Две версии Хануки

С одной стороны, существует такой принцип (и я его сторонник): о еврейских традициях, в частности о праздниках, надо писать так, чтобы и детям было понятно. С другой стороны, что ни напишешь, жалоба какого-либо доброхота на несерьезность текста всегда поразит тебя, как стрела ахиллесову пятку. Ибо нашу публику хлебом не корми, но дай ей посмаковать что-нибудь из разряда философских обоснований, психологических конструкций и прочих украшений общекультурного дискурса[1]. Короче говоря, однажды у меня родилась идея одним ударом убить обоих зайцев: и детям предложить рассказ, и взрослых привлечь нестандартным взглядом, выраженным, как теперь модно говорить, чисто конкретно. А уж что получилось, судить не мне.

** **

Версия первая

На днях[2] говорю своим детям: "Дети, у меня просят статью про Хануку. Что, по вашему мнению, надо написать об этом празднике?" (Отмечу, что весь разговор идет на иврите.)

Первым, как всегда, отзывается самый младший, Исраэль. Ему 7 лет^[3], он ходит в хедер, где учит Тору, и поэтому всё знает:

"Напиши, как мы давно-давно греков победили. Они пришли с оружием в Страну, чтобы мы со страху отказались от Торы. Но не тут-то было! Вместе с Макавеями мы не только разбили их армии, но и прогнали греческих боевых слонов, на которых можно ездить, как на танках, но теперь почему-то не ездят, а жаль, разве нет? Ой, о танках не пиши, а напиши, что после победы мы вошли в Иерусалим, и теперь празднуем Хануку. Аба, давай завтра пойдем в зоопарк на слонов смотреть, а?"

"Постойте, – говорит его брат, Йосеф. Ему 11 лет, и он уже второй год учит Талмуд. – Ханука празднуется нашим народом не потому, что мы одолели греков со слонами, а потому, что в Храме случилось чудо с маслом. Победить в бою может всякий, было бы желание и пояс по каратэ. Каждый народ хвалится какой-нибудь победой. Но тут все дело в чуде. Вошли наши воины в отвоеванный Храм, все почистили, вымыли, собрались Храмовый Светильник зажечь. И тут оказалось, что масла нет. Искали-искали, нашли в подвалах один кувшин с маслом. Смотрят, а его хватит только на один день. Чтобы сделать новое – надо еще неделю. Как поступить? Решили, что раз в Торе написано "зажигайте", то не надо ничего ждать. Зажгли – и оно, это масло, горело в Светильнике целых восемь дней. Так евреи поняли, что Всевышний стоит на их стороне. Поэтому и постановили справлять Хануку во всех поколениях".

"А мне кажется, – говорит Мина (ей 14 лет), – что надо написать не просто о чуде. В еврейской истории чудес полным полно. Важно отметить, что Всевышний помогает нашему народу, когда мы учим и исполняем Тору. И только из-за того, что ты, Исраэль, и ты, Йосеф, учите Тору, Творец не оставляет нас ни в прошлом, ни теперь. Посудите сами, наши предки могли испугаться и уступить врагам. Что тогда произошло бы? Не дай Бог, тогда не было бы ни меня, ни вас, ни остальных еврейских детей, тогда не было бы Израиля! Стоит мне подумать об этом – страшно становится. Поэтому ты, папа, напиши, пожалуйста, что в дни Хануки мы благодарим Всевышнего за Его помощь. И обещаем быть хорошими детьми и отлично учиться". – При этом Мина строго смотрит на обоих братьев, и те согласно кивают головами. А что им остается делать?

Тут в разговор вступает их сестра Бат-Шева. Будучи человеком взрослым и ответственным (ей 15 с половиной лет), она назидательно произносит: "Надо упомянуть, что, к сожалению, не все евреи тогда оказались такими сознательными, как наша Мина. Некоторые послушались греков, стали перенимать их культуру, оставили многие заповеди, захотели во всем походить на захватчиков – и в одежде, и в именах. Они говорили народу: зачем держаться за старые обычаи? Надо идти в ногу со временем, будем как все остальные народы, а то нас слонами затопчут. Но у них ничего не вышло. Евреи не изменили своей Торе. В этом смысл праздника Хануки".

"Здорово! – говорит Ривка (17 лет, учится в Семинаре для взрослых девочек). – Я с тобой, Бат-Шевочка, полностью согласна. Но ведь Ханука – это не просто память и урок. Это еще и сегодняшний день. Мы знаем, что в каждом еврейском доме в эти дни зажигается особый Светильник. У него восемь огней – по числу дней чуда. И в свете этих огней не читают и не делают никакой работы, а только смотрят на них и поют чудесные песни. Об этом и надо написать. Людям нужна не столько история, сколько практические законы".

В это время раздается звонок. Звонит самая старшая из сестер, Юдит (21 год). Она уже замужем и каждый вечер разговаривает с нами по телефону (главным образом, советуется с мамой, как вести хозяйство.) Мы ей задаем тот же вопрос про Хануку. Она отвечает: "Папа, чего проще! Напиши в газете, что в эти дни евреи всего мира кушают замечательные ханукальные пончики. А еще жарят латкес, картофельные оладьи. Главное, чтобы масла на сковородке было побольше".

Тут мы решаем сделать еще два звонка – старшим братьям, Изику и Якову. Изик служит в израильской армии. Отвечает нам его голос, записанный на автоответчике: "Я сейчас на боевом задании^[4], прошу перезвонить чуть позже". – На это Исраэль глубокомысленно замечает: "Ну вот, прямо как в дни Макавеев".

А Яша откликается на звонок сразу же: "Дорогие мои, надо написать самое главное. Ханука – еврейский праздник. Поэтому возникает вопрос: у твоих читателей, отец, есть поблизости синагога? Если есть, то надо туда пойти, чтобы праздновать Хануку вместе со всеми. А иначе получается, что не мы греков, а они нас победили, отвадив от Торы. Не дай Бог, конечно".

** **

Версия вторая

Уж если говорить о зимнем еврейском празднике в его преддверии, то только те слова, что полезны всем – и евреям, живущим по законам Торы, и их современникам. Дело в том, что сам опыт Хануки как исторического переживания одной нации, до такой степени ее, нацию, поразившего, что она постоянно возвращается к нему в формате регулярного праздника, – сам этот опыт может многое дать для понимания процесса как всей мировой истории, так и наших отдельно взятых человеческих жизней.

Ведь что представляет собой любой народный праздник? Если исходить из непосредственного и прочувственного опыта, это не что иное, как память о некоторых событиях, зафиксированная в ритуале. Однако особенность Хануки состоит в том, что в ее случае реконструкция упомянутого опыта указывает на несколько иной базис: то были не просто события линейной истории, а развилка, мучительный выбор дальнейшего пути после затянувшегося межцивилизационного конфликта. Древнегреческая культура и античный образ мышления столкнулись с древним же, но уже еврейским взглядом на бытие. (Нечто подобное происходит и теперь: европейское понимание сути человеческого существования встретилось с полным неприятием со стороны мусульманского фундаментализма. Можно сколько угодно гадать на тему исхода этой встречи, но разумней обратиться к уже имеющемуся опыту такой же природы. Что и определяет наш интерес к еврейской Хануке.)

Любопытно, что сами греки вряд ли заметили изолированные культуры, обитавшие по краям их ойкумены. Но периферия четко восприняла агрессию со стороны греческого этноса и прореагировала на нее тем, что быстро… капитулировала. Невозможно было избежать натиска со стороны идей, несущих освобождение человеческому духу, расписывающих прелести демократии, апеллирующих к совести, жажде свободы и независимости мнений. Кто из древних знал до встречи с греками, что мнение индивидуума может быть полностью независимым от всего на свете! Эта простая мысль почти всеми тогдашними племенами была воспринята как поражающее воображение новаторство и духовный прорыв.

И лишь один народ, воспитанный на соблюдении императивов Торы, изначально был прекрасно знаком со всеми положительными и отрицательными качествами упомянутых идей. У евреев обнаружился своего рода иммунитет, поскольку этическая сторона их учения (она же социальная и политическая) зиждется на двух основах, каждая из которых, на первый взгляд, отвергает другую: на примате личности над общиной и на признании единственно реальной силы в коллективном движении. Можно настаивать на своей исключительности, но твоя жизнь не состоится, если ее вынести за рамки народа. В то же время, можно подчинить своей воле ударный отряд сторонников и сослуживцев и многого добиться, умело руководя таким отрядом; но все пойдет насмарку, как только в жертву будет принесена ценность одного, неважно какого, лица.

Греческое "ноу-хау" представляло собой лозунг: "Главное – в человеке". Евреи прокомментировали: "Главное – в человеке, но только когда он – часть своего народа".

В освобожденном от греков Иерусалимском храме свершилось чудо: Светильник, залитый оливковым маслом, которого должно было хватить на одни сутки, горел восемь дней. Именно этому событию евреи посвящают свою Ханукальную молитву.

Налицо "вызов" и реакция на него. Греки запретили евреям храмовую службу в ее традиционной форме и предложили вместо нее новый проект – приоритет разума. Причем разума индивидуального, а не коллективного. Поклоняйся себе – вот к чему призывала греческая культура тех времен. Не верь ни в какие над-разумные чудеса. Евреи ответили: не поклоняйся ни себе, ни кому другому, ни чуду, ни разуму. (Чуду можно верить, но не больше того, поскольку оно – всего лишь критерий проверки, своего рода "небесная печать кашерности" на правильности твоего поступка.) Ведь в любом виде поклонения таится угроза: объект рано или поздно подменит собой нравственный центр, т.е., самого субъекта.

На греческий вызов евреи ответили восстанием. Не тем одноразовым восстанием-бунтом, который, вопреки поэту, не может не кончиться удачей длиной в одно поколение. А бунтом всех поколений – вплоть до нашего.

Остается добавить, что схема "стимул – реакция – чудо" актуальна не только для еврейства 23-вековой давности. Везде, где появляется внешний стимул-вызов (иноземный враг, узурпация власти, простые жизненные проблемы и т.д.), сразу же обнаруживается реакция одного из двух видов – пассивного поклонения на личном уровне (когда ждешь чуда) или активного неприятия на уровне народа (когда чудо творишь). Древние евреи предложили всему миру взять за норму активный вид реакции. Их соседи по эпохе предпочли пассивное самоустранение, выбрав роль не строителя судьбы, но ее созерцателя. Пассивная реакция на внешний вызов приводит к бес-чудному, временному миру. Временному не потому, что однажды начнется война. А потому, что однажды, ндБ, кончится народ.

Это и есть главный урок Хануки.

[1] Я знал, что это такое. Но с последнего моего экзамена по филологии прошло, поверьте, много времени.

[2] На самом деле, ни на каких не на днях, а на годах, если честно. Ибо заметка старинная, но такая же актуальная, как всё, что связано с Ханукой, которой тоже, поверьте, немало дней, лет и столетий.

[3] Заметка писалась ровно 3 тысячи лет назад. Соответственно надо бы исправить возраста детей по всему тексту, но мне сегодня (7.12.12) лень, есть причина, поверьте.

[4] На самом деле он сказал: "Сейчас занят, потом перезвоню", – но мы-то знаем, что это означает.

Теги: Праздники, Беллетриза