Новый виток Галута
Отложить
Отложено
Приехав в Израиль на заре 1990 года, начиная, в общем успешное, вливание в израильские реалии, я вдруг ощутил присутствие некоего «отсутствия», эдакий вакуум. Он не то что бы меня тяготил, но придавал особый «недовкус» всему тому, что меня окружало. Люди вокруг пользовались словами, выстраивали фразы, выражали эмоции, вели диалог, перекидывались репликами, зазывали, просили, укоряли и даже спорили. Но во всём этом было что-то необычное для моего советского уха, какая-то недосказанность, что- то странное, более того, настораживающее. Словно на войне, когда не стреляют, словно в грозу, когда не слышно грома. Что меня смущает, я понял не сразу. Вы не поверите, в течение полутора лет после приезда, - зуб даю - я не услышал ни одного матерного слова.
Нет-нет, израильтяне порой конфликтовали друг с другом и тогда. Да-да, мои познания в иврите не были на должной высоте. Но, позвольте, когда два взрослых мужика на рынке, повздорившие не на шутку, в минуту наивысшего накала, кричат друг другу единственное «страшное» ругательство – «Лех а-байта! Лех а-байта!», что буквально означает «Уходи домой!», - тут поневоле призадумаешься, и даже загрустишь. Послушайте, это ведь симптоматично! Это неестественно, это, в конце концов, нездорово! Это что же, прожить всю жизнь, и не услышать не одного бранного слова?! Вы шутите?! Как вы, позвольте вас спросить, выпустите пар?! Куда пошлёте придиру-начальника? А как, скажите на милость, оцените соседа, наступившего вам на мозоль? Сразу вам скажу, подкачал наш святой язык, подкачал! Идиш, в этом отношении, говорят, гораздо продуктивней и выразительней. Но там, на этот случай, много германизмов. В общем, как говорится – «баайя».
Помощь, как вы, наверное, догадались, пришла, откуда не ждали. Помню этот прекрасный солнечный день, в самый разгар лета 1991 года, когда на одном из людных перекрёстков улицы Яффо, в святом городе Йерушалаиме, в красивейшей, чудной Стране Израиля, после двухтысячелетнего Изгнания, в момент, когда, казалось, сбываются чаяния Народа, - вдруг, как гром среди ясного неба, как салют вырвавшейся наружу канализации, как ностальгическое дежавю, - над пёстрой еврейской толпой прогремел во всё чьё-то пьяное горло зычный, трёхэтажный классический мат! И всё сразу стало на свои места, все иллюзии рассыпались, все парадные одежды упали. Наступала новая эра, новый виток Галута.
Теги: Оголтелый оптимизм
