Казнить нельзя помиловать

Когда Санедрин разбирал преступление, за которое полагалась смертная казнь, подсудимого оправдывали, если перевес в его пользу составлял один голос. (Равного распределения голосов быть не могло, поскольку судей всегда было нечётное число). Чтобы засудить человека, перевес должен был быть не менее двух голосов.

И даже в этом случае, решение откладывалось ещё на сутки, чтобы дать возможность обвинившим обдумать доводы тех, кто решал дело в пользу обвиняемого, и, быть может, переменить решение. Это называлось «аланат дин» - отсрочка приговора.

Помимо этого, существовало ещё одно правило: если все судьи, а их в таких случаях было не менее двадцати трёх, единогласно постановляли, что подсудимый виновен, его сразу освобождали от ответственности (Санедрин,17,1; Яд рама, там).

И это потому, что если нет никого, кто бы пытался оправдать обвиняемого, значит, нет возможности соблюсти условие «аланат дин», и, таким образом, суд становился неправомочным. (Яд рама).

Иначе говоря, по Закону Торы, если у подсудимого не оказывалось защитника, приговорить его к смерти не имели права.

 Спрашивает Ор а-Хаим (Шмот,23,2): что делать судье, который видит, что все его коллеги склоняются осудить обвиняемого, и лишь он один считает, что человек невиновен? Если выскажет своё настоящее мнение, то есть оправдательное, этим самым тут же, по Закону, невольно приговорит человека к смерти. Но если официально подтвердит виновность и выскажет мнение, прямо противоположное тому, что думает, получит как раз то, что считает правильным – подсудимого освободят от наказания.

Создаётся интересная ситуация: что бы этот судья ни сказал, получится в точности наоборот. Если оправдает, подсудимого казнят, если засудит - освободят.

Можно ли в таком случае судье высказаться, учитывая последствия своих слов, или, так или иначе, обязан провозгласить своё настоящее мнение?

Говорит Ор а-хаим: потому и сказано (Шмот,23,2)

"לא תהיה אחרי רבים לרעות..." - «Не следуй за большинством во зло…», - что не имеешь ты права играть и хитрить с Законом, ведь дал его нам Творец вселенной, который знает всё и, тем не менее, заложил в Тору этот парадокс. То есть, и в нашем случае судья должен озвучить своё настоящее мнение, и будь, что будет.

В сущности, без вышеприведённого стиха, мы бы сказали, что главное – это последствия наших поступков, и мы бы должны сделать всё, чтобы спасти невинную душу. Однако верующий еврей знает, что у Творца много путей и посланников, чтобы выручить приговорённого к смерти, и делать это способом, запрещённым Им, нельзя.[1]

Таким образом, даже для спасения человека мы не имеем права предпринимать шаги, противоречащие Закону. Если с Небес присуждено человеку жить - Всевышний отыщет способ как это осуществить. Нам же остаётся делать то, что возложено на нас, а конечный результат определяется не нами, но лишь желанием Творца.

По книге рава Менахема Зеева Маора "השתדלות המאמין"

[1] Речь тут не идёт об обычном «пикуах нефеш» - спасении человеческой жизни, когда по Закону Торы разрешается нарушить большинство её запретов – здесь говорится о Суде Торы, который не может быть соблюдён, если предписания Торы на этот счёт будут нарушены. А.К.

Теги: Еврейство