«Спросите Розу». Рассказ

Свобода выбора — это, без сомнения, самая главная, первичная и решающая свобода. Она незыблема, как Шесть дней творения. Это прозвучит странно, но иногда эта свобода — свобода выбора — превращается в некое подобие …неволи. Потому что, кроме того, что люди делятся на блондинов и брюнетов, и на — общий вид цвета догорающего пожара, — они еще делятся на фракции и секции по способности принимать решения. Одни принимают решения, проштудировав литературу по этому поводу, и, выяснив, что кефир, к слову, полезнее молока. Другие покупают молоко, потому что… все покупают. Другие тянут и тянут с покупкой, потому что никак не могут решиться сделать предложение, — а вдруг за углом будет нечто другое, лакированное да на резиновом ходу? Еще есть секция милая моему сердцу, на стикере которой написано: «Логично сделать так-то? тогда я вот именно и специально сделаю наоборот!». Некоторые решают окончательно и бесповоротно, а потом перерешают — через полчаса.

Вот возьмите, например, мою подругу Розу. Хотя, нет…, надо бы раньше начать. Ну, хорошо.

Строится в нашем городе новый проект. На бумаге он был привлекателен, как календарь с картинками. И народ на него слетелся, как первоклассник на перемену. Проект обещал балкон, стены, общую композицию и абонемент во дворец царя Соломона.

И тут моя Роза в кооперации со своим мужем решили сделать такой ход ферзем: если будущие жильцы заказывают себе кухню — почему бы не объединиться и не заказать групповым порядком, добившись такой макарониной значительной скидки в стоимости? Идея вообще здравая и свежая, как и все идеи посещающие Розу. Она не учла одного — трогательной способности людей, особенно женской ее части, быть способными к выбору такому же быстрому, как отдирание жевательной резинки от одежды.

Вот приходит миссис Каучук. Сидит два часа над образцами:

— Роза, а может мне зеленую кухню выбрать? Как это будет, ничего, по-вашему? Зеленый, говорят, успокаивает.

— Конечно, успокаивает, — кивает Роза. — Зеленый — отличный цвет.

— Или оранжевую. Оранжевый бодрит. Это цвет оптимизма.

— Оптимизма — это точно. Это вообще здорово — оптимизм.

— Или, скажем, салатового цвета. Он располагает готовить салат. Это здоровый образ жизни, правда?

— Очень!

— Спасибо, Роза. Я знала, что вы меня поймете. А вы какую заказали?

— Я — белую.

— Белую?! Роза, вы себя хорошо чувствуете? Кто заказывает белую кухню?

— Я.

— Роза, я вас всегда считала… не важно. А воды у вас не найдется? И что-нибудь к воде… такое…

— Печенье?

— Да, чай с печеньем — это не плохо… Вот у моей тети, спасибо, две ложки сахара, вот у моей тети была кухня молодого ореха.

— Авреха?

— О-ре-ха! Очень мило. Но уже не модно… Она делала коржики на сметане. Вы когда-нибудь пробовали?

— Что, коржики?

— Нет, кухню орехового цвета? Это очень мило, но… не модно. Хорошо, запишите, вот этот цвет — оливковый. Или голубой. У вас еще есть печенье? Я вам вечером позвоню, сообщу окончательно.

После нее приходит г-жа Корман. На этот раз она приходит с мамой. В прошлый раз она приходила с сестрой, а до этого — с мужем. С мужем это выглядело так:

Г-н Корман, листая каталог:

— Вот этот цвет — очень хороший. Коричнево-шоколадный.

— Нет, что ты ? Ни в коме случае! От коричневого цвета на кухне будет темно.

— Ну и хорошо, что темно. Спокойно.

— Нет — нет. Я хочу современную кухню. Алюминий. Металл. Много света.

— Чем плох коричневый цвет? У нас дома был коричневый. Моя мама сказала, что коричневый цвет для кухни — это самое лучшее.

— Самое лучшее? Твоя мама сказала? А что она еще сказала?

— Что приедет к нам помочь выбрать самый правильный цвет. Она точно знает.

— Знает? Что она знает?!

— Какой цвет самый лучший для кухни. Она уже говорила с…

— С кем? С Розой? (Розе): Роза, вам уже звонили?

Роза:

— Вообще то да. У меня записано, что вы уже выбрали цвет.

— Так, Роза, — говорит г-жа Корман, становясь всех цветов кухонь, предложенных в каталоге, попеременно, — зачеркните это. Сотрите. Сожгите. Разорвите на кусочки и выбросите в окно. Я тут выбираю кухню!

— Пожалуйста, выбирайте.

— Коричневую я не выберу никогда. Пусть меня р-р-р-расстреляют. У меня будет светло — серая кухня. С металлическим оттенком.

— Он у тебя уже есть, — делится г-н Корман.

— Где есть?

— В голосе…

— Так, Роза, запишите. В следующий раз я прихожу с мамой.

После них приходит молодая пара и очень мило выбирает два часа, сидя на Розином диванчике и больше смотря друг на друга, чем в каталог.

— Так что вы выбрали? — спрашивает Роза осторожно.

— Мы? Выбрали? — удивляются они.

— Да, какую кухню?

— Кухню? — морщит лоб молоденький муж. — А, да. Вот эту — бамбуковую, хорошо?

— Конечно. Пусть будет бамбуковая, — соглашается та, которая рядом, — а тут есть картинка? Эта? А сиреневый бамбук бывает? Я люблю сиреневый, а вот он, — она кокетливо показывает пальчиком на мужа, углубляя ямочки на щеках, — он любит бамбук. А можно это вместе? Вы не могли бы заказать?

Роза героически обещает проверить, дивясь избыточному количеству мозгов в послебрачный период, и бросая украдкой взгляд на раздавшегося в диаметре мужа, шевелящему пальцами в дырявом носке — неужели и они были такими глупыми когда-то?

После этого Розе звонит г-жа Каучук и сообщает, что она решилась на зеленую, потому что это бодрит.

— Точно зеленую? — уточняет Роза.

— Ну, еще точно не знаю. Может быть и красную.

После этого Розин муж, прикрывая ладонью трубку, прерывистым шепотом оповещает, что это звонит свекровь Корман и требует объяснений.

Роза закатывает глаза и проглатывает третий оптальгин.

— Вы знаете, — говорит внушительным басом Розин муж, — мы по телефону заказы не принимаем. Простите и всего наилучшего.

Роза благодарно перекатывает глаза и просит мужа в следующий раз, когда она захочет связаться с кухнями, отвезти ее на необитаемый остров, разжечь костер и посадить на вертел дичь. Зачем нужны шкафы и формайка? Какая дикая затея!

Все это Роза рассказала мне, вытирая глаза и обмахиваясь от жары тремя мобильниками, которые звонили распевно и слаженно, как центральный хор радиовещания.

— Я иду спать в два часа ночи, — жаловалась Роза, — я во сне вижу формайку и шкафы, и за мной гонится кирпичного оттенка индеец с копьем цвета маренго и татуировкой в бамбуково-алюминиевом стиле.

Две недели о Розе ничего не было слышно, а вчера она объявилась опять:

— Мы переехали, — сказала Роза, сохраняя при этом неплохое равновесие и способность передвигаться с минимальными отклонениями от прямой линии, — мы переехали и уже неделю в новой квартире без кухни.

— То есть как без кухни? Совсем? Абсолютно без?

— Абсолютно без. Без крана с водой и без раковины.

Представить себе Розину семью с четырьмя детьми в новой квартире с отсутствующей кухней было выше отпущенных мне способностей.

— То есть как, — мигая, «тормозила» я, — разве вы не выбрали себе самую первую и самую фантастическую кухню во всем проекте?

— Самую фантастическую — не уверена, — пожала плечами Роза. — А самую первую — это точно нет. Мы — в общей очереди.

— Это похвально, конечно, но… неужели вы не могли что-то такое себе ну… побыстрее…

— Как это побыстрее? (и в мобильный: «Алло? Г-жа Каучук? Так что, оранжевую, окончательно?»). Побыстрее — невозможно, — пояснила мне Роза, удивляясь, что такое еще нужно пояснять. — До нас в очереди находится семья, которая переехала месяц, и у них до сих пор нет кухни. А после них — семья, где мама на девятом месяце… Так что, разве я могу быть до них? Мы едим картошку в духовке и хлеб с хумусом. («Г-жа Корман? Ваш сын у меня вчера был вместе с женой. Мне кажется, они выбрали другой вариант цвета»).

Не верите? Приезжайте. Два часа на юг от Иерусалима. Проект напротив водонапорной башни. Спросите Розу.

Теги: Большие люди маленького города, Между людьми