Оглавление
Возлияние вод в Храме [↑]
Всякий раз, когда в Храме в жертву Вс-вышнему приносилось животное, вместе с ним приносилась и «растительная» жертва, состоявшая из муки и масла. Кроме того, на жертвенник возливали вино. Всюду, где в Торе упоминается слово «возлияние», имеется в виду возлияние вина.
В жертву приносились различные животные: быки, бараны и овцы. Каждому виду животных соответствовало свое возлияние: быку — половина гина или шесть логов вина (около двух литров); барану — треть гина или четыре лога вина (примерно литр с третью); овце — четверть гина или три лога вина (приблизительно один литр).
Эти возлияния совершались в Храме изо дня в день.
Лишь семь дней в году, во время праздника Суккот, на жертвенник, помимо вина, возливали воду. Это возлияние сопровождало только постоянные жертвы, приносимые в Храме по утрам. К этим ежедневным жертвам добавлялись два возлияния: винное и водное.
На вершине жертвенника стояли две серебряные чаши. Горлышко чаши, предназначенной для вина, было несколько шире, чем горлышко чаши, предназначенной для воды.
Коэн (первосвященник) наливал три лога вина в одну чашу и три лога воды — в другую, брал в правую руку чашу с вином, а в левую — чашу с водой и совершал оба возлияния в юго-западном углу жертвенника. Вино и вода равномерно вытекали из обеих чаш (хотя вино более вязко, чем вода, оно успевало вытечь за то же время из более широкого отверстия). Обе жидкости стекали к основанию жертвенника и далее — в полость, называвшуюся шитин и уходившую далеко в глубь земли. Через нее вода и вино выливались в бездну. Так поступали в течение всех семи дней праздника. Это возлияние и называлось «возлиянием вод».
Заповедь «возлияния вод» не упоминается в Торе прямо — мудрецы получили ее по традиции, ведущейся от Моше с горы Синай, где была дарована Тора. Однако и в Торе есть косвенное упоминание о ней.
Только рассказывая о празднике Суккот, Тора говорит (Бемидбар, 29): «И хлебное приношение с его возлияниями». О возлияниях здесь говорится во множественном числе, тогда как о приношениях — в единственном.
Таким образом, подразумевается, что на каждую жертву в эти дни должны приходиться по крайней мере два возлияния.
Далее говорится: «И их приношение с его возлияниями», хотя во всех других аналогичных местах говорится иначе: «с его возлиянием». Это — косвенное упоминание о водном возлиянии, скрытое в Торе.
Радость и воодушевление [↑]
Все действия, связанные с празднованием Суккот, совершаются с особой радостью и воодушевлением, ибо радоваться в эти дни — особая заповедь Торы.
Тора ни разу не использовала слово симха (радость) в рассказе о празднике Песах и только один раз — говоря о празднике Шавуот.
Зато, говоря о Суккот, Тора трижды употребляет это слово: «И будете радоваться перед Г-сподом Б-гом вашим» (Ваикра, 23); «И будешь радоваться празднику твоему» (Дварим, 16); «И будешь ты только радоваться» (там же).
Поэтому исполнение заповедей праздника требуют особенного, радостного настроения и воодушевления.
Однако веселье, сопровождавшее церемонию «возлияния вод», превосходило все другие радостные события праздника и всего года.
Забота о трех логах первозданно чистой воды, которые должны были быть вылиты на жертвенник, необременительная сама по себе, занимала коэнов и левитов, старейшин и ученых, уважаемых граждан и простых людей, в том числе женщин и детей, в течение пятнадцати часов каждый день — от момента завершения предвечернего жертвоприношения (за два с половиной часа до наступления темноты) и до окончания утреннего постоянного жертвоприношения — за исключением субботы и первого дня праздника!
Коэны, левиты и весь Израиль собирались тут. Коэны трубили в трубы, черпали воду и возливали ее, храмовый двор был ярко освещен и свет заливал весь Иерусалим.
Левиты играли на своих музыкальных инструментах; благочестивые ученые, седые мудрецы плясали, кружились и подпрыгивали изо всех сил, почтенные горожане распевали песни — словом, «каждая душа славила Г-спода». И так весь вечер и всю ночь, до конца первого часа утренней стражи.
Только после того, как коэны заканчивали утреннее жертвоприношение и трубили в рог, люди расходились на утреннюю молитву, изучать Тору и по другим благочестивым делам. Однако они снова возвращались в Храм в два с половиной часа пополудни.
Водочерпание [↑]
Во время этого празднества — «празднества водочерпания» — коэны черпали воду для возлияния из источника Шилоах.
ТаНаХ говорит (книга Йешайя, 12): «Черпайте воду с ликованием из источника спасения».
Другие книги рассказывают, что «источник спасения» — это Шилоах, потому что его водами помазывали на царство царей из дома Давида, приносящих Израилю спасение.
Всякий, кому довелось принимать участие в этом празднестве, черпал в нем веселье и уверенность в спасении.
В Иерусалимском Талмуде сказано (Сукка, 5): «Эта заповедь названа “черпанием вод”, потому что во время его черпают Дух Святости». И далее: «Иона бен Амитай был в числе паломников, присоединился к празднованию водочерпания, и к нему снизошел Вс-вышний [он стал пророком в Израиле]. Чему это должно нас научить? Святость обитает там, где царит веселье».
Радость водочерпания [↑]
Наши мудрецы учат: «Кто не видел “празднества водочерпания” — тот не знал настоящей радости в жизни».
На исходе первого дня праздника во внешнем дворе Храма возводилась специальная платформа: в особые гнезда в стенах Храма вставлялись стальные консоли, на которые укладывались доски; получалась длинная галерея, окружавшая внешний двор с трех сторон: с юга, востока и севера. Женщины сидели на галерее сверху, а мужчины стояли внизу во дворе.
Длина двора равнялась ста восьмидесяти семи локтям [1 локоть — примерно равен 0,5м], а ширина — ста тридцати пяти. На этом небольшом пространстве собирались десятки тысяч людей, и всем всегда хватало места! Это было одно из чудес Храма.
Во дворе были вкопаны в землю золотые светильники высотой в пятьдесят (по некоторым источникам — в сто) локтей. На вершине каждого светильника устанавливались четыре золотые чаши.
К каждому светильнику были приставлены четыре лестницы — по одной на чашу — и четверо мальчиков (детей храмовых священников) взбирались по ним наверх, держа в руках кувшины с маслом по тридцать логов (10 литров) в каждом.
Они заливали масло в светильники и вставляли толстые фитили. Когда эти светильники были зажжены, в Иерусалиме не оставалось ни одного неосвещенного двора. Храмовая гора возвышалась над всем городом, светильники находились еще выше и повсюду становилось так светло, что в самой отдаленной точке Иерусалима женщины могли перебирать пшено при свете праздничных огней.
В праздничной толпе музыканты играли на своих инструментах — флейте, киноре и цимбалах, — а те, кто не умел на них играть, подражали их звукам.
Старейшины — члены Санхедрина, ученые и именитые люди танцевали при свете факелов, подбрасывали факелы вверх и жонглировали ими. Их каблуки отбивали чечетку на камнях храмового двора, факелы взлетали высоко вверх, и все уста громко восхваляли Вс-вышнего!
К этому веселью допускались только величайшие мудрецы Израиля, главы ешив, члены Санхедрина и старейшины, великие ученые и благочестивые Б-гобоязненные люди — они радовались и веселили народ. Этой чести надо было удостоиться. Все остальные — мужчины, женщины и дети — приходили для того, чтобы посмотреть и послушать.
О рабане Шимоне бен Гамлиэле рассказывают, что во время праздничного веселья он брал в руки восемь факелов и так ловко жонглировал ими, что ни один из них в воздухе не касался другого.
Склоняясь в поклоне, он касался земли большими пальцами рук, нагибался, целовал камни двора и выпрямлялся. Никто другой не мог повторить этот поклон!
Пока мудрецы и праведники веселили народ в верхнем дворе, левиты спускались по пятнадцати ступеням в нижний двор (этим ступеням соответствуют пятнадцать Псалмов — «Песен восхождения», сложенных царем Давидом).
Останавливаясь на каждой ступени, они играли на кинорах, тимпанах, арфах, трубах, волынках и множестве других инструментов, восхваляя Имя Вс-вышнего вплоть до самых петушиных криков. Однако веселье не отменяло законов Субботы и Йом Това.
Двое коэнов с трубами в руках стояли у ворот, соединявших верхний двор с нижним.
С первым криком петуха веселье прерывалось, коэны начинали трубить и спускаться вниз. На десятой ступени они трубили дважды. Спустившись на нижний двор, они вновь начинали трубить и трубили не переставая, пока не достигали ворот, ведущих с нижнего двора на Храмовую гору.
Ворота выходили на восток, и, минуя их, коэны поворачивались спиной к солнцу, обращали лица на запад, к Храму, к Святая Святых, и каялись в грехах своих предшественников, священников, служивших в Первом Храме..
Коэны говорили: «В этом месте наши отцы, повернувшись спиной к Храму, кланялись солнцу, восходящему на востоке (об этом написано в Книге Йехезкеля, гл. 8.) А мы — глаза наши устремлены к Г-споду!»
Это покаяние было необходимо, потому что Шилоах, куда коэны должны были отправиться, находится к востоку от Храмовой горы, и люди могли подумать, что они идут поклониться восходящему солнцу.
Они спускались к источнику Шилоах, наполняли водой золотой кувшин, вмещавший три лога, и возвращались на Храмовую гору, а оттуда — во внешний двор. Затем они поднимались на пятнадцать ступеней и достигали Водных ворот, Шаар а-Маим. Эти ворота открывались только в праздник — для того, чтобы внести через них воду для возлияния.
В воротах они останавливались и, прежде чем вступить во внутренний двор, снова трубили в трубы. В это время другой коэн заканчивал жертвоприношение. Коэн с золотым сосудом в руках поднимался к юго-западному углу жертвенника, под которым находился шитин, где и совершалось возлияние.
Там стояли две серебряные чаши, предназначенные для возлияния. Одну из них коэн наполнял водой из золотого кувшина, а другую — вином.
Затем он брал в правую руку чашу с вином и протягивал ее к востоку, а в левую руку, направленную на запад, к Храму, — чашу с водой, воздевал обе руки к небу, чтобы народ мог видеть, как совершается возлияние, и возливал одновременно из обеих чаш вино и воду на жертвенник, откуда они стекали в подземелье.
Для чего надо было поднимать чаши на вытянутых руках — так, чтобы народ мог их видеть?
Дело в том, что цдуким (саддукеи) оспаривали постановления мудрецов и, в частности, не считали возлияние вод заповедью. Однажды коэн-саддукей вместо того, чтобы перелить воду из золотого кувшина в серебряную чашу, выплеснул ее себе под ноги. Народ немедленно забросал его этрогами [см. Четыре вида растений] и камнями, повредившими угол жертвенника и сделавшими его на некоторое время негодным для священного служения.
После этого мудрецы постановили: коэн, совершающий возлияние, должен воздеть руки к небу и совершить возлияние на глазах у всего народа.
Пока коэн совершал возлияние, левиты стояли на своих возвышениях возле жертвенника и пели, аккомпанируя себе на девяноста трех музыкальных инструментах, песнь этого дня, Мизмор ле-Давид.
Пение Псалма дважды прерывалось трублением, а после его завершения трубили в третий раз.
Всякий раз, когда раздавался звук трубы, весь народ, находившийся во дворе Храма, преклонял колени и падал ниц.
Когда левиты заканчивали пение псалма, народ расходился по домам в добром расположении духа.
Расставаясь, люди желали друг другу: «Пусть Благословит тебя Г-сподь с Сиона, и удостоишься ты видеть Иерусалим благоденствующим во все дни жизни своей; увидишь ты сыновей у сынов своих и мир для всего Израиля».
Сказал раби Иеошуа бен Ханания: «Все дни, пока мы веселились и радовались празднику водочерпания, мы не смыкали глаз.
Как это получалось? На рассвете — утреннее жертвоприношение в Храме. Затем — молитва. Затем — Курбан Мусаф — дополнительная праздничная жертва в Храме. Затем — праздничная молитва Мусаф. Потом мы шли в дом учения. После этого — трапеза. После трапезы — предвечерняя молитва. Затем — снова в Храм, на Минху — предвечернее жертвоприношение, — а после этого — в течение всей ночи — праздник водочерпания» (Сукка, 53).
Радость и почет [↑]
Одно из самых замечательных человеческих качеств — это способность радоваться заповеди, исполняя ее. В глазах Вс-вышнего эта радость важнее, чем сама заповедь.
Некоторые люди исполняют заповеди из боязни, по привычке или желая покрасоваться перед другими. Но тот, кто радуется заповеди, не таков — он служит Вс-вышнему из любви к Нему и его законам. Поэтому не прав тот, кто скажет, хотя бы и только себе самому: «Я человек образованный и высокопоставленный — не к лицу мне плясать и кружиться на глазах у простого народа».
Никто не пользовался таким почетом, как царь Давид. Но и он не стеснялся плясать вместе со всеми, чтобы оказать почет Вс-вышнему, ибо не было для него большей чести, чем эта. Поэтому и унаследовал Давид славу и почет для себя и своих потомков.
Поэтому во время праздника водочерпания в Храме самые уважаемые люди, не боясь уронить свою честь, плясали и веселились, чтобы оказать почет Вс-вышнему. Сами себя они считали людьми простыми и скромными и не боялись стать посмешищем, исполняя заповедь веселить и развлекать народ в этот день.
События этого дня как бы говорили: перед лицом Вс-вышнего нет у человека ни мудрости, ни величия, ни почета. Только Он один достоин величия и почета и любая Его заповедь, любой намек, найденный мудрецами в Торе, тысячекратно перевешивает славу величайших государей, повелевавших царями — даже таких, как Давид или Шломо (Соломон).
Об этом пишет наш учитель Рамбам:
«Радость, испытываемая человеком при исполнении заповеди, и любовь к Вс-вышнему, заповедавшему ее, — важнейшая часть служения.
Тот, кто сдерживает свои чувства, исполняя заповедь, заслуживает наказания, как сказано: “За то, что не служил ты Г-споду Б-гу твоему в радости и добросердечии”. (Дварим, 28)
Человек, жаждущий почета, — грешник и глупец. От этого предостерегал нас царь Шломо, сказав (Мишлей, 25): “Не красуйся перед Царем”. Наоборот, скромный, считающий себя ничтожным человек истинно велик, ибо настоящего уважения заслуживает лишь тот, кто служит Вс-вышнему из любви.
Так сказал Давид, царь Израиля (Шмуэлъ II, 6): “И я еще больше унижу себя и стану ничтожнее в глазах своих”. Ибо нет большей чести, чем радоваться перед лицом Вс-вышнего.»
Радость возвращения к истокам [↑]
Почему возлияние вод совершалось именно в Суккот?
Почему это событие сопровождалось весельем?
Почему именно благочестивые и праведные люди больше всех радовались в этот день?
Вот как отвечают на эти вопросы наши мудрецы.
Самое счастливое мгновение в жизни человека — это мгновение, когда он прикасается к своим истокам. Когда он вновь припадает губами к Источнику, его охватывает ликование.
Смысл жизни народа Израиля в том, чтобы вновь приникнуть к Источнику вечной жизни. Сыны Израиля знают, что их жизнь и благополучие находятся в руках Вс-вышнего — все исходит от Него. Даже изучение Торы, исполнение заповедей и добрые дела — это милость Того, кто даровал Тору, заповеди и стремление к добру Своим сыновьям.
Пока сыны Израиля помнят об этом, они подобны человеку, прильнувшему к Источнику.
Но что, если они возгордятся и забудут об этом?
Тогда многие из них скажут, если не вслух, то в сердце: наши способности, наша мощь доставили нам преуспеяние и успех.
Другие скажут: я удостоился этого благодаря своей праведности.
Те, кто изучают Тору, решат: все это — благодаря моей мудрости.
Когда большинство народа так считает — у него нет защиты от ненавистников Израиля, ибо он сам оторвал себя от своего Источника. Даже исполнение заповедей, изучение Торы и добрые дела не помогают, если они густо приправлены гордыней, которая ненавистна Вс-вышнему.
Но и это еще не все. Всюду, где воцаряется гордыня, появляется разобщенность, исчезают мир и согласие. Каждый превозносит себя и унижает других, совершая тем самым один из самых тяжких грехов.
Йецер аРа — влечение ко злу, живущее в человеческом сердце, — стремится завладеть нами, бросить тень на наше служение Вс-вышнему, заразить его спесью и высокомерием, ввести в грех каждого человека в точном соответствии с духовной высотой, на которую он поднялся, с его слабостями и склонностями. Любая лазейка, оставленная влечением ко злу в сердце человека, приносит огромный ущерб, ибо она воздвигает преграду между Израилем и Вс-вышним.
Когда после Йом Кипура сыны Израиля оказываются очищенными от грехов, вносящих в их среду разобщенность, заканчивается власть злого начала, в их сердца возвращаются любовь и единство, и падает завеса, отделявшая народ Израиля от Творца.
И когда приходит праздник, и сыны Израиля поселяются в шалашах, все они — малые и великие — снова вместе, под сенью Шхины (Б-жественного присутствия).
Назавтра они возносят «Четыре вида растений», — этрог, лулав, адас и араву — и старейшины народа, люди, усердно изучающие Тору, те, кто преумножили добрые дела, и те, у кого нет ни знаний, ни заслуг, все вместе образуют единую «связку», исполняя волю Вс-вышнего.
При этом этрог, славнейший из плодов, даже принижает себя в сравнении с другими. В этот час власть зла над Израилем совершенно прекращается, и сыны Израиля вновь приникают к Источнику вечной жизни — к Вс-вышнему, перед Которым склоняется всякая воля.
Вс-вышний избрал нас не потому, что мы многочисленнее прочих, не за нашу праведность, не за нашу мудрость, а только потому, что Он полюбил нас.
Ибо что можем мы дать Ему взамен? Ничего. И поскольку Он полюбил нас не за наши заслуги, все мы равны перед Ним, все мы одинаково любимы.
Это значит, что мы должны чувствовать себя равными и в своих собственных глазах и любить друг друга так, как нас любит Вс-вышний — любовью, не требующей объяснений, ни от чего не зависящей и непреходящей.
Повелев Израилю совершать заповедь возлияния вод, Вс-вышний как бы говорит:
«Из всех жертвоприношений, которые вы приносите Мне в течение года, приятнее всего для Меня — когда в праздник Суккот вы возливаете воду на жертвенник. Черпайте ее с ликованием! Поскольку эта жертва не требует от вас ни хлопот, ни усилий, ни затрат — у подножия дома Моего поместил Я источник спасения, Шилоах, и нет необходимости трудиться, доставляя ее — чисты приносящие ее от малейшей примеси гордыни и высокомерия.
Зачерпните из источника три лога воды и возлейте их на жертвенник вместе с вином, приготовление которого требует долгих хлопот.
Как Моя любовь к вам не зависит ни от чего — так равны в Моих глазах вино и вода, жертва, требующая труда и хлопот, и жертва, не требующая ничего. Лишь бы и то и другое совершалось с радостью, лишь бы вы радовались Мне, как Я радуюсь вам, и к радости вашей не примешивалась никакая посторонняя мысль».
Благочестивые ученые, старейшины и главы народа, сама жизнь которых подобна жертвоприношению, в этот день приносят в жертву злое начало в себе. Они знают, что жертвы, приносимые ими в течение всего года, были так же угодны Ему, как возлияние вод — символ бескорыстной любви к Вс-вышнему. Поэтому возлияние вина и возлияние воды в этот день как бы «проистекают» из одного Источника, питаемого любовью!
Более того — в час этого жертвоприношения вся Вселенная поднимается к своему Творцу с ликованием. У всего сущего есть своя доля в радости праздника. Ибо хотя возлияние вина — доля одного лишь Израиля, и прикосновение чужеземца к этому вину делает его негодным для жертвоприношения. Но не так с водой — тут все люди равны, и ничье прикосновение не делает возлияние негодным. Ибо в Истоке своем водное возлияние всегда чисто — ведь сотворение воды Вс-вышним предшествовало сотворению им земли!
Поэтому сказано: «Возливайте передо Мною воду, чтобы благословиться ею».
В Суккот решается судьба осадков и водоемов, а ведь изобилие воды является благословением не только для Израиля, но и для всего мира.
Вс-вышний сделал Израиль «царством священников» для всех народов земли — он должен приносить водную жертву прямо из Источника Сотворения мира, и эта жертва принесет благословение всем живым существам!