Но ехать надо

Таким стал главный лейтмотив позднесоветского еврейства, как полагается, послуживший основой для многих анекдотов. Типа «не знаю, о чем вы тут говорите, но ехать надо». (Или еще круче: попал Леонид Ильич в автокатастрофу, понадобилось переливание крови. Но редкая группа, нашли только у Хаима Рабиновича. Перелили. Очнулся Л.И., и его спрашивают: как Вы? - Ехать надо!)

А уж когда рухнул железный занавес, тут уж повалили…

Куда угодно, главное - отсюда!

Как в Холокост предки одной знакомой мне еврейской семьи бежали из Мариенбада (Карловы Вары) аж в Чили, где и оставались, пока уже после войны не появилась возможность добраться до Англии. И не они одни, много тогда евреев бежало в Южную Америку (а потом туда же уже недобитые нацисты).

Ну, в поздне- и послесоветскую эпоху так далеко уже обычно не заносило, хотя до Южной Африки или Австралии некоторые добирались. А масса - в Израиль, в Америку, а также, в конечном итоге… в ту же Германию. Теперь там пытаются показать, что исправились.

И жили уехавшие на новом месте долго и счастливо.

По крайней мере, многие из них. А другие говорили всем - включая самих себя - что они живут счастливо, и что там, откуда уехали, уж такой ад, что ехать точно надо было, куда бы ни приехали - но в глубине души не были в этом уверены. А некоторые даже открыто разуверились и вернулись назад.

Почему?

Потому что непростое дело эмиграция. Конечно, если бежишь от нацистов, тут хоть Чили, хоть сама Антарктида, лучше там, чем в газовой камере. Но в других случаях выбираешь между странами, у каждой из которых свой набор достоинств и недостатков, две стороны медали. Не хочешь российских дорог и дураков? Пожалуйста, но и той культуры тоже не будет. О Пушкине заграницей, может, кто-то и слышал, но Ильфа и Петрова, или Высоцкого никому не процитируешь, да и Пушкина в оригинале тоже. Разве что Чайковским поделишься. А так - подобная атмосфера, точнее некая ее копия, могла быть только в «русском гетто», напоминавшем по духу еврейские гетто в странах изгнания. Островок одной культуры посередине моря другой.

Поэтому некоторые, так и не почувствовав себя, как рыба в воде того окружающего моря, предпочли вернуться на изначальную «сушу».

А некоторые уже и там почувствовали, что, хотя ехать надо, на самом деле все-таки пока не надо… Из-за упомянутых культурных различий, да и того же типа работы на новом месте можно и не найти, не будет на всех зубов.

Единственное что - детей все-таки хорошо бы туда отправить. Для лучшего будущего. Ведь даже те, кто все-таки уехал, во многих случаях делали это не столько ради себя, сколько ради детей.

Иногда дети, обосновавшись, зовут к себе оставшихся на прежнем месте родителей. И те приезжают - но не всегда. Одна знакомая мне женщина, несмотря на типичные либеральные взгляды и критичное отношение к тому, что делается в России, тем не менее, ощутила, что ее место там, пусть только дети и внуки растут уже на новом месте. Она готова их посещать, но переезжать на ПМЖ - нет.

Другая женщина таки переехала, но потому что в постсоветское время ей вообще нечего стало есть. И на новом месте, хотя в цивилизованной Западной стране, живется ей не очень весело. И многие из таких людей, хотя физически находятся в другой стране, ментально продолжают жить в изначальной: не только говорить на ее языке, но смотреть ее телевидение, жить в ее культуре, следить за ее событиями, судить и спорить о них. Особенно сегодня, когда интернет позволяет человеку вообще виртуально жить, где угодно.

В отношении первой женщины часто возникали вопросы: ну что она там одна делает, приехала бы уж к семье, насладилась бы внуками.

Пока я сам на одном этапе не предстал перед дилеммой: переезжать или нет из одного города в другой, где, среди прочего, возможно, были лучшие перспективы для образования и будущего детей. Посетив новый город, я испытал шок: по-своему неплохое место, даже без многих недостатков старого, но… настолько «не мое», по целому ряду пунктов, что очень трудно представить себя довольным жизнью здесь. И тогда понял: на самом деле я хочу не переезжать - а послать детей туда, где им, возможно, будет лучше…

Йосеф оказался в Египте не по своей воле и не потому, что там выглядело «лучше», а потому что его продали в рабство. Выбора не было. Но потому и делать было нечего, надо было учиться если и не чувствовать себя, как рыба в воде, все-таки выживать и даже преуспевать в той воде. Даже если это была мутная вода рабства, а то и тюрьмы - ну и, наконец, коридоров египетской власти, куда его вознесло. Во всех этих местах он не забыл культуру и святость, в которой его воспитали дома, хотя его «гетто» ограничивались им самим. Стены этого «гетто» оказались достаточно прочными - когда их осадила жена Потифара, то так и не смогла пробить брешь.

Наконец, настало время вновь встретиться с семьей - братьями, а там и с отцом. На этот раз в их земле Кнаан наступил голод, и им пришлось ехать в Египет за продуктами. После целой истории Йосеф открылся братьям, о чем и повествуется в этой недельной главе. Разумеется, он велел им вернуться и сообщить отцу, что его сын жив и здоров, и даже успешен, и даже первый министр в Египте.

Как же увидимся?

Приезжай сюда, конечно. Там у тебя голод, а здесь я буду тебя кормить, и всю семью тоже.

Для Яакова, конечно, стало великой радостью известие, что Йосеф жив, и он действительно собрался поехать к нему.

Но здесь Мальбим и рав Гирш подмечают интересные детали при более аккуратном прочтении текста:

«И сказал Исраэль: … Еще жив Йосеф, мой сын! Пойду и увижу его перед тем, как умру. И отправился в путь Исраэль… и пришел в Беер-Шеву, и принес жертвы Б-гу своего отца Ицхака. И сказал Б-г Исраэлю в ночных видениях: Яаков, Яаков! И сказал он: Вот я. - И сказал Он: Я Б-г, Б-г твоего отца! Не бойся спуститься в Египет, ибо великим народом сделаю тебя там. Я спущусь с тобой в Египет и Я возведу тебя [оттуда], и Йосеф возложит руку свою на твои глаза.  И поднялся Яаков из Беер-Шевы, и повезли сыны Исраэля Яакова, своего отца и своих детей и своих жен, в повозках, которые послал фараон. И взяли они свои стада и свое имущество, что обрели в земле Кнаан, и пришли в Египет…» (Берешит 45:28 - 46:6)

При первом прочтении складывается впечатление, что в Беер-Шеве Яаков просто остановился на пути в Египет, чтобы принести жертвы Б-гу и «переговорить» с Ним.

Однако Мальбим подмечает: только после этой остановки и разговора с Б-гом написано, что сыновья Яакова повезли его и все свои семьи на повозках, которые прислал фараон, а также весь скот и все имущество. До разговора с Б-гом в Беер-Шеве - ничего этого не написано. А написано лишь, что Яаков сказал: еще жив Йосеф, пойду и увижу его перед смертью! И только.

Он хотел увидеться с найденным сыном. Но о переезде речь не шла.

Потому что зачем Яакову жизнь в Египте? Его место - Земля Израиля, даже если пока что она является Землей Кнаан. Йосеф - конечно, он в Египте уже не раб, а первый министр, вот пускай там и живет. А Яаков только приедет его навестить, повидаться, посмотреть на его жизнь, на своих внуков. И - вернуться домой.

С такими намерениями он прибыл в Беер-Шеву и принес жертвы не просто Б-гу, а «Б-гу своего отца Ицхака». А не деда Авраама, хотя он служил тому же Б-гу, да и начал весь этот еврейский путь. Почему именно Б-гу Ицхака? Потому что Яаков думал, что ему следует продолжать путь отца. В отличие от Авраама, который при наступлении голода спустился в Египет (там же 12:10), Ицхак, когда собрался поступить так же, получил указание от Б-га оставаться в Земле Кнаан (там же 26:2-3). Вот и Яаков собирался так поступить. Только Ицхаку даже на время выезжать было нельзя, поскольку он обрел святость приношения, когда Авраам почти принес его в жертву, а Яакову было можно, и причина была уважительная - увидеться с сыном. Таковы были его намерения.

Пока Б-г не сказал ему: конечно, ты хочешь лишь навестить сына и вернуться - но ехать надо. Переезжать то бишь. Да, для тебя Египет - изгнание, но его-то и приходится начинать. Через него должны пройти потомки Авраама, и только выйдя из Египта, они смогут полноценно обрести Землю Израиля.

Разумеется, такой поворот дела очень испугал Яакова - этого он не планировал. Одно дело - увидеться с сыном, другое - переезжать.

Поэтому рав Гирш подмечает в этом повествовании важное чередование имен Яакова и Исраэля. Как известно, при рождении его назвали Яаков, потому что держался за «пяту» брата, был за ним. А потом ангел присвоил ему имя Исраэль как титул, потому что «боролся с богами», то есть ангелами, могучими силами (там же 32:29). Поэтому в разных интерпретациях и в зависимости от контекста, имя «Яаков» обозначает просто индивида, а «Исраэль» - достигнувшего свой уровень праотца народа. Или первое имя - относительно низкий духовный уровень или слабость, или простоту, которая и у еврея может быть, а последнее - высокий уровень, духовную развитость, мощь.

Так вот, здесь сначала - сплошной «Исраэль»: «И сказал Исраэль: … Еще жив Йосеф, мой сын! Пойду и увижу его... И отправился в путь Исраэль…». Извещение, что Йосеф жив, было не просто очень хорошей и радостной новостью - это было возвращение всего смысла жизни Яакова, который, казалось, был утрачен вместе с Йосефом. И не только, и не столько потому, что конкретно Йосеф был таким драгоценным. Сколько потому что цель жизни Яакова состояла в обретении равновесия между милосердием Авраама и строгостью Ицхака. Практическим результатом этого должен был стать успех в воспитании детей, чтобы никого из них не отклонился в крайности и выпал за «борт» еврейского «корабля», как Ишмаэль и Эйсав, а все пошли центральным путем и сохранились. Поэтому, когда пропал Йосеф, Яакову показалось, что он потерпел фиаско в жизни вообще - один из двенадцати детей не удержался (Раши там же 37:35) - как уже обсуждали, Яаков боялся, что причиной этому послужил грех.

Теперь же, когда оказалось, что Йосеф остался в живых - и праведником, «ожил дух Яакова» - к нему вернулось Б-жественное вдохновение. В конце концов все-таки он с жизненной миссией справился! Поэтому решил увидеть Йосефа и отправился в путь Исраэль - человек, находящийся на духовной вершине, сияющий, преисполненный радостной полноценности.

Но в Беер-Шеве, после принесения жертв, «и сказал Б-г Исраэлю в ночных видениях: Яаков, Яаков! - повтор имени обычно означает особую любовь, но в то же время - имени «Яаков». Б-гу пришлось немного остудить это чувство мощи и радости Исраэля, и навести тень на его сияние «ночными видениями». Как видение Авраама при получении пророчества, что его сыновей ждет изгнание: «Тьма наваливается на него» (там же 15:12). Так и Яаков получил видение об этом изгнании - вот оно, начинается, сейчас. И ощутил себя уже «Яаковом» - вновь наполненным тревогой, слабым и уязвимым, «маленьким» по отношению к великим силам и испытаниям, которые на него навалятся.

«И сказал [Яаков]: Вот я» - этот ответ дал и Авраам, когда Б-г собирался попросить его принести в жертву Ицхака, и Йосеф, когда Яаков собирался отправить его проведать ненавидящих его братьев. Это не просто выражение скромности и предоставления себя в распоряжение призвавшего, но готовности выполнить любое задание, пойти на любую миссию, даже если она неприятна и чревата болью.

«И сказал [Б-г]: не бойся спускаться в Египет» - ибо Яаков испугался. Он думал, что едет только навещать сына в статусе Исраэля, достигнувшего совершенства и духовного величия. Но оказалось, что ему предстоит туда переехать, а значит, начать изгнание, вновь стать маленьким и уязвимым Яаковом.

Вот и пришлось его утешать и воодушевлять: «Великим народом сделаю тебя там». Да, изгнание будет трудным, но выкует народ. Это во-первых.

А во-вторых, непосредственно трудное изгнание произойдет уже с твоими потомками, а тебя самого едва затронет: «Я спущусь с тобой в Египет и Я возведу тебя [оттуда], и Йосеф возложит руку свою на твои глаза». Простой смысл - Йосеф закроет твои глаза после смерти, то есть будет с тобой до конца. Но рав Мекленбург объясняет, что даже «закроет твои глаза» - не только в конце, после смерти, но и в течение всего пребывания Яакова в Египте. Радость воссоединения с Йосефом и общения с ним, удовольствие от этого затмит своим светом тьму начала изгнания и «закроет глаза» на него. Твое состояние будет скорее радостным, чем тревожным. Лично для тебя тревоги позади, достаточно ты натерпелся.

«И поднялся Яаков из Беер-Шевы, и повезли сыны Исраэля Яакова, своего отца и своих детей и своих жен, в повозках, которые послал фараон». Да, теперь он Яаков, направляющийся в изгнание, со всем своим имуществом, на повозках. Тем не менее, этот последний этап своей жизни - ва-ехи «и прожил» Яаков (там же 47:28): как объясняют мудрецы, наконец-то, прожил полноценной жизнью, был полон ее радости.

Как сказано, благодаря присутствию Йосефа. Но и более того: в жизни Яакова это вообще был этап, на котором сбылась мечта вернуться к духовному идеалу и равновесию. Ведь, как уже говорили, беды и испытания Яакова соответствовали Четырем изгнаниям его потомков - он прокладывал им путь. Изгнаниям, представлявшим и физические скитания, и духовные, когда он подвергался опасностям и давлениям, стремившимся выбить его из колеи, склонить к той или иной крайности. А он мечтал вернуться туда, где начал - в «шатры» изучения Торы (Берешит 25:27), в духовный центр мира, соответствующий Древу жизни, в состояние равновесия и покоя. И вот, наконец, «и прожил» - вернулся к тому «Древу жизни».

Но как же он вернулся из изгнания - уйдя в изгнание? Пока жил в Земле Израиля, в духовном плане был в изгнании, а теперь вернулся из этого изгнания - с переездом в Египет, где началось изгнание его потомков?!

Да. Потому что Яаков, даже не обладая интернетом, мог ментально и духовно находиться в другом месте. Будучи в Земле Израиля, хотя и «поселился», и «осел» там, с намерением пожить в покое, не удалось ему, «набросился на него трепет из-за Йосефа» (Раши там же 37:2). Теперь же, даже будучи в Египте, на чужбине, тем не менее, в духовном плане вернулся к равновесию и обрел покой, такой же, который желал иметь в Земле Израиля - потому что ментально там и оставался.

Теги: Недельная глава, Холокост, Земля Израиля, Галут, Ваигаш, Йосеф, изгнание, Яаков, Египет, Древо Познания, История еврейского народа, Египетское рабство, Советский союз, Эрец Исраэль, Гетто, Эмиграция