История с котлетами

Это было лет двадцать назад. Мне оставалось полгода до армии, и я приехал, точнее, друзья уговорили меня поехать посмотреть, что такое ешива. Мне не очень хотелось, честно, хотя к еврейству, вообще, я чувствовал, как бы,  признание. Меня не интересовала политическая акробатика, но, просто, никто же не станет спорить с тем, что западная культура до сих пор черпает себя из колодца еврейской мудрости, Библия — самая продаваемая книга, а известные классические истории и интриги — загримированные дети библейских сюжетов.

Ну, с таким багажом знаний, в целом,  в ешиве особенно делать нечего, ведь я, скорей, воспринимал еврейство как нарядный, немного потрепанный фольклор с сильным акцентом. И ломать голову и грызть гранит знаний, дожидаясь, как раби Акива, пока капли понимания источат камень моего неповоротливого ума, мне не слишком хотелось.

Я поболтался в ешиве день, два, а на третий решил уехать. Проблема была в том, что последний автобус до моего города уходил ранним вечером и я на него, естественно, опоздал. И решил ехать следующим утром. Я был не слишком расстроен тем, что напряженная учеба не сильно задела и вдохновила меня, так или иначе, у меня были другие планы.

Об этом я думал, стоя в очереди за обедом. В ешиве на тот момент было около двухсот учеников. Окошко в столовой было одно, там выдавали тарелку с супом и вторую тарелку — с пюре и двумя котлетами.

— С укропом...

— Что с укропом? — не понял я.

Стоявший передо мной парень блаженно втянул носом воздух и мечтательно сказал:

— Суп с укропом. Моя мама тоже всегда кладет в суп укроп. Если бы без укропа, я бы еще мог спокойно ждать, но запах укропа мой желудок с ума сводит.

Я был с ним согласен в принципе, хотя никогда бы не стал делиться подобными подробностями своих кулинарных предпочтений с посторонним парнем.

Но его слова разбудили мое воображение, которое, вкупе с обонянием, заставило мои слюнные железы отплясывать рок-н- ролл.

Я представил себе суп, где крутятся в вихре, затеянном ложкой, штрихи укропа, как стрижи в высоком небе, и небольшие, белесые от долгого кипячения кусочки курицы, и редкие кружки моркови, большие и тяжелые, как мельничные жернова. Дома мама никогда не покупает такую крупную морковь, она считает, что мелкая вкуснее и слаще. В мои редкие походы в овощной она давала мне четкие указания.

— Как медленно очередь движется, — пожаловался парень впереди. — Ужасно есть хочется.

Я пригляделся к нему внимательнее. Всё-таки совместное стояние в очереди предполагает какой-то минимальный контакт на фоне мощных совместных переживаний в ожидании обеда.

Он был невысокого роста, с живыми карими глазами. И с длинными ресницами, как это иногда бывает, когда парни похожи на мам. Он был подвижный, легкий и нетерпеливый.

Он начал барабанить пальцами по стене, вдоль которой мы выстроились на этом завитке очереди, и время от времени бормотал:

— Я сейчас умру с голоду.

Или так:

— Чего они там копаются? И почему нельзя было открыть еще окошко для раздачи или выставить всю кастрюлю с супом для самостоятельного разлива?

Я предпочитал не отвечать. Если долгое ожидание у кого-то активизирует зоны юмора, то у меня оно прочно активизирует зоны глухого раздражения. И, поскольку это был мой последний день в ешиве, я не хотел оставлять о себе неприятные воспоминания и молчал, хотя это выглядело невежливо.

Наша очередь продвинулась на метр, и стоящий впереди парень воскликнул:

— Если бы так выдавали противогазы, мы бы погибли при химической атаке!

«Хорош жаловаться! — думал я с раздражением. — Все голодные, стой и не ной!»

У стоящего впереди парня побелели губы, может, он еще рос и еда для него — вопрос всех вопросов?

Наконец, очередь заметно продвинулась. Впереди замаячил белый причал — столик раздачи. «Земля! Земля!» — закричали бы матросы, будь мы на борту корабля — потерявшими надежду матросами.

Когда этот голодный парень оказался первым в очереди, к нему подскочил другой, один из тех, которых я успел приметить в свое трехдневное болтание в ешиве:

— Слушай, — потряс он за плечо моего товарища по очереди. — Я только что нашел тот вопрос, который ты задал — точно этот вопрос — у одного из ранних комментаторов. Серьезно! Прямо твой вопрос записан черным по белому. Хочешь посмотреть?

— Хочу! Где ты это нашел? У кого? — «голодный» сорвался с места, и они вместе выбежали из столовой.

Место передо мной оказалось пустым. Я стоял, как истукан, и смотрел.

Я не мог понять, чего ради он ушел. Была его очередь. Он так долго ждал. Он мечтал о супе с укропом и кусочками курицы, таком же, какой варит его мама. Он был голодный, я ручаюсь. Он почти пинал ногой стену, и у него, как и у меня, урчало в животе.

Чего ради он ушел? Нельзя поесть спокойно, а потом посмотреть вопрос в книге? Они что, эти книги, убегут куда-то? Они ждали пару-тройку сотен лет, подождут и еще немного, пока парень слопает пару котлет и бледное ешивское пюре. Чего мчаться?

Пустое место перед раздачей зияло передо мной, как сейчас помню: две каменные плитки с беспорядочными арабесками темных пятен.

Он был голодным, он хотел есть, я ручаюсь, но он умчался из столовой, когда подошла его очередь. Я не решался занять его место. Мне было не по себе, хотя для этого не было никакой причины. Но мне было неловко, тягостно и стыдно пред самим собой. Я бы оставил свое место в очереди за котлетами ради того, чтобы заглянуть в книгу? Однозначно, нет. Не оставил бы.

Меня уже подталкивали сзади, не понимая, чего я торможу. Я взял тарелку с супом и тарелку с пюре и котлетами. Но этот парень, стоявший в очереди впереди меня, ухитрился лишить еду всякого вкуса. Я заглянул в себя, и мне стало так... тягостно. Я жевал эти котлеты, глотал пюре и понимал, что есть что-то в жизни мне, очевидно, недоступное... Но есть люди, у которых жизнь имеет вкус. Намного более богатый, чем вкус котлет. Факт, он ушел ради чего-то более стоящего. А я остался. Я бы не ушел. И мне было обидно, что есть вещи, вкус которых мне недоступен. Если честно, я испытывал что-то похожее на зависть...

Мне захотелось тоже понять, смогу ли я узнать что-то такое, что вожделенное мясо потеряет рядом с этим и запах, и вкус. Ну, может, не навсегда, но хотя бы на время...

Теги: История из жизни