидетель и есть убийца. Иначе откуда бы ему знать такие подробности?»

«Свидетель обвинения» бросился бежать, но его тут же схватили и отвели в тюрьму. А с рава Шмуэля были сняты все обвинения. Угроза миновала.

Мудрецы Израиля всегда внимательно следили за тем, чтобы не вымолвить ни слова лжи — даже если могли от этого пострадать… Потому что и вправду знали: правда — не повредит.

Взято из еженедельного листка «Матаамей ле шульхан шабат»