«Посмотри на небо», — сказал начальник тюрьмы

Со слов Йонатана Полларда, американского еврея, осужденного на пожизненное заключение в США за то,
что передал Израилю стратегически важную информацию.

Остаться нормальным в тюрьме очень тяжело. Большинство людей, которых я знаю и которые, как и я, получили такой длительный срок, существовали на ненависти. И можно прожить жизнь на ненависти, но она оставляет тебя опустошенным  к концу дня. Сначала морально, а потом и физически.

Первая тюрьма, куда меня привезли, располагалась на глубине 150 метров под землей. Это была особая тюрьма, в ней был тридцать один заключенный, я стал тридцать вторым. Не знаю, кем был каждый из них, знаю только, что они, как и я, отказались давать показания.

Часть из них были члены мафии, часть — наркоторговцы, часть —  террористы, иностранцы или местные. Одно нас связывало — мы молчали на допросах.

До того момента, как меня привезли туда, я никогда не слышал об этой тюрьме, Я даже не знал о ее существовании. И когда я приехал, начальник тюрьмы посмотрел на меня и сказал:

— Посмотри на небо.

...

— Посмотри на траву...

…

— Вдохни глубже чистый воздух…

— Зачем?

— Зачем...

— Для чего мне смотреть на небо и вдыхать чистый воздух?

— Затем... что когда ты в следующий раз окажешься на свежем воздухе под куполом неба, ты будешь уже очень старым человеком и тебя вынесут отсюда в черном мешке.

Я посмотрел на него и сказал:

— Мне так не кажется.

Я сказал ему — не знаю, откуда это взялось, я совершенно светский человек был:

— Б-г правит миром, не вы.

И начальник тюрьмы ответил:

— Поживем — увидим.

В той тюрьме свет горит всё время, всё время, всё время.

Моя камера была размером два метра на два метра на два метра.

Воду в туалете можно было спустить, может, три раза в неделю.

И нас кормили три раза в день —  я не знаю, чем. Надеюсь, что это был корм для собак, потому что тогда, наверное, это было приготовлено при соблюдении хоть каких-то правил гигиены.

И нечего читать, и ничем писать, и нет телефонных разговоров, и нет радио, и нет посещений. Это было достаточно тяжело.

Я черпал силы из двух чувств — любви и разговоров с Б-гом... Любовь, которая жила во мне, — любовь к моей жене, Эстер Йохевед, светлой памяти, и любовь к Земле Израиля. Их имена начинаются с одних и тех же еврейских букв — йуд и алеф. И любовь к одной давала мне возможность любить вторую...

 Жена сказала мне, что есть только один способ выжить в тюрьме —  это бояться только Б-га и никого и ничего другого.

Ты боишься ножа другого заключенного? Нет. Ты боишься эпидемии, которая распространяется по тюрьме? Нет. Ты боишься кулаков других заключенных? Нет. Ты боишься остаться без еды на неделю? Нет.

И когда это так, сказала она, твоя жизнь в тюрьме будет намного легче.

И она дала мне свою любовь, и она давала мне силы выжить...

Начальник тюрьмы сказал мне тогда:

— У тебя есть два пути выйти из этой тюрьмы: начать сотрудничать со следствием или — видишь вон тот крюк над дверью? Ты можешь использовать его.

И я стал думать, что мне делать, и я не хотел умирать, и не хотел сотрудничать со следствием и говорить на допросах.

И тогда я начал говорить с Б-гом.

И я сказал Ему:

— Ты видишь, сам я не смогу здесь выжить. Это выше моих сил, мне нужна Твоя помощь.

Мы заключили договор с Б-гом. Как у праотец Авраама, если можно так сказать... Я обещаю делать то-то и то-то — а Ты поможешь мне выжить.

Через семь лет после этого, когда я вышел оттуда, я спросил одного из тюремщиков:

— Почему все лампочки выключены? Они же должны гореть в камерах все время? Двери открыты и лампочки выключены.

Тюремщик ответил:

— Ты единственный, кто здесь выжил. Никто не вышел отсюда живым.

И я сказал:

— Слава Б-гу.

И когда я поднялся еще выше — на все 150 метров, под которыми был погребен эти годы, я увидел день и увидел свет, солнечный свет в первый раз после семи лет, в течение которых ничего этого не видел.

И встретил там наверху начальника тюрьмы, того самого, который говорил со мной в тот день, когда меня привезли, в мой первый день там. И я... иногда мне сложно промолчать... время и место не играют особой роли... и я увидел того же начальника тюрьмы и сказал ему:

— Ну, ты видишь, что Б-г есть? Я жив, и я вижу траву и небо!

Б-г спас меня, это можно было видеть воочию.

То, что я еврей, стоило мне зуба, но это была не сильная боль, я даже гордился ею, потому что это был Кидуш а-Шем (освящение Имени)!

У меня не было Сидура (молитвенника), у меня не было Танаха, но у меня была возможность полагаться на Б-га и знать: Он поможет тебе в твоем пути. Но я обязан был действовать по Его законам, я очень старался это делать в тюрьме и до сих пор выполняю свою часть соглашения. И в следующей тюрьме, куда меня перевели, я выполнял то, что обещал Б-гу.

Он спас мне жизнь. Я обязан Ему.

Из интервью с Йонатаном Поллардом

Теги: История из жизни, История тшувы