"Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна"

Как всегда, в понедельник вечером на этой неделе (5 июля) – мой урок на экране. На этот раз (сБп) по сдвоенному недельному разделу "Матот-Масеэй", тема – "Держать слово". (О самом недельном разделе см. здесь.)

Год назад у нас была другая тема – "Не льсти!" Но из того же раздела "Масеэй".

Предлагаю несколько историй из прошлогодней видео-лекции.

Сам запрет на лесть наши мудрецы выводят из стиха Торы (Бемидбар 35:33): "И не оскверняйте землю, на которой вы находитесь, ибо кровь оскверняет землю". Написано: вело-тахнифу, "не льстите". Т.е., кто льстит, лицемерит – тот оскверняет землю.

Итак, одна из тем недельного раздела – запрет Торы на лесть (хануфа), подхалимство, заискивание, угодничество, на лицемерную необъективность в оценке чужих поступков.

* *

Первая история про рава Хаима Соловейчика. Он вел суд, на котором решалось какое-то дело. Один из участников суда – истец или ответчик – начал ему льстить и заискивать перед ним. Сказал, что это большая честь – участвовать в суде под руководством такого выдающегося раввина.

Тут же рав Соловейчик заявил, что покидает судебное заседание и передает свою функцию другим раввинам. И уже собрался выйти из зала, как его кто-то спросил – почему?

Рав ответил: написано в разделе Пинхас (Бемидбар, гл. 27) про дочерей Цлофхада, что они пришли с вопросом к Моше рабену: почему их семья не может получить надел в Эрец Исраэль?

До этого в тексте Торы было написано, что евреи, вышедшие из Египта, будут получать наделы в Эрец Исраэль по числу сыновей. На это девушки из семьи Цлофхада резонно возразили: у нас был отец, он тоже был в числе тех, кто вышел из Египта. Значит, ему тоже полагается надел в Святой земле. Но дело в том, что он умер без сыновей!

И вот тут они добавили про своего отца: он умер за свой грех, а не за то, что участвовал в бунте Кораха против Всевышнего и тебя, Моше.

Тем самым они намекнули, что он, Моше, хороший правитель, против которого не следует выступать. И что их отец был настолько праведен, что не участвовал ни в одном бунте против Моше. Это надо учесть и вынести решение в пользу его семьи.

Все это было чистейшей правдой. Но дочери сказали эту правду, чтобы получить надел. А это уже лесть!

Что сделал Моше в ответ на их просьбу? Он тут же отказался решать их вопрос, а передал его Всевышнему.

С этими словами рав Соловейчик вышел. И дальше суд продолжался уже под председательством другого раввина.

Вывод: нельзя льстить никому. И даже тому, от кого ты зависишь, – начальнику, судье, властителям.

Да, иногда это очень трудный путь. Но раз сама Тора дала нам этот запрет – значит, она нам и поможет его не нарушить. Логично?

 * *

Однако есть исключения! Например, нам запрещено обижать других людей. И этот запрет настолько строг, что ради него в некоторых случаях отменяется запрет на лесть.

Каким образом? А вот каким.

Рассказывают про хасидского раввина раби Хаима Ицхака Аарона Рапапорта, которого звали Магидом из Вилкомира. Однажды он тяжело заболел. Рав из Бриска (раби Ицхак Зеев Соловейчик, сын раби Хаима Соловейчика, о котором шел первый рассказ) послал к нему человека, чтобы навестил от его имени. Мы знаем, что такая заповедь называется бикур-холим, проведать больного. Роль посланца была поручена ученику Брисского раввина, раби Зэраху Реувену Браверману.

Больной Магид встретил посланца и сказал: "Передай своему раву, что раньше я думал, что в мире есть по крайней мере один цадик – этой твой рав. А теперь я вижу, что ошибся. И настолько мне больно, что, видишь, по этой причине я заболел".

Рав Браверман так и сделал – передал эти слова своему учителю.

Тот ужасно расстроился. И так сказал раву Браверману:

"Открою тебе, как все случилось. Я председательствовал в суде, где слушалось дело одного молодого человека, совершившего очень серьезный проступок. А он, этот молодой человек, происходил из уважаемой семьи. Спросил я у рава Шмуэля Саланта (великого учителя той эпохи), как поступить. Дело в том, что решение любого раввинского суда надо огласить в общине. Но именно в нашем конкретном случае будет запятнана честь известной семьи, из которой вышли праведники и мудрецы. Рав Шмуэль сказал мне, что в Иерусалимском Талмуде написано: если известно, что грешник не вернется к своей глупости (т.е. не повторит своего плохого дела), не надо позорить его семью. И это касается не только известных семей – но и любого человека, у которого есть близкие родственники. По этой причине я не предал тот приговор огласке. Так вот, именно поэтому заболел Магид! Он решил, что закон – общий для всех. И мне не надо было быть снисходительным к той известной семье".

Когда раби Зерах Браверман вернулся к Магиду, он передал ему эти слова. Тот изучил место в Талмуде, согласился с решением – и выздоровел.

Чему мы тут учимся? Тому, что похвалить незаслуженно можно многими способами. Один из них – отказаться от того, чтобы упрекнуть человека за совершенный им проступок. В данном случае это была целая семья. Раввин из Бриска сделал им комплимент – не объявил на всю общину о нехорошем поступке одного из их родственников. Только чтобы не обидеть их без причины. Ведь Талмуд в данном случае позволяет так поступить!

Заметим еще раз: но это только тогда, когда есть основания полагать, что осужденный не повторит своего проступка и у него есть праведные родственники, которые в случае огласки будут (ндБ) страдать.

* *

Лесть запрещена. Отсюда мы учим, что альтернативное поведение приветствуется. Какая у лести есть альтернатива? Верно, быть искренним.

История про раби Йоэля Сиркиша, известного по аббревиатуре имени как Бах (великий комментатор "Шульхан-Аруха").

Когда Бах умирал, к нему отовсюду собрались проститься евреи.

А надо сказать, что с Бахом при жизни спорили многие раввины. Так что он привык к скандалам и прочим проявлениям недружеского поведения в свой адрес. Что делать, евреи очень пылкий народ, особенно когда дело касается интерпретаций Закона.

Итак, пришли к нему все – чтобы попрощаться. Прослышав об этом, он очень удивился: откуда такой поворот в отношении к нему?

Один из пришедших раввинов объяснил:

Написано в разделе Торы "Пинхас", что Всевышний приказал Моше воевать с Мидьяном – а после этого он умрет. После чего написано (Бемидбар 31:4): "И собрали из тысяч Израиля (т.е. из евреев) по тысячи от каждого колена" – на войну.

Обратите внимание, сказано "собрали" – как будто насилу собрали, а сами идти не хотели. Раши поясняет: это сказано в заслугу руководителей Израиля. Они знали, что Моше умрет после войны, и потому с войной не спешили.

И это несмотря на то, что в другом месте написано (Шмот 17:4): "Еще немного и побьют меня камнями", – так горячо с ним все спорили. С одной стороны, спорили в резкой форме, а с другой – не желали его смерти. Делаем вывод, что, хотя и спорили, но любили и не хотели, чтобы он умер.

Тем не менее, возникает вопрос: почему Раши сказал, что это похвала руководителям? Надо было сказать про всех евреев!

Ответ такой: дело в том, что иногда правители заискивают перед подданными. За это подданные их любят.

Но Моше был не таков: ради Торы он спорил с ними всегда! Поэтому сказал: "Еще немного и закидают меня камнями".

Тем не менее, народ его любил за правду и прямолинейность. Получается, что Раши написал свои слова не просто о руководителях, а именно о самом Моше, одном из руководителей! (В этом и проявилась его похвала в адрес всех руководителей Израиля – не только в том поколении.)

"Так и мы – собрались здесь потому, что любим тебя", – так тот раввин сказал умирающему Баху.

* *

Последняя на сегодня история.

Многие законоучители отмечают, что лесть во многом подобна лашон-ара, запрещенным высказываниям в адрес других евреев. Вся разница в том, что лашон-ара понижает статус еврея в глазах прочих людей, а лесть как бы повышает статус еврея, адресата этой лести, в его собственных глазах. Человек слушает лесть и начинает наполняться самомнением, думать о себе лучше, чем он есть на самом деле. Поэтому такая лесть сродни лжи!

Но вот что интересно. Мы знаем, что лашон-ара иногда можно говорить. А как в том случае, когда отказаться от лести – означает произнести лашон-ара?

Об одном из таких исключительных случаях мы рассказали выше. А вот второй эпизод.

История о том, что иногда можно говорить нелицеприятную правду про руководителей, не льстя им даже в разговоре с другими людьми. (По книге "Талелей-орот", глава "Мишпатим".)

Герой рассказа – снова раби Зэрах Рувен Браверман (основатель иерусалимской ешивы "Мэа-Шеарим"). Однажды он, будучи молодым, ехал из Гродно, где учился, домой на каникулы.

Проезжал транзитом через Вильну (столица Литы). Решил поучиться в синагоге. Там увидел, как пришел какой-то молодой человек, стал разговаривать с габаем (синагогальным служкой), нагрубил ему и ушел. А габай еще долго кричал ему в след, что он ам-аарец, полный невежа.

Ну, конфликт как конфликт, всякое случается. Главное, не стоит вмешиваться в такие дела, люди сами разберутся.

Но вот что произошло дальше. Продолжил рав Браверман свой путь. Поехал в почтовой карете и там разговорился с попутчиком. Да так разговорился, что решил поведать тому свою сердечную боль – пожаловался спутнику (невысокому еврею примерно его возраста):

"Почему в таком городе, как Вильна (Йерушалайим де-Лита!) нет организации Тиферет-бахурим, как в других городах?" (Эта организация занималась распространением знания Торы в среде людей, от Торы далеких, тех, кто, не получив соответствующего образования и воспитания дома, уже во взрослые годы стал искать пути возвращения к иудаизму.)

Его попутчик заявил: "А кто возьмется за создание отдела этой организации в Вильне? Такой-то богач? (И назвал известное имя.) Или такой-то раввин?"

Рав Браверман замахал руками: "Лашон-ара! Нельзя называть имена".

"Почему нельзя?" – удивился попутчик.

"Так написано в книге "Хафец-Хаим".

Тот спросил: "А ты ее читал?"

Рав Браверман ответил: "Она всегда со мной!"

"Покажи".

Тот достал книгу из сумки.

Собеседник не унимался: "И что написано в такой-то главе?" (При этом он назвал главу, которую хотел привести в пример.)

И они прочитали: "Если человек известен в Торе как мудрец или руководитель и мало что делает для других в области распространения Торы – об этом можно говорить с порицанием и вслух".

Потом они разъехались. Попутчик вышел в городке, который они проезжали, в Радине, а рав Браверман поехал дальше, к себе домой.

Напоследок спросил у тех, что встречали того молодого человека: "Кто этот еврей, с которым я так долго ехал?"

Ему ответили: "Хафец-Хаим".

Вот и вся история. Ее рассказал сам рав Браверманн. Из нее следует вывод: можно говорить правду о руководителях, которые ничего не делают для Торы и евреев. И нельзя льстить им в глаза – дескать, какие вы умные и праведные!

Впрочем, подобная критика допустима только в самых крайних случаях. И делать ее надо осторожно и только для пользы. Какая польза? Создание общего мнения, которое может изменить ситуацию в лучшую сторону. Во всех остальных случаях – тсс.

Теги: Параша