Война, суть которой, — убийство людей, почти всегда — преступление, и участие в ней расценивается как грех. Тем не менее, существуют ситуации, когда война разрешена, а когда речь идет о завоевании Земли Израиля и об обороне от напавших врагов, — вести войну — это повеление Торы. Законы ведения войны предписывают евреям стратегию и тактику, которые сводят к минимуму людские жертвы и не допускают излишней жестокости.
Оглавление
Б-жественное повеление [↑]
Война — противоречивая тема. С одной стороны, убивать — это тяжкий грех. С другой стороны, в самой Торе мы находим повеление выйти на войну с народами, заселявшими Землю Израиля…
Главный алахический вопрос, вокруг которого ведутся споры о войне, — лишение человека жизни. Иудаизм категорически запрещает убийство, считая его тягчайшим из всех возможных грехов. Однако существуют четыре случая, когда Алаха позволяет отнять у человека жизнь: защита собственной жизни, защита жизни невинного человека, казнь по приговору суда и война.
В иудаизме существует такое понятие, как «заповеданная война» (милхемет мицва). Решение о том, чтобы начать такую войну принимает царь — в соответствии с Б-жественным повелением, указанным в Торе. В заповеданной войне должны участвовать все евреи. По выражению Мишны (Сота 8:7), даже «жених из своей комнаты и невеста из-под хупы» должны идти воевать, но большинство алахических авторитетов считают, что женщины, тем не менее, не участвуют в боевых действиях, и это выражение Мишны надо понимать в метафорическом смысле.
Но какую войну называют заповеданной? Раши считает, что нам заповедана только война за завоевание Земли Израиля. Рамбам в «Книге заповедей» указывает среди повелительных заповедей повеление истребить и уничтожить семь народов (населявших Кнаан до народа Израиля): хитейцев, гиргашей, эмореев, хананеев, перизеев, хивийцев и евусеев; а также повеление истребить потомков Амалека.
Но после того как Санхерив перемешал все народы, мы не можем эти народы вычленить из других, и поэтому это повеление не имеет практического применения.
В наши дни понятие милхемет мицва актуально только в отношении обороны и защиты от напавших врагов — когда всему еврейскому народу угрожает опасность.
Разрешенные войны [↑]
Выступление на «разрешённую войну» (милхэмет решут) происходит только после разрешения, которое дает Санхедрин. И здесь мы видим главное различие между заповеданной и разрешенной войнами. Разрешенная война требует обязательного одобрения Санхедрина, в то время как заповеданная война предписана самою Торой и не нуждается в дополнительных разрешениях.
Происходят разрешенные войны ради расширения границ государства за пределы Эрец-Исраэль, указанные в Торе, а также в том случае, если война необходима по экономическим причинам или ради «прославления имени Израиля».
Пример войны «разрешенной» — войны, которые вел царь Давид. Раши в своем комментарии на трактат «Сота» (где, в частности, приводятся аспекты различия между этими двумя видами войн) дает такое пояснение. Давид воевал за территорию, называемую Арам Цова (часть современной Сирии) с целью присоединения ее к Земле Израиля, а также с окружающими народами с целью их порабощения для взымания дани. Следовательно, цель войн царя Давида была чисто экономическая.
190-я повелительная заповедь (по «Книге Заповедей Рамбама») предписывает соблюдать ряд правил в войнах с другими народами (не из семи народов Кнаана). Нам заповедано в начале такой войны предложить им мирное соглашение на условии, что сохраним им жизнь, если они отдадут нам свою территорию; и если они примут условия договора, следует обложить их налогами и подчинить нам. При этом отдельная заповедь запрещает заключать мир с амонитянами и моавитянами во все времена.
Говорится в Сифри (Шофтим): «Если они скажут: “мы согласны на налоги, но не на подчинение” или “на подчинение, но не на налоги” — не заключаем с ними мир до тех пор, пока они примут и то, и другое». Рамбам пишет: «И они будут ежегодно выплачивать дань, установленную для них царем Израиля, и выполнять его приказы и повеления с трепетом и покорностью — в этом заключается “подчинение”».
Иудаизм поощряет войны? [↑]
Сам факт существования Б-жественной заповеди относительно ведения войны приводит нас к важному заключению. Когда дело идет о войне и человеческих жизнях, нельзя полагаться только на людские суждения; решение об этих захватнических войнах должно основываться на Б-жественной заповеди.
Мы должны понимать, что если Тора предписывает такие войны, это значит, что она придает им важнейшее историческое значение, связанное как с выживанием еврейского народа, так и со всей цивилизацией в целом. Тот самый Закон, который запрещает убивать и причинять зло ближнему и запрещает мстить, — велит вести две этих войны, но они являются единственным исключением из правила о том, что война греховна и запретна. Ни в коем случае нельзя утверждать, будто Тора оправдывает и поощряет любые войны. Что же касается идеи религиозной или священной войны, то она противоречит самой природе иудаизма на протяжении всей нашей истории.
Только Санхедрин обладал властью объявить войну, не предписанную Торой. По религиозному закону война как таковая была запрещена. Поэтому вестись она могла только в том случае, если закон был временно отменен Санхедрином. Объявляя войну, Санхедрину приходилось временно «замораживать» многие заповеди, включая те, что запрещали убивать, калечить и уничтожать имущество.
Поскольку окончательное решение, связанное с объявлением войны, принадлежало исключительно Санхедрину — высшему религиозному и нравственному авторитету народа, — оно принималось только на основе морально-этических принципов. С тех пор, как Санхедрин прекратил свое существование, ни один коллективный орган в иудаизме не обладает правом позволять или оправдывать войну.
Таким образом, еврею запрещено сегодня участвовать в какой бы то ни было войне. Единственным исключением может быть случай очевидной коллективной самообороны.
Некоторые полагают, что запрет убивать не распространяется на военные действия, поскольку каждый солдат на поле битвы, в сущности, защищает свою жизнь. Но другой алахический принцип гласит, что тот, кто может избежать ситуации, когда он будет вынужден согрешить, и не использует этой возможности, несет всю ответственность за свои действия, даже если ему пришлось совершить грех против воли. Если человек с самого начала мог не оказываться на поле боя, тот факт, что он защищал свою жизнь, не снимает с него моральной ответственности за убийство.
Даже если человек принял решение воздерживаться от убийства, ему все равно запрещено появляться на поле боя. Само его присутствие там, в сущности, провоцирует врага на то, чтобы напасть и убить; провоцируя же другого на грех, человек несет моральную ответственность за его поступок.
Освобожденные от «разрешенной войны» [↑]
Перед началом войны Тора предписывает назначать особого коэна, который называется машуах милхама («коэн, помазанный на войну», освященный маслом помазания), чтобы воодушевлять народ и обучать его заповедям Торы в отношении приемов ведения войны. Коэн, помазанный на войну, обращался к народу дважды. В первый раз на границе перед мобилизацией армии он читал стихи из книги «Дварим» (20:5-7):
«Каждый, кто принадлежит к одной из перечисленных категорий, не может принимать участия в войне и должен покинуть фронт:
— Тот, кто недавно построил (купил или наследовал) новый дом и еще не освятил его прикреплением мезузы к косяку двери (то есть человек еще не жил в доме).
— Тот, кто посадил (купил или унаследовал) виноградник, и не наступил еще четвертый год, когда плоды выкупают (как посвященные Храму), так что человек еще не получил от виноградника никакой личной выгоды.
— Тот, кто обручился с женщиной, но не успел жениться на ней».
Слова коэна повторял офицер, который добавлял: «Тот, чье сердце трепещет и кто дрожит при виде обнаженного меча, также должен вернуться домой».
Все, кто уходил, должны были обосновать свой поступок, кроме малодушных. Удалившиеся выполняли вспомогательную работу в тылу: очищали дороги, снабжали солдат пищей и т.д.
На уровне простого смысла это надо понимать так, что ни один из перечисленных людей не будет хорошим воином, ибо их сердца будут далеко от места битвы. Владелец дома мечтает о доме, в котором ему не придется пожить, если он погибнет в бою, жених — о свадьбе, которая может не состояться, и т.д. Такие люди быстро сбегут с поля боя.
А наши мудрецы на более глубоком уровне объясняют, что слова «трусливые и малодушные» относятся к тем, кто совершил грех и боится, что наказанием им станет гибель в битве. И чтобы избавить грешника от публичного стыда, Б-г приказал, чтобы ушли и другие: построившие дом, посадившие виноградник или помолвленные.
Итак, получается, что Вс-вышний предписывает участвовать в разрешенной войне только праведникам! И далее Тора предупреждает, что в армии должен царить высочайший уровень святости, так как в противном случае Шхина уйдет.
Про бесстрашие на войне [↑]
После того как армия организована и готова к битве, коэн, помазанный на войну, еще раз обращается к народу. Его обращение повторяется другим коэном. Он провозглашает на святом языке стихи (20:3-4) из книги Дварим:
«Шма Исраэль (Слушай, Израиль)! Сегодня вы выступаете войной против ваших врагов. Пусть не будет мягким ваше сердце, не бойтесь, не трепещите и не страшитесь их. Ибо Ашем, ваш Б-г, идет на битву вместе с вами (Его святой ковчег, в котором обитает Шхина, среди вас) против ваших врагов, дабы спасти вас».
Коэн четырьмя ободрениями призывал евреев не бояться врага, чтобы противодействовать четырем видам тактики устрашения, которую применяли нееврейские армии:
1. Они с шумом ударяли щит о щит, дабы произвести страшный грохот.
2. Их лошади в неистовстве рыли землю копытами и ржали.
3. Они трубили в рога и трубы.
4. Они издавали устрашающие воинственные крики. Поскольку такая тактика заставляла врагов трепетать и содрогаться, коэн предупреждал евреев:
— Да не будут мягкими ваши сердца (от ржания их коней).
— Не бойтесь (лязга их щитов).
— Не трепещите (услышав трубные звуки).
— Не страшитесь (их боевых гимнов).
Во время битвы солдат должен сознавать, что победа или поражение — в руках Б-га, и сражаться единственно ради Вс-вышнего, твердо помня: если он покинет поле боя, он может увлечь за собой других и тогда будет отвечать также и за их бегство.
Запрещение проявлять в час войны страх перед войсками народов, отвергающих Б-га, и спасаться бегством от них — это не просто увещевание, а заповедь. Нам предписано крепиться и мужаться, чтобы устоять перед врагом. И каждый отступивший и сбежавший с поля боя нарушает этот запрет Торы. Приказ не страшиться врагов и не отступать перед ними в час битвы повторен в Торе несколько раз, поскольку, выполняя эту заповедь, человек выявляет искренность и подлинность своей веры.
«Чтобы не отошел от уст твоих этот свиток Торы…» [↑]
Во время войны может создаваться такое ощущение, что все остальное «имеет право» отойти на второй план. И поэтому Вс-вышний особо предупреждал Йеошуа перед овладением Землей Израиля: «Только укрепись… чтобы не отошел от уст твоих этот свиток Торы, занимайся им днем и ночью, и тогда преуспеешь на своем пути» (Йеошуа 1:7—8).
Хафец Хаим в одном из своих писем объясняет эти слова так: оставлять занятия Торой нельзя даже на войне. И поэтому во время осады Иерихона, когда на один день учеба была приостановлена, несмотря на то, что время было военное, — явился специальный ангел, чтобы упрекнуть Йеошуа за эту остановку. Учение Торы обеспечивает нам не только вечную счастливую жизнь в Грядущем мире, но и оберегает от беды.
«Поэтому те, кого Вс-вышний наделил разумом», — пишет Хафец Хаим, — «должны изо всех сил стараться сохранить остатки мудрости Торы в Израиле, и позаботиться о том, чтобы не прекратилась учеба в ешивах и хедерах».
Война или коллективная защита? [↑]
Следует тщательно различать между войной и коллективной защитой. Коллективную защиту Закон приравнивает к личной самообороне: подобно тому, как человек, защищаясь, может убить того, кто на него напал, жители города или страны, защищая свою жизнь, могут убивать тех, кто на них нападает.
Война — совершенно другое дело. Если идет война, то вражеских солдат можно убивать даже тогда, когда они не ведут активных боевых действий. Во время коллективной защиты убийство врагов допустимо лишь при необходимости спасти собственную жизнь; на войне пределы допустимости убийства значительно шире. При коллективной обороне нельзя убивать побежденного врага, мстить ему или его семье, посягать на его имущество и совершать ненужное насилие над ним самим, его территорией или его согражданами. На войне же действуют иные правила: против врага могут применяться любые меры, при помощи которых его можно победить и принудить к капитуляции.
Оборонительная война, как отмечает рабби Йеуда Гершони, является, по сути дела, коллективной самообороной, и к такой войне применимы скорее правила личной самообороны, нежели правила, относящиеся к ведению войны. Причина, по которой такая война выделяется в особую категорию, наряду с разрешенной и заповеданной войнами, состоит в том, что оборонительную войну можно вести без разрешения Санхедрина, так же, как войны против Амалека и кнаанейцев.
Война и жестокость [↑]
У Рамбама находим (в Законах о царях, 6:7): «При осаде города надо оставить одну сторону для выхода защитникам — чтобы спаслись те, кто хотят спастись. Это мы учим из Устной Торы».
Итак, если ты вынужден воевать, то и на войне не будь излишне жестоким. Но где в Устной Торе мы встречаем это правило?
Рав Барух Эпштейн из Пинска (автор «Тора Тмима») пишет: известно из Иерусалимского Талмуда, что перед завоеванием Страны Кнаан послал Йеошуа бин Нун такой ультиматум народам той страны: «Кто хочет уйти — уйдите; кто хочет жить с нами мирно — живите (отказавшись от идолопоклонства); кто хочет воевать — воюйте». Племя Гиргаш ушло на юг, Гивьон поспешил заключить с евреями мир, остальные (31 племя) вышли на войну и были разбиты.
Но откуда Йеошуа бин Нун знал, что надо дать шанс желающим спастись? Из Торы, которая пишет: «И ударили войском по Мидьяну, как было заповедано». Разговор идет не о заповеди ударить по Мидьяну, а о том, как ударить по Мидьяну, какую использовать тактику. Письменная Тора намекает, что есть специальные правила ведения войны, который подробно объясняет Устная Тора.
И еще добавляет рав Эпштейн: мнение раби Натана, что при осаде надо оставлять «форточку», основывается на здравом смысле, согласно которому не следовало осложнять евреям завоевание Кнаана. Запертый в тесной осаде противник всегда сражается с особым отчаянием, так как никто не отдает свою жизнь без боя.
А 57-я запретительная заповедь (по «Книге заповедей») запрещает во время осады города вырубать плодовые деревья вокруг него, не позволяя жестокости не только по отношению к людям, но даже к растениям — «ведь полевое дерево не может, как человек, уйти от тебя в крепость» (Дварим 20:19).
Война и мир [↑]
Парадоксальным образом, часто единственное средство, помогающее еврейскому народу объединиться и испытать любовь к собратьям — внешние угрозы и войны. В Израиле столько внутренних расколов и пламенных идеологий, но перед лицом врага — (вдруг?) — проявляются лучшие качества народа. Известно, что экстремальная ситуация и необходимость действия заставляет человека раскрыть весь заложенный в нем потенциал, и так он полностью реализует себя. То же самое происходит и со всем обществом.
При всех ужасах войны, в целом она «работает» на то, чтобы сделать жизнь более интенсивной, насыщенной и осмысленной. Мобилизовавшись и работая по максимуму, люди более остро ощущают жизнь и начинают ее больше ценить.
Это не значит, что войны нужно желать. Но когда она неизбежна и приходит вопреки нашему желанию, приходится воевать и извлекать ту «пользу», что есть. Когда приходится — воевать и стараться сплотиться, сильнее любить и ощущать смысл жизни. А когда царит мир — ценить его, стараться и без войны культивировать в себе любовь к людям.