Массада

Отложить Отложено

Зарезать собственными руками своих детей и жен, лишь бы они не попали на растерзание римских солдат. Умереть свободными, а не под пытками и насилием…

Одна за другой идут туристические группы — японцы, итальянцы, какие-то негритянские поломники, украинцы, но даже их Массада не может оставить равнодушным. И, конечно, сюда привозят всех израильсих школьников. Страшный эпизод подавления еврейской независимости, сразу после разрушения Храма. Вы читали Йосифа Флавия? Он рассказывает о захвате римлянами этого неприступного города-крепости. Неизвестно, что правда, а что фантазии в описании автора — откуда он мог знать, например, что сказал в последней своей речи предводитель защитников крепости? Ведь все же погибли!? Конечно, это сочинено им самим, как и многое другое… Но сам факт осады и трагической гибели наших предков — несомненен. Камни хранят историю, как и книги, — даже стоянки римских легионов остались, как две тысячи лет назад.

Ниже — цитата из последней, шестой книги Йосифа Флавия «Йудейская война»:

Элеазар хотел еще продолжать свою речь, как они в один голос прервали его, бурно потребовали немедленного исполнения плана и, точно толкаемые демонической силой, разошлись. Всеми овладело какое-то бешеное желание убивать жен, детей и себя самих; каждый старался предшествовать в этом другому, всякий хотел доказать свою храбрость и решимость тем, что он не остался в числе последних. При этом ярость, охватившая их, не ослабела, как можно было бы подумать, когда они приступили к самому делу, — нет! До самого конца они остались в том же ожесточении, в какое привела их речь Элеазара. Родственные и семейные чувства у них хотя сохранились, но рассудок брал верх над чувством, а этот рассудок говорил им, что они таким образом действуют для блага любимых ими существ. Обнимая с любовью своих жен, лаская своих детей и со слезами запечатлевая на их устах последние поцелуи, они исполняли над ними свое решение, как будто чужая рука ими повелевала. Их утешением в этих вынужденных убийствах была мысль о тех насилиях, которые ожидали их у неприятеля. И ни один не оказался слишком слабым для этого тяжелого дела — все убивали своих ближайших родственников одного за другим.

Несчастные! Как ужасно должно было быть их положение, когда меньшим из зол казалось им убивать собственной рукой своих жен и детей! Не будучи в состоянии перенесть ужас совершенного ими дела и сознавая, что они как бы провинятся перед убитыми, если переживут их хотя одно мгновение, они поспешно стащили все ценное в одно место, свалили в кучу, сожгли все это, а затем избрали по жребию из своей среды десять человек, которые должны были заколоть всех остальных. Расположившись возле своих жен и детей, охвативши руками их тела, каждый подставлял свое горло десятерым, исполнявшим ужасную обязанность. Когда последние без содрогания пронзили мечами всех, одного за другим, они с тем же условием метали жребий между собой: тот, кому выпал жребий, должен был убить всех девятерых, а в конце самого себя. Все, таким образом, верили друг другу, что каждый с одинаковым мужеством исполнит общее решение как над другим, так и над собой. И действительно, девять из оставшихся подставили свое горло десятому.

Наконец оставшийся самым последним осмотрел еще кучи павших, чтобы убедиться, не остался ли при этом великом избиении кто-либо такой, которому нужна его рука, и найдя всех уже мертвыми, поджег дворец, твердой рукой вонзил в себя весь меч до рукояти и пал бок о бок возле своего семейства. Так умерли они с уверенностью, что не оставили ни одной души, которая могла бы попасть во власть римлянам. Однако одна старуха, равно и родственница Элеазара, женщина, которая по своему уму и образованию превосходила большинство своего рода, вместе с пятью детьми спрятались в подземный водопроводный канал в то время, когда всех остальных увлекла мысль об избиении своих близких. Число убитых, включая и женщин, и детей, достигло 960.