Оглавление
Духовное влияние [↑]
Рассмотрим переход от испытания к спасению. Для наглядности изучим эту тему на примере смеха, разберем его глубинную философию, ибо с точки зрения мистики, реакцией на спасение от неминуемой трагедии является именно смех.
Чтобы усвоить это положение, мы должны знать один важный факт: физический мир строится на фундаменте из более глубинных сил. В нашем мире каждая вещь, каждое явление является точным отражением своего источника на более высоком уровне. Именно с этих позиций мы сможем понять, что собой представляет духовный мир. Хотя у нас нет органов чувств, которые позволили бы установить прямой контакт с этим миром, понять его можно другим путем: достаточно усвоить суть физического мира и затем использовать его структуры со всеми деталями для понимания духовного мира. На самом деле, единственный путь к постижению духовности лежит через физическую среду.
Эту идею лучше всего проиллюстрировать на наших отношениях с другими людьми. Когда кто-нибудь говорит или делает нечто важное, значительное, вы эмоционально откликаетесь, но не вслух, а внутри себя. В этот момент вас интересует мнение, которое он высказывает, или его чувства к вам. Вы думаете о том, как это мнение или эти чувства отразятся на ваших с ним взаимоотношениях. Но вы не следите за движением его губ и сокращением лицевых мышц, изображающих мимику, хотя в физической среде происходят именно эти движения и сокращения. Другими словами, в этом случае мы автоматически придаем физическим явлениям более глубокую трактовку. Проникнуть в мысли другого человека, понять его характер мы можем, только исследуя его мимику и телодвижения, однако, мы делаем это бессознательно, не затрачивая усилий.
Искусство духовной жизни заключается именно в таком постоянном использовании скрытого, но весьма эффективного «механизма переключения» применительно ко всему физическому, в способности увидеть внутренним зрением более глубокий уровень, скрытое значение предметов и явлений материального мира.
Поэтому для понимания какой-либо духовной идеи нам нужно сначала проанализировать ее отражение в физической среде. Теперь зададим вопрос. Какова сущность смеха в физическом мире? Что конкретно провоцирует эту универсальную реакцию человека?
***
Феномен смеха [↑]
Исследование смеха показывает, что чаще всего его вызывает неожиданное и резкое сближение противоположностей. Когда процесс движется в одном направлении и вдруг круто меняет курс на противоположный, это вызывает смех. Чем резче контраст, чем больше напряжение перед изменением и чем «круче» это изменение, тем интенсивнее, громче смех. Как ни странно, такой смех возникает, даже если наблюдаемые события или процессы по сути своей вовсе не смешны: например, когда смеются над жертвой грубой шутки, такая реакция в высшей степени неуместна, однако она неизбежна.
Почему же так происходит? Когда вы видите важного, самодовольного толстяка, который уверенно шагает по улице и вдруг падает, поскользнувшись на апельсиновой кожуре, это вовсе не смешно, но даже те, кто участливо спешит ему на помощь, не могут сдержать улыбку. В чем причина этого странного феномена?
Дело в том, что реальный, духовный смех представляет собой космическую реакцию на реальное изменение. Эта мысль выражена в следующих «песуким», стихах из Торы. «Аз йемале схок пину» — И тогда наши рты наполнятся смехом: «тогда», но не сейчас.
Согласно Алахе, мы не можем, не должны смеяться самозабвенно, от души на сегодняшнем историческом этапе, пока боль изгнания еще мучает нас. Но когда придет спасение, беззаботный смех будет вполне уместен.
Еще удивительнее звучит стих из «Мишлей» (Притчи царя Шломо), воздающий хвалу доблестной и праведной еврейской женщине: «Ваисхак ле-йом ахарон». Образцовая еврейка «будет смеяться в последний день?» Смеяться в день своей смерти?! Трудно представить себе такую сцену. Но ведь переход из земной жизни в жизнь вечную, когда перед тобой открывается вся реальность, вся правда, это действительно счастливейшее событие! «Доблестная» женщина, правильно подготовленная к этому переходу и наделенная духовной силой, наверняка почувствует в этот момент «симху», радость. Именно женщина! Поскольку в отличие от мужчины она изначально обладает величием духа, позволяющим ей быть источником другой жизни. Именно женщина может глубоко и правильно понять счастье реализации жизненного потенциала.
***
Смех на духовном уровне [↑]
Теперь заглянем глубже. Какое изменение в плоскости духа порождает восторг духовного смеха? Это изменение выражается в переходе от тяжелого испытания к спасению, избавлению. Когда глубокий кризис сменяется неожиданным и, по существу, невероятным спасением. Когда вы не видите никакого выхода из кризиса, вас охватывает безысходное отчаяние, и вдруг в ту самую минуту приходит спасение, смех почти неизбежен.
Мы учим это на примере Авраама и Сары. Когда у них родился поздний и единственный ребенок, продолжатель их миссии, следующее звено в династической цепочке, из которой вышел еврейский народ, Авраам был очень стар. Сара тоже давно миновала детородный возраст. Талмуд сообщает, что она была изначально, физиологически бесплодна — у нее не было матки. И когда этим двум старикам, начисто лишенным естественной возможности иметь детей, вдруг сообщили, что у них родится сын, они рассмеялись. Но мальчик действительно родился, получив от Б-га имя «Ицхак» — «он рассмеется». В этом имени, в этой судьбе сосредоточена вся история еврейского народа. Мы всегда начинаем на грани возможного.
Когда Ицхак вырос, отец получил указание принести его в жертву. Но состоялось ли жертвоприношение? В физическом смысле Ицхак был спасен в последнюю секунду, сошел с жертвенника целый и невредимый. Но более глубокая мудрость гласит устами Творца: «Прах Ицхака лежит передо Мной» — в духовном смысле он был принесен в жертву. Вот одно из объяснений этого парадокса: после своего жертвоприношения Ицхак жил сразу в двух мирах: физически — здесь, и духовно — в трансцендентальной реальности.
Мистики вновь обращают наше внимание на его имя: слово Ицхак, если перегруппировать его ивритские буквы, составит выражение «кец хай» — «конец (смерть) при жизни», или точнее: «Мир грядущий еще при жизни». Человек, имя которого обозначает «смех» (в Торе каждое имя выражает реальную сущность), пребывает сразу в двух мирах; он живет в мире трудных испытаний, вокруг него аура мира спасения. Такова в основе своей историческая судьба всего еврейского народа.
***
Пример резкого перехода [↑]
Рамбам объясняет, что эту идею лучше всего выражает рождение ребенка. В таинстве и чуде рождения наглядно проявляются силы резких перемен, действующие на стыке обоих миров.
Ярчайшим примером такого перелома от тягот к радости, от испытания к избавлению могут служить ощущения матери. Беременность развивается постепенно и предсказуемо. Затем, как и в большинстве других испытаний и кризисов, вдруг начинаются предродовые схватки, несопоставимые по своей тяжести с ощущениями в предыдущие месяцы. Эти схватки сами по себе никак не похожи на процесс зарождения новой жизни: если бы мы не имели представления о физиологии человека и процессе родов, то, впервые увидев предродовые муки роженицы, вполне могли бы подумать, что с женщиной происходит что-то ужасное. Но вот, в самый разгар родовых схваток, когда муки и страдания женщины доходят до предела, на свет появляется ребенок. Лишь тогда становится ясно, что все это было ради новой жизни, а не наоборот, смерти.
На еще более глубоком уровне иллюстрацией к изучаемому нами принципу может служить начальная стадия жизни ребенка. Неродившийся младенец живет в среде, к которой прекрасно приспособлен — плавает в жидкости; кровообращение и другие элементы его физиологии полностью соответствуют внутриматочному периоду развития. Легкие свернуты и бездействуют, кровь циркулирует, минуя легкие; в сердце младенца, в отличие от сердца взрослого человека, выходы расположены между полостями. Короче, организм зародыша имеет много радикальных отличий. Более того, физиологические особенности, обеспечивающие жизнедеятельность плода в специфических условиях материнской утробы, могут стать причиной гибели уже родившегося ребенка. Иначе говоря, свойства, жизненно необходимые там, смертельно опасны здесь: воистину перед нами столкновение противоположностей.
И вот начинаются роды: ребенок, целиком приспособленный к одним условиям, резко перемещается в другие. Смерть стоит от него в двух шагах , ведь плод обладает лишь теми свойствами, которые помешают ему выжить. И тогда происходит чудо: всего за несколько судьбоносных минут картина резко меняется! «То, что закрыто, открывается, а то, что открыто, закрывается», — написано в Талмуде. Легкие почти мгновенно раскрываются и начинают дышать; одновременно меняется кровообращение — его маршрут проходит теперь через легкие; кровь, которая только что хлестала из пупочных сосудов, вдруг останавливается, как будто сосуды резко сузились. Ребенок оживает в этом мире, вполне приспособленный к новой среде своего обитания.
Рождение — это символ всех трансформаций. Феномен появления на свет нового человека учит нас быть восприимчивыми к другим кардинальным изменениям, понимать их природу. Рамбам приводит в пример это явление, чтобы показать реальную основу нашей веры в существование перехода из одного мира в другой: хотя с этой стороны великого раздела мы видим только переход от жизни к смерти, каждый из нас может понять более глубокую истину, фундаментальную в нашей религии: на самом деле смерть ведет не в тупик, а к новой жизни, существующей на другой стороне раздела. Так происходит чудо переворота: «Ваицхак ле-йом ахарон» — «Она будет смеяться в последний день».
***
Иосиф и братья [↑]
Все, о чем мы только что говорили применительно к отдельным людям, имеет прямое отношение к судьбе еврейского народа в целом. Мы сформировались в горниле египетского рабства. Но истоки этого испытания заложены в судьбе Йосефа и его братьев, встретившихся в Египте; ибо поступки детей и события, которые происходят с детьми, закладываются их отцами. Анализируя цепочку событий, приведших сыновей Яакова в Египет к их брату Йосефу, мы учим все особенности, присущие такого рода испытаниям и кризисам, как на индивидуальном, так и на общенациональном уровне.
Братья совершили ошибку — они продали Йосефа в рабство. Многие страдания, часто скрытые от глаз, начинаются с ошибки. (При желании весь этот процесс можно проследить дальше — к самым основам, к Адаму и последующим событиям человеческой истории.) Именно тогда, после исчезновения Йосефа, начались их мучительные испытания. Когда они пришли к отцу и предъявили ему доказательство «гибели» Йосефа — его рубашку, смоченную кровью зарезанного козленка, Яаков лишился от горя своего пророческого дара. Братья видели, как отец теряет прямой контакт с духовным миром и понимали, что они виноваты в этом. Затем, как часто бывает в таких случаях, страдания затянулись — многие годы они не видели возможности исправить свою ошибку; и только через двадцать с лишним лет они вновь встретились с Йосефом. Все эти годы братья видели, как их отец безутешно скорбит, и горечь его утраты со временем не ослабевает. Братья наверняка думали, что из-за них Яаков навсегда потерял из виду дальнейшую судьбу еврейского народа и всей вселенной. Мы можем только догадываться о тяжести их страданий.
Таков классический сценарий — страдания начинаются и им несть числа. Сама эта затянутость как будто препятствует их прекращению. Но в какой-то момент страдания доходят до предела. Кажется, их невозможно выдержать; это значит, что испытание переросло в острый кризис. Этот кризис неотвратимо нарастает: братья уходят в Египет на поиски еды. Но вместо еды они получают грозное обвинение в шпионаже (влиятельный сановник, предъявивший им это обвинение, никто иной, как сам Йосеф, разумеется, не узнанный братьями). В итоге, братья возвращаются в Ханаан с запасами провизии, причем один из них остается в залог, и будет освобожден лишь при условии, что остальные вернутся в Египет и приведут с собой Биньямина, самого младшего в семье. Здесь мы узнаем еще одну особенность этой схемы: страдания кажутся непостижимыми и незаслуженными, несправедливыми, как ночной кошмар, преследующий нас наяву. По дороге в Ханаан братья находят в багаже свои деньги, которыми они заплатили за продукты, но которые им почему-то тайно вернули — еще один повод для тревоги. В таком паническом состоянии возвращаются братья к отцу.
Следя за разворачивающимися событиями, мы, конечно, начинаем понимать неясное братьям. Йосеф специально мучает их, помогая избавиться от вины и страданий — ради их же блага; им движет только любовь к своим братьям. Йосеф хочет, чтобы братья привели к нему Биньямина, второго сына Рахели (а первым был он сам) — тогда он поставит их под перекрестный огонь обвинений, и проверит их лояльность. Йосеф будет склонять братьев к предательству, к отказу от Биньямина, создав приблизительно те же условия, при которых много лет назад они не выдержали испытание — продали его в рабство. Но в этот раз — Йосеф уверен и очень надеется — братья поступят правильно, исправят свою прежнюю ошибку с чувством полного раскаяния, сделают «тшуву». И тогда история вселенной вернется к правильному курсу своего развития. Ставки этой игры очень высоки. Йосеф не может открыться братьям; он должен страдать вместе с ними, вести себя жестоко ради их же блага. Идея этих событий очевидна: страдания должны иметь цель, особую цель, и хотя они жгут как огонь, и их причину невозможно понять, Владыка вселенной уже исподволь готовит избавление. Ведь Он Сам (да, Сам!) страдает вместе со Своим народом — с каждым отдельным евреем и со всем народом.
Яаков и его сыновья боятся происков египетского правителя, но усиливающийся голод не оставляет им пространства для маневра. Им нужна еда, и расставание с Биньямином практически неизбежно. Братья берут с собой Биньямина и возвращаются в Египет. Вначале, как ни странно, все складывается весьма удачно: брат-заложник выходит на свободу, они покупают еду и отправляются домой — все вместе, целые и невредимые. Часто бывает, что финальному кризису предшествует иллюзия спасения, избавления от опасностей и невзгод. Братьев охватывает эйфория: все беды позади — и в этот момент на них обрушивается страшный удар.*) Слышится позади стук копыт; их нагоняет слуга Йосефа. Он грозно извещает братьев, что у его господина украли ценную вещь, и требует, чтобы ему разрешили обыскать их вещи. Похищенный кубок обнаружен в багаже Биньямина. Вот он, момент главного испытания! Братья могут идти домой, но Биньямин отправится в тюрьму (как часто мы легко миримся с фактами, охотно признаем тяжесть улик, добровольно скрепляя вынесенный нам приговор). Йосеф проверяет, насколько они преданы младшему брату, который не только получил в их присутствии самые щедрые подарки от египетского правителя (который хотел проверить, будут ли братья ревновать к Биньямину, как когда-то ревновали с самому Йосефу), но и еще выставлен как источник их позора и мучений — пожалуйста, есть доказательство! Но братья не оставляют Биньямина в беде; они остаются с ним, ставят свою преданность брату выше субъективных оценок и эмоций — и тем самым искупают свой прежний грех.
Братья возвращаются в Египет, чтобы вместе противостоять всемогущему правителю великой империи. Открытое столкновение с неузнанным Йосефом сулило им только один исход — трагедию. Они либо вернутся в Ханаан и предстанут перед Яаковом одни, без Биньямина, как предлагает им Йосеф, и тем самым убьют своего старого отца (комментаторы отмечают, что если бы Яаков узнал об аресте своего младшего сына, то мгновенно умер бы от горя!), либо попытаются уничтожить весь Египет. В мидрашах прямо сказано, что Иеуда велел братьям готовиться к войне с Египтом не на жизнь, а на смерть, вплоть до полного уничтожения величайшей империи той эпохи (такая задача была им по плечу — все патриархи обладали нечеловеческой силой). Но в любом случае их ждала полная катастрофа.
Иеуда выходит вперед и обращается к их мучителю. Братья уже давно догадывались, что эти невыразимые страдания свалились на них не случайно, а из-за их прежних грехов, и они готовы к полному раскаянию. В этот кульминационный момент максимального напряжения и невыносимых мук, стоя на краю пропасти, Иеуда, лидер семьи, предлагает себя в жертву. Он просит Йосефа отправить в тюрьму его самого вместо Биньямина. Вот он высший акт любви и самоотверженности, искупающий прежнюю ошибку, уничтожающий ее истоки!
И тут братья слышат неожиданное признание: «Я — Йосеф». Сквозь тьму невыразимых страданий, на грани катастрофы звучит: «Я — Йосеф». Таков путь спасения — ему должен предшествовать акт самопожертвования. Спасение наступает в самый неожиданный момент и, что особенно удивительно, оно приходит из самого источника страданий! Мучитель-египтянин стал их избавителем. Это Йосеф, их брат!
***
Переход к избавлению [↑]
В процессе раскрытия источника избавления можно выделить два элемента, один глубоко обнадеживающий и вдохновляющий, и другой — отрезвляющий.
Во-первых, очень глубокая и, пожалуй, главная мысль состоит в том, что избавление — это не просто прекращение страданий, когда, пробудившись от страха, мы испытываем чувство освобождения и облегчения. Наоборот, само испытание, страдание становится избавлением. Эту мысль надо правильно понять. Все, что делает Б-г, — это благо. В той буре эмоций, которая охватила братьев, когда они поняли, что перед ними Йосеф, содержалось глубокое понимание главного факта: все пережитое было необходимо для них, для спасения их жизней. Лишь теперь братья смогли по достоинству оценить каждую деталь своих мучений, без которых невозможно было бы их нынешнее счастье; ведь без этих страданий им никогда не достичь духовного совершенства. Теперь, оглядываясь назад, братья ни за что не согласились бы поступиться хотя бы одним мгновением перенесенных страданий. Наоборот, отныне они будут до конца жизни лелеять эти моменты, беречь воспоминания о них, как о чем-то самом ценном. В том и состоит подлинная радость избавления: человек понимает, что перенесенные страдания и их благополучное разрешение представляют собой неотъемлемые элементы самого избавления. Но здесь сокрыта высшая ирония бытия: когда открывается правда, возникает проблема решения.
В общедоступных терминах эту мысль можно выразить следующим образом.
Одно мистическое положение гласит, что в Мире грядущем «вкус дерева и вкус плодов одинаковы». В Мире грядущем, представляемом в образе фруктового сада, растут необычные деревья: у них съедобны не только плоды, но они и сами съедобны. Что это значит? На фоне только что высказанных положений нетрудно представить себе, хотя бы частично, красоту этого образа. В Торе «деревья» и «плоды» символизируют «процесс» и «конечный результат». В нашем мире деревья, как известно, несъедобны, но они служат основой для произрастания плодов, которые можно есть. Перед нами две фазы: первая фаза — труд и подготовка — сменяется второй фазой, суть которой — результат и награда. Дерево — это только средство для достижения цели, выращивания плодов. Наш мир подобен дереву: в нем работают и готовятся. Мир грядущий — это плод: он сладок, съедобен и содержит семена для вечного роста. И тут мы узнаем важную тайну: в Мире грядущем дерево тоже становится частью конечного результата. Сладость, притягательность Мира грядущего состоит не в том, что там прекращаются тяготы нашего мира, а в том, что трудности этого мира, перейдя границу бытия, сами превращаются в составную часть вечного совершенства. Мы вовсе не намерены пройти через этот мир без борьбы, ибо только борьба позволит нам достигнуть высшей реальности в Мире грядущем. Наше активное участие в делах этого мира, вовлеченность в его конфликты и есть та реальность, которая ждет нас в Мире грядущем. Такой подход к жизни и ее трудностям играет огромную роль. Хотя испытания остаются испытаниями, и часто кажутся нам бессмысленными, но мы знаем, что в них заключена суть высшей реальности, что страдания когда-нибудь обернутся счастьем, и нам лишь нужно припасть к глубинному источнику силы и стойкости.
Теперь перейдем ко второму элементу. Мы отмечали, что резкий переход от страдания к избавлению вызывает смех. Сочетание этих двух крайностей, их мгновенная смена является источником духовного смеха, о котором сказано в стихах Торы: «Аз йемале схок пину — И тогда наши рты наполнятся смехом» и «Ваисхак ле-йом ахарон — Она будет смеяться в последний день». Но когда Йосеф открылся своим братьям, они не рассмеялись. Наоборот, Тора сообщает, что они были предельно шокированы, потрясены. Разберем эту ситуацию.
Когда человек испытывает неожиданную смену состояний, когда ложное ощущение устойчивости резко меняется с плюса на минус, или — возьмем экстремальный вариант, — когда он становится жертвой грубого розыгрыша, ситуация выглядит смешной, но только для посторонних наблюдателей. Для того, кто становится объектом этой резкой перемены, здесь нет ничего смешного. Когда вы сталкиваетесь лицом к лицу со своим ложным имиджем и вынуждены признать его несостоятельность или осознать ошибочность своих прежде непоколебимых убеждений, вам вовсе не до смеха. Если даже сыновья Яакова, обладавшие несравненным духовным величием, сумели признать и исправить свою давнюю личную ошибку, но все равно были шокированы, когда им открылась правда, что уж говорить о нас, простых смертных? Как мы поведем себя, оказавшись в подобной ситуации? Когда наш мир перевернется вверх дном с приходом Избавления, многие из нас окажутся в положении жертвы грубого розыгрыша: наши взгляды и представления тоже перевернутся вверх дном. Поэтому еврейский образ жизни всегда противоречил секулярным ценностям окружающего мира: на фоне других народов евреи как будто живут в перевернутом положении. Но когда произойдет окончательный и полный переворот, выяснится, что мы-то как раз стоим правильно, и нам останется лишь наблюдать со стороны, как мир исправляет свою шкалу ценностей. Шок кардинальных перемен нас не затронет.
***
Переворот [↑]
Эти два элемента действуют постоянно. Мистическая традиция, лежащая в основе иудаизма, утверждает, что Б-г Сам смеется: «Йошев башамаим исхак, Ашем илеаг ламо — Сидящий на небе будет смеяться, Б-г высмеит их (нечестивцев)». Всевышний смеется над тем фактом, что зло по мере своего усиления само же роет себе могилу. Он так управляет мировыми событиями, что все злодеяния нечестивцев, как бы они ни изощрялись, в конечном счете, бьют по ним бумерангом — это и есть глубочайшая и самая смешная ирония мироздания. Негативные действия превращаются в источник гибели их инициаторов; в духовном смысле нет более забавной ситуации. Пока Фараон увлеченно истребляет еврейских детей, боясь, что среди них может оказаться будущий спаситель в соответствии с предсказаниями его придворных астрологов, он, сам того не ведая, растит в своем дворце этого спасителя.
Когда Аман строит виселицу для Мордехая, он даже не подозревает, что сам будет болтаться на ней. Те силы, с помощью которых Аман пытался истребить евреев, превратились в средство для их спасения и уничтожения их врагов. Сама идея праздника Пурим выражена фразой «венаафох ху — и перевернулась (судьба)». «Ипух», полный переворот, — такова суть истории Пурима. В ней выражен весь мрак жизни в Древней Персии: даже Имя Б-га ни разу не упомянуто во всей книге Эстер, посвященной событиям Пурима. Само имя спасительницы евреев, царицы Эстер означает «скрытая»; судьба евреев решается волей «случая» — с помощью жребия. Мрак, произвол. И тут включается яркое освещение: на первый план выходит Имя Б-га, и тот же самый жребий, который выпал на «йорцайт», день смерти Моше-рабейну, «случайно» показывает и на его день рождения. Мы видим, казалось бы, ту же самую картину, но в действительности это нечто другое — прямая противоположность. Такова главная идея Пурима — вначале возникает маска, а затем она срывается. Это смех Пурима. И мы учим, что свет мира, скрытый в Торе, был зажжен в Пурим. Хотя Тора была получена на Синае, ее более глубокое и прочное дарование произошло именно в Пурим. Поскольку дарование Торы на Синае сопровождалось ярчайшим Откровением, потрясающими чудесными явлениями, говорят комментаторы, евреи были вынуждены тогда принять Тору — могли ли они отвергнуть ее? Но в Пурим не было никаких чудес и необычных явлений — единственной непреложной очевидностью была тьма. Поэтому евреи были вправе отвергнуть Тору, не заметить направляющую Б-жественную руку в естественном ходе событий. И все же они вторично приняли Тору — добровольно, без принуждения. Это и было настоящее дарование, настоящее принятие. Так возникла неразрывная связь евреев с Торой.
Правда по-настоящему проявляется лишь там, где можно выбрать ложь. Настоящий прогресс возможен только через сопротивление и вопреки трудностям. Переиначив известное положение из каббалистической книги «Зоар», можно сказать: свет духовного роста раскрывается только сквозь тьму испытаний.
*) Спустя несколько поколений, когда Моше-рабейну вошел во дворец Фараона, еврейские рабы затаили дыхание, предвосхищая скорое освобождение. Можно представить себе их разочарование, ставшее суровым испытанием их веры, когда им стало ясно, что встреча их освободителя с Фараоном не только не избавила их от рабства, а наоборот, привела к усилению эксплуатации: надсмотрщики велели им производить ту же самую дневную норму кирпичей, но без соломы!