Предупреждение «оттуда»

Вот какую необыкновенную историю рассказал нам рав Шроя. Но сначала несколько слов о нем самом. Они с супругой — восточные евреи, радушные и гостеприимные, в далеком прошлом — сами баалей-тшува. И Рав Шроя регулярно дает уроки Торы для самых разных людей, например, на военной базе Хацерим, расположенной недалеко от нас (благодаря близости к которой наш городок горячо любят из Газы — при очередных обстрелах). Так вот, один солдат не смог прийти на урок — он дежурил — и попросил положить его мобильный на кафедру рядом с лектором, чтобы и он мог слышать. Посреди урока рав Шроя спрашивает его в мобильный: «Тебе хорошо слышно, все в порядке?» Тот отвечает: «Квод а-рав, в ближайшую субботу я освобожден от мицвы вкушать хамин!» Что такое, почему? «То, что квод а-рав говорит, так хорошо, что свою долю наслаждения этим миром на эту неделю я уже получил!»

Ну, не мед разве?

Жену рава Шроя зовут Мерседес. Подождите падать со стула. Она названа не в честь элегантного до колик, особенно если он зеленый, автомобиля. Нет, это простое испанское имя. Им даже была названа героиня одного известного романа… вы точно его читали… Какого же?.. Нет, эта жара меня доконает… Не помню! Неважно.

Оба они — супруги Шроя — такие кругленькие, толстенькие и такие живые и добродушные, что нам с нашей тяжеловато-суровой ментальностью одно удовольствие наблюдать.

Расскажу вам одну историю, которая свежая-свежая.

Мерседес занимается подготовкой невест к семейной жизни. Идея подготовки — не в том, чтобы, если некая молодая жена кормит мужа четыре дня подряд подгорелыми баклажанами, а он начинает слабо протестовать, помочь ей понять, что это не его вина, просто он не любит баклажаны и еще не все потеряно. Нет-нет, все конечно, намного глубже и тоньше, и подготовка к семейной жизни, кроме прочих важных моментов, помогает не врезаться во вредность собственного характера.

Я, кажется, отвлеклась. Просто, поймите: у нас сегодня жарковато, и я все время вскакиваю прибавить сил кондиционеру — плюньте три раза, чтоб он не сломался, — не надо плевать, это не по-еврейски — так вот, когда я снова сажусь, то уже забываю, о чем говорилось раньше.

Так вот. К нашим баранам. То есть, простите, к девушкам. То есть к той девушке, которая пришла к Мерседес Шроя, перед свадьбой. И они поговорили — раз, другой и третий. Рабанит очень привязалась к этой девушке с поэтичным именем Эдна. Она буквально становится ей родной матерью. Бегает с ней по магазинам, распродажам и собственноручно покупает ей сковородки. Такая это замечательная девушка. И Мерседес ужасно захотелось познакомиться с ее женихом, и супруги Шроя пригласили эту романтическую пару к себе на субботу.

И вот в ночь с четверга на пятницу снится Мерседес сон. Приходит ей во сне человек, которого она в жизни не видела, и говорит ей: «Это очень хорошая пара. Пожалуйста, не мешай этому».

Мерседес просыпается в полном недоумении. Кто этот человек? Что за бред этот сон?

Но времени на раздумья у нее нет, шабат сегодня, надо замесить тесто для хал, запечь рыбу со стручками зеленого острого перца, сварить рассыпчатый рис и заправить кисленькие салаты, потушить мясо на вечер и поставить традиционный хамин на утро — это густое, слоями выложенное варево из мяса, хумуса, риса и пропитанных соусом рулетиков слоеного джахнуна. (Ашкеназские евреи варят бледное подобие всего этого под псевдо-китайским названием «чу-лент»).

В шабат, после зажигания субботних свечей, приходит к ней молоденькая невеста, сияющая, как лик луны, умная, как поблескивающие позолотой книги, и нежная, как запах жасмина, доносящийся из пока что открытого окна — пока не врубили на полную мощь кондиционеры.

Мерседес, само собой, ей очень рада, радушно принимает и занимает живой необременительной беседой. Спустя некоторое время приходят из синагоги мужчины — рав Шроя и молодой жених.

Рабанит Мерседес, как и следует гостеприимной хозяйке, не буравит жениха взглядом, но как мудрая опытная наставница, повидавшая на своем веку кое-каких типчиков, начинает потихоньку составлять о нем представление. И это представление на публику — то есть на нее — довольно плохо действует. Больше того — приводит в ужас. И у нее даже начинается легкое недомогание. Настолько, что она не в состоянии подать к столу блюдо в цветочек, на котором лежит пряная распластанная рыбина, и она просит мужа выйти на кухню — помочь ей с этой посудиной. Муж извиняется перед гостем, приходит на кухню и застает супругу с круглыми от изумления глазами, которые она затем в ужасе закрывает пухленькими ладонями. «Скажи, — говорит она ему сквозь сомкнутые ладони, — ради Б-га, кого она себе нашла? Где она его выкопала? Какой кошмар? Такой девочке? Такой сияющей, умной и к тому же прошедшей у меня подготовку? Я не могу этого допустить!» Рав ее успокаивает, как может, деликатно напоминает о рыбе, которая ни в чем не виновата, за что же есть ее холодной?

Рабанит признает, что он прав, хватает блюдо с рыбой, несет его на стол, рав понимает, что и ему надо что-нибудь взять, чтобы оправдать свой поход на кухню, ищет что-то, что могло бы подойти, ничего не находит и берет на всякий случай сахарницу.

После того, как гости покидают дом, Мерседес долго не может прийти в себя. Где она нашла этого лопуха, этот подорожник? Это ж родная мать-и-мачеха свою дочь не отдаст за такого парня!

И чем он ей так не понравился? Во-первых, вид такой рассеянный, а Мерседес твердо уверена, что мужчине нужно иметь голову на плечах. Во-вторых, говорил такие вещи, что и без парашюта видно, что он витает в облаках, а Мерседес уверена, что мужчина, муж должен двумя ногами стоять на земле, как наш праотец Яаков, о котором сказано, что, хотя мысли его были возвышенны, ноги упирались в землю. В-третьих, и это самое трудно поддающееся констатации, но… Ходит он — руки в карманах, и походочка у него такая… с хамоватой ленцой. А любит ли он людей, а? А ведь людей надо любить, как без этого с женой ужиться? Тем более, что это только оптический обман, будто мужчина женится на одной женщине — на своей жене. Он женится, как минимум, на трех. Каждый раз она выкидывает что-то такое настолько… новенькое, что он вопрошает: «Г-споди, где были мои глаза?» Да все в порядке у тебя с глазами, дорогой, просто жена — это медаль с тремя сторонами. Ты уже получил медаль, что женился, теперь носи гордо, с достоинством. Не зря Всевышний усыпил Адама, прежде чем представить ему Еву. Не зря! Это все Мерседес твердо знает, и этими мыслями голова у нее до отказа заполнена.

Короче, на исходе субботы она принялась активно выяснять, что это за растение, за которого нежная Эдна выходит замуж, что оно такое и откуда.

Выясняет, чем он занимается и что у него за семья. Оказывается, он сирота, не круглый, но отца уже нет, и относительно давно. Мерседес просит показать фото отца и узнает в нем того человека, который приходил к ней во сне и просил не разрушать этот шидух…

Вот такая история.

В конце своего рассказа Рав Шроя, отпив кока-колы, улыбнулся извиняющейся улыбкой и в шутку добавил, что, мол, ашкеназские евреи недолюбливают подобного рода истории… Мы с вами на них, типа, свысока посматриваем… Так давайте не будем снобами. Давайте, выслушав историю, теплую и нежную, тем более, что это чистая правда, не будем ее пачкать недоверчивым ашкеназским поджатием губ и маханием рукой… Докажем, что и мы умеем ценить сны… Особенно, если они с четверга на пятницу.

Теги: семья, Вечность, Большие люди маленького города, Субботние свечи, Шидух