Вода из Камня или Друш о Любви

Банально хоть, но у нас допускается жизнеутверждающее обсуждение очевидностей – частный человек и всякое общество заражены и заряжены ценностями, на которых воспитывались и вырастали.

Вольноотпущенный, даже с гордо поднятой на воле головой, продолжает болеть своим прошлым, рабской редакцией свободы выбора: делаем только то, что прикажут, и только тогда, когда не делать невозможно. А самостоятельно рабы не строят, они  воруют цемент и кирпичи.

Для нового поколения, для тех, кто готовился войти в Эрец Исраэль, было особенно важным освободиться от рецидивов рабского отношения к жизни, от норм и ощущений, еще свойственных ушедшему поколению их великих родителей. Тех, кто хотя действительно выстрадал и вымолил свое освобождение, но не заслужил взойти в свою землю и построить святую страну святого народа.

Вот и получается, что критической воспитательной задачей на пороге "обетованной, желанной" стало обретение народом умения служить Б-гу не из-под палки, а стремясь к Нему всем сердцем, любя и доверяя.

Для закрепления пройденного, для подтверждения, а затем и для превращения теории в практику, необходим опыт. Со смертью Мирьям пропала скала-колодец, исчезла вода. Жажда в пустыне, пусть и в тени Облаков, на любой взгляд есть испытание не из легких. Пройди евреи его лучшим образом, возможно, привилось бы нам скорое понимание указаний и принятие увещеваний. И, вполне вероятно, что не понадобилась бы палка, что била собаку, а та бы не кусала кошку и т.д., как в песне бы не пелось…

И вот, по всему поэтому, Мойше Рабейну и его брат Аарон аКоэн аГадол, отправляются к нашим предкам с решающей педагогической миссией. И, как и следует учителям, они оснащены посохом, как указкой.

Ежу под камнем понятно было, а тем более умудренным евреям, разместившимся посреди тех камней, что наступил выдающийся воспитательный момент. Имя Мойше имеет буквальное значение "вытягивающий из воды". Полезно обратить внимание: "из воды", а не "вытягивающий воду". При том, еще и с обязательной приставкой: наш учитель – Рабейну, так что был он преподаватель, а не ирригатор. (Особые отношения МР с водной стихией, которые имеют давние "берейшитовские" корни, обсуждаться пока не будут).

Требовалось передать пропавшей скале Волю ее Творца, рассказать, приказать, уговорить ее, наконец, – пусть станет неисчерпаемым колодцем живой воды, как было при жизни Мирьям. А когда скала, камень без капли сердца и разума, услышит и исполнит заповедь, противную самому ее естеству, какой же мощи урок получат Бней Исраэль! От такой ясности не убежишь – нас любят, поэтому с нами разговаривают. И мы, разумные, любим в ответ, а потому делаем то, о чем нас попросили сразу, не дожидаясь угрозы, или того хуже, более жестких методов воздействия и воспитания.  

Итак, если поставлена задача с помощью воды воспитать народ, то есть произвести Киддуш Ашем в глазах евреев, то надо этого добиться во что бы то ни стало. Ультимативность ситуации подчеркивалась посохом. Ведь если для дворцовых церемоний земного царя скипетр принимает лишь символическое значение, а указка в руке ментора послушно соответствует своему названию, то посох М Р был слишком известен своими неординарными свойствами, а потому приказ Б-га обязательным образом взять его с собой придавал ожидаемой беседе со скалой интригующую многоплановость и усложнял возможность точного прогнозирования того, как разовьются события. Никто и не думал забывать об исключительном впечатлении, которое произвел на камень один-единственный удар примерно сорок лет тому назад. Тогда из него в первый раз потекла вода, и думалось многим, что именно благодаря инерции того насилия продолжала течь до недавних пор.

Представляется, что это мнение могли разделять и М Р с Аароном тоже. А иначе, зачем брать с собой посох, когда разрешено только разговаривать? И, между прочим, если он имел одно символическое значение, то почему сработал?  

Никто не спорит, сказали ясно, что убеждать надо с помощью речи, но, похоже, ясно и другое, что всегда с нами рядом должна обозначаться внушительная и назидательная опция крепкой палки. М Р и Аарон поняли, что есть две идеи, и обе с Небес. Первая, что с упрямцами, конечно, надо долго разговаривать, а вторая, что ради их собственного блага сопровождать разговор необходимо откровенным намеком на свои властные возможности (посох). А когда нет продвижения, когда ну просто никак не идет, то надо применить силу. Тогда незадачливым слушателям непременно разъяснится насколько грамотнее изначально прислушиваться к словам. И на будущее все равно приобретается полезный и оптимальный урок, несмотря на то, что достигнут не оптимальным методом.

Но люди не так поняли.Они поняли, как люди обычно понимают: что предварительные разговоры были всего лишь вопросом вежливости. Фальшь!

Урок извлечен был неверный: видим, мы учили да выучили – даже кремень отлично понимает палку, а мы-то тем более! Б-жественные цели будут обязательно достигнуты и при подавлении человеческой воли (два удара – и все готово!). Люди не будут слушать ни просьбы, ни указания. И правда, зачем бороться с собственной дуростью, когда и так все само разрешится, только надо подождать, еще поупрямиться, а потом 2 легких щелчка по каменному лбу и вот он, отложенный, но долгожданный результат.

А надо было показать что сила – есть, что вот она – посох, тот самый, который 40 лет назад дал воду. Он никуда не исчез, не потерялся, но им специально ни за что не пользуются именно для того, чтобы показать насколько Б-г хочет, чтоб мы его слушали, а не изгибались под Его ударами. И надо было уговаривать скалу на износ, до реальной опасности для жизни, как когда-то с погружением в море. Тогда М Р молился, пока Нахшон не погрузился в воду до ноздрей, а здесь, похоже, следовало убеждать камень,  пока во рту не закипит, пока евреи не упадут от жажды.

Стыдно так говорить, но это часть Торы, и мы обязаны учиться: М Р и А аК не выполнили доверенную им задачу. Выполнили в значительной степени – напоили весь народ, упрекнули, там, где следовало упрекать. Но не до конца, не в полной мере. Не по своей вине, конечно, их не поняли. Но Учитель – не поэт, недопустимо для него учить "в стол", с него требуют оценки учеников!

Получилось, что понимание Б-жественной воли евреями осталось чуть замутненным, не улучшилось, не прояснилось в большей степени, чем до смерти Мирьям. Никто не мог теперь предположить, что ее роль была не только в убаюкивающе нежном нашептывании над колыбельками младенцев, но может быть и со своим колодцем, с этой чудесной скалой, она тоже управлялась с помощью добрых слов... Неубедительным осталось утверждение, что даже неживая природа слушается всего лишь речи пророка, а тем более, слов самого Б-га. И великое, свободное  поколение без пяти минут жителей Эрец Исраэль не увидело воочию насколько любовь и доверие к Б-гу приближают к Нему больше, чем самый пронизывающий страх перед Ним. И так самое главное осталось недоказанным, а там, где нет полной ясности, наверняка не хватает света. Меньше святости, потому что не хватает четкости понимания. А это очень плохо, и от этого очень грустно…

Как говорит один мой добрый знакомый, дело такого порядка: мера за меру. Так обычно разворачиваются события в этом подчиняющемся божественному порядку мире.

То желанное, что должно было произойти и не случилось, оставляет оскомину на губах истории. Люди чувствуют такой недостаток, как чувствуют сместившийся диск позвоночника. Обнаруженный недостаток в творении толчет в мелкий морской песочек наше доверие к самому Творцу. Происходит обесценивание доверия и уважения. На лашон акодеш такой процесс называется хилул Ашем. И мерой за меру, противодействием, равным,  по своей вредности, действию, станет лишение прав на совершение Киддуш Ашем. "Наградой" за преступление – преступление. В случае наших великих учителей таким поражением в правах стала конечная для них остановка у границы Эрец Исраэль. В чем здесь особая беда, ведь все, по сути дела, смертны?

Ответ, как и многое из того, что здесь сказано, я услышал от раввина нашей синагоги р. Биньямина Акарми, долгих ему лет: есть место такое грозное в Талмуде, где эмигранты из Эрец Исраэль сравниваются с идолопоклонниками. Страшный хилул Ашем, когда еврей служит идолам или объявляет себя атеистом. В подобной степени ужасно, когда он абсолютно лишен возможности исполнить заповеди, или хотя бы их часть, а заграницей, ну кто бы мог представить, мы так многого лишены... Б-г сказал тебе делать одно, а ты живешь иначе, да ты никак решил слушать кого-то другого?!

Не было ничего для наших великих Пастырей более дорогого и важного, чем дожить до исполнения воли Творца в полной мере, вширь и вглубь всей Торы – в Эрец Исроэл. И не было грубее разочарования, чем заповедь так не вовремя умереть. Непроисшедший Киддуш Ашем, стал случившимся ударом по Его славе, а несовершенные М Р и его братом заповеди стали этому удару  продолжением и развитием.

Вот, похоже, и все. Картина ясная, как популярная поляна. Но на грустном нельзя заканчивать. Нельзя-нельзя, никак недопустимо. Поэтому позволю себе  воспользоваться идеей, подсказанной мне щедрым хозяином дома в Балтиморе, где я недавно гостил. Идея следующая: в святых книгах написано, что так называемый "каль ва хомер", то есть тот способ вынесения умозаключений, когда предполагается, что раз что-то простое обладает каким-то качеством, значит, более сложное тем более несет в себе это свойство, пробуждает первую из 13 мер милосердия. Другими словами и коротко, избегая каббалистических нюансов: занимаясь Торой, обсуждая, например, функцию каль ва хомер "покорность скалы – послушание народа", мы пробуждаем милосердное отношение к себе со стороны Небес. Отодвигаются куда подальше строгий суд и жесткие наказания и даже ошибки наших учителей вечно спасают нас.

Мы благодарны им.  

Теги не заданы