"А теперь повторим на уроке, о чем нельзя говорить вслух"

Недавно затеял я опрометчиво тему замечаний: когда их надо делать, а когда не стоит. Начало темы здесь, продолжение здесь. Еще я написал, что кроме теории у меня со старых времен (эдак лет 25 тому назад я занимался подобными вещами) осталась запись "Практические занятия". Написал, но не уверен, надо ли давать ее в своем как бы блоге. Вдруг нашлись читатели, которые поддержали. Ну, значит, на их ответственность и даю. Мне начало записи нравится, очень бодрое начало:

А теперь – работа в группе. Речь идет о запрете Торы, изложенном в ней явным образом! Надо выяснить, какие могут быть обоснования у каждого из следующих двух подходов:

1. Делаем замечания всегда, когда видим, что нарушение вот-вот произойдет (чтобы оно не произошло), или когда оно уже свершилось (чтобы человек исправил содеянное и изменил поведение).
2. Делаем замечания только тогда, когда есть вероятность, что наши слова не будут брошены на ветер.

После обсуждения в группе предлагаем познакомиться с мнением составителя.

Если со вторым подходом (главное условие: нарушитель готов принять наше замечание) мы более-менее согласны (повторяю свою сноску из тех работ[1]), то с первым подходом не все очевидно! Что толку в выговоре человеку, если последний к этому выговору глух?

И тут приходит идея в поисках решения задачи о замечаниях обратиться к той же теме о лашон-ара. Ведь что важно в законах о лашон-ара? Наличие двух сторон. Оба участвуют в нарушении – и рассказчик, и слушатель. Но ситуация не симметрична: если без рассказчика слушатель ничего не может нарушить, то может ли рассказчик нарушить запрет на сплетню, если перед ним нет слушателя? Вопрос не так наивен, как кажется на первый взгляд: мы же только что сказали, что слушатель обязан не принимать оговора, т.е. перестать быть слушателем сразу же по началу злого рассказа! Вот перед нами стоит рассказчик, но нет напротив него слушателя: тот заткнул уши руками, да еще увещевает партнера самым резким образом! И все же мы говорим: рассказчиком запрет нарушен. Даже если его сплетню никто к сведению не принял. Почему запрет нарушен? Потому что слушатель мог этот рассказ выслушать и вести себя в дальнейшем, исходя из полученной информации. Другими словами, почему запрет (на произнесение лашон-ара) нарушен рассказчиком? – Потому что запрет (на получение лашон-ара) МОГ быть нарушен слушателем!

Имеем два крайних случая:

17. Сплетник выступает перед слушателем, который не намерен его слушать. Результат: сплетник нарушил, его напарник – нет!
17. Сплетник стоит перед пустой стеной и произносит свою сплетню вслух. (Может, тренируется перед завтрашним выступлением по радио или в Думе-кнессете?) Его никто не слышит[2]. Результат: никто ничего не нарушил. Ибо нет приемника информации. Не в силу того нет, что кто-то может услышать, но не хочет. А в силу того, что никто не может услышать.

Повторим выводы: в первом случае рассказчик нарушил запрет Торы, во втором – нет.

Вопрос: где пролегает граница между этими двумя крайними случаями? Обсудите![3]

Например, человек рассказывает нечто на магнитофон о своем друге. (Чтобы потом переслать в полицию. Или просто тренируется. Объяснения приведите сами.) Есть у него слушатель или нет? Очевидно, что нет. Но ведь магнитофонная запись осталась! Сейчас ее могут найти другие (жена, дети) и прослушать. Если они прослушали, то когда он нарушил – когда они слушали или когда он наговаривал на пленку?

Нам кажется, что общее определение – считать ли произнесение лашон-ара нарушением – звучит так:

Если в результате твоих слов, порочащих другого еврея, кто-то может принять их к сведению (в физическом смысле слова может), то ты нарушил запрет на лашон-ара, даже если твой слушатель этих слов не принял! Если же никто не может "упасть"[4] – то ты не нарушил.

Теперь от лашон-ара перейдем к "деланью" замечаний. Представляется логичным применить то же правило, но как бы наоборот:

Если в результате твоего замечания, кто-то может "подняться" (т.е. исправиться, измениться к лучшему), то ты выполнил мицву, исполнил повеление Торы: "Увещевай своего ближнего". Здесь то же слово может опять-таки используется с точки зрения физической реальности: стоит ли перед нами человек или мы говорим перед стенкой.

Итак, как только мы, согласно рассматриваемой точке зрения, видим нарушителя, наша задача – остановить его замечанием или усовестить, чтобы изменил свое поведение. Его проблема – слушать нас или отмахнуться, но не наша. Мы делаем свое дело, он свое. Мы только предоставляем ему возможность выслушать мнение Торы (если мы, конечно, правы), а выбирать стратегию поведения – ему, а не нам. То же самое, заметьте, с лашон-ара: кто-то говорит сплетню, а его собеседникам предоставляется возможность – принимать сообщение или уклониться. В обоих случаях говорящий создает другим возможность "упасть" или "подняться". Только когда такая возможность существует, он или нарушает (в случае с лашон-ара), или выполняет заповедь (увещевания).

Таково, как нам кажется, мнение, Шульхан-Аруха, "позднего" Хафец-Хаима и рава Плискина.

Но "ранний" Хафец-Хаим, множество ученых и отдел Талмуда в трактате "Евамот" считают по-другому: говори только тому, кто готов тебя выслушать. Т.е. не просто имеет уши на голове, но и саму голову!

Замечание. Поскольку речь идет о специфическом случае – делать или не делать замечания другому еврею, собирающемуся нарушить явный запрет Торы, – то, чтобы выяснить, как себя вести в конкретной ситуации, давайте-ка не поленимся и сходим за советом к своему раву. А тому, кто все еще не обзавелся СВОИМ РАВВИНОМ, настоятельно рекомендуем сделать это в ближайшее время!

ПС. Ой, важное дополнение. В то время пользовались магнитофонами. Теперь мало кто о них помнит. У всех есть телефоны и интернет. Так вот, в сетях разные люди пишут всякое. Иногда опускаясь до сплетен и прямого поношения друзей, знакомых, родни, а то и просто людей. Евреям с этим надо срочно завязать! Сами не пишите – и, если на такое наткнетесь, срочно закройте страницу. А еще лучше отпишитесь от преступника. Добрый я сегодня?

[1] Так, честно сказать, мы и учили людей на своих уроках. Всегда старайся обходиться без придирок к другим, поменьше выговаривай окружающих, не брюзжи, не делай всем встречным и поперечным лишних замечаний. Если уж нельзя совсем без назиданий – назидай, но в меру, терпимо, с крайним доброжелательством и лишь иногда. И уж совсем запрещено цепляться к людям, когда тебе доподлинно известно, что твои слова они все равно пропустят мимо ушей. А если есть вероятность, что наоборот – поступят прямо противоположным образом, как только ты обрушишь на них свой дидактизм, то вообще запрещено открывать рот: пройди мимо, без упреков и колкостей. Иначе нарушишь запрет "ставить препятствие перед слепым". (Имеется в виду, что твое замечание – "по делу", т.е. оно необходимо по Торе!)

[2] Ситуация не так уж и надумана: еще греки рассказывали историю про то, как визирь царя Мидаса, узнавший, что царские уши – несколько странного размера, мучился из-за того, что не мог никому об этом поведать, т.к. царь не в шутку обещал казнить каждого, кто проговорится. Пошел и прокричал на безлюдном берегу в тростник: у царя Мидаса – ослиные уши! А тростник (ох уж эти греческие байки) возьми и прошелести об этой тайне всем остальным. Так всё и раскрылось. Нам здесь интересно тонко отмеченное качество человеческой психологии: иногда нестерпимо трудно удержать в себе информацию о других, даже если раскрытие грозит опасностью…

[3] Представьте себе, люди сидели и обсуждали. По-моему, это был выездной семинар. Молодость, молодость!

[4] Нарушить запрет.

Теги: Мусар, лашон-ара, Этика, Замечания