Будь благословен!

Я выкатилась с тележкой из супермаркета. Безупречной синевы весеннее небо ласкало взгляд. Лениво поблескивало солнце. В такт слабому ветерку кивали зеленые ветви платанов. У кондитерской привычно дрались за крошки голуби.

В тележке позвякивало чешское пиво – рекламная акция 3+1 бесплатно, сквозь полиэтилен подмигивал швейцарский шоколад – 50% скидка. Колбаска, куры, копченый сыр, молоко, клубничный йогурт. Хорошо. Гармония человека и его природы.

Я направилась к таксистам. Помахала издалека, чтоб заметили и отозвались. В ответ в окне одной из машин показалась рука. Стало быть, там мой извозчик. Я загромыхала телегой направо, но тут слева другой таксист засемафорил сразу двумя руками:
- Сюда, пожалуйста. Сейчас моя очередь.
Первый выскочил из салона будто его ужалили. Лысая голова, треники, кеды - типичный израильский таксист.
- Нет! Моя очередь! Ты вообще не местный и не можешь здесь работать. Это наша территория.
К нему присоединился еще один таксист в джинсах, и они вдвоем двинулись на чужака - молодого мужчину интеллигентного вида с черной бархатной кипой на голове. Светло-фиолетовая классическая рубашка, серые брюки, очки, смуглое восточное лицо с тонкими чертами.
Нет. Он не годился в главные герои кровавой сцены мужских разборок - драки за баблы, терру и клиента. Что-то внутри меня протестующе затрепыхалось. Я попыталась вспомнить номер израильской полиции и в отчаянии поняла, что никогда нигде не встречала его.
Джинсы с трениками приблизились к очкарику. Тот выпрямился. Я замерла в предчувствии мордобоя.
- Будьте благословенны вы и с вами весь народ Израиля, - прокричал очкарик, - но сейчас моя очередь. Я терпеливо ее ждал и никому не собираюсь отдавать мой честный заработок.

- И ты будь благословен, и вся твоя семья, - в тон ему ответил джинсовый. - Но сейчас его очередь. Ты не местный и не можешь тут работать. Ты должен уступить ему.
Он указал на треники с футболкой.

- Никто не имеет право устанавливать абсолютную власть и запрещать другому еврею зарабатывать, - вскричал очкарик, поправляя кипу. – Такие уважаемые люди, как вы, конечно, знают это, да благословит Творец ваши дома.

Он раскраснелся. Черные глаза сверкали гневной уверенностью в правоте. 

- Пусть будут до 120 лет здоровы твои дети, я уже двадцать лет таксую тут, моя очередь, - отвечал лысый в трениках.

Но очкарик не желал уступать. Мужики забористо и горячо продолжали благословлять друг друга по десятое колено.
- Моя очередь, будь ты благословен.
- Нет, моя, да будут вечно здоровы твои мама и папа.

Спектакль затягивался. Джинсовый и треники отвечали запальчивому очкарику уже не так горячо. В их лицах засквозило безразличие к этому спору и к яростному запалу неутомимого чужака, брызжущего благословениями. После очередного: благословит и пошлет - они сдались.

Очкарик выиграл тендер силой благословений. Лысый полез обратно в машину, а джинсовый примирительно сказал:
- Слушай, уже достаточно. Мы всех уважаем. Хочешь тут работать - работай.
Очкарик погрузил мои покупки в багажник, и мы, наконец, поехали.
- Я орал, тебе пришлось все это слушать. Но я должен был их научить! Никто не обязан уступать свой заработок. Свое нужно отстаивать, как лев! Об этом еще царь Давид говорил.
Он процитировал отрывок из Псалмов царя Давида на эту тему, потом глянул в зеркало, поймал мои глаза и улыбнулся:
- Ты не виновата! Не думай, что это из-за тебя.

- Не из меня? - я удивленно развела руками и рассмеялась. - А я-то надеялась.

Убил мои девичьи надежды. А еще в кипе, будь он благословен!

Теги не заданы